Где жил джеральд даррелл. Жизнь и удивительные путешествия джеральда даррелла. Отдых в Греции

В названиях греческих островов оживают античные мифы и гомеровский эпос: на Крите обитал в лабиринте Минотавр, у берегов Кипра родилась Афродита, на Керкире, острове феаков, Одиссей встретил царевну Навсикаю… Стоп! Керкира - это же Корфу, а Корфу - это Джерри, натуралист и писатель Джеральд Даррелл, который десятилетним мальчиком переехал с семьей из Англии на благословенный остров в Ионическом море, жил на Корфу с 1935 по 1939 годы, и в 1956 году прославил его в книжке "Моя семья и другие звери".

Джерри Даррелл на Корфу. 1936 год

Это самое знаменитое сочинение Даррелла: в одной лишь Великобритании повесть переиздавалась более 30 раз! Даррелл написал 30 с лишним книг, но их суммарный тираж не превышает тиража "Моей семьи", переведенной на многие языки, в том числе, конечно, и на русский. Впервые повесть вышла в СССР в 1971 году в мастерском переводе Л. А. Деревянкиной и сразу стала любимым чтением детей и взрослых.

Джерри Даррелл с совой. Корфу, 1930-е годы

Кто не помнит эти забавные, написанные с истинно английским юмором, истории? О том, например, как верный пес Роджер разорвал в клочки мамин купальный костюм, приняв его за морское чудище. Или о том, как брат Ларри неосмотрительно открыл спичечную коробку, в которой юный натуралист Джерри устроил домик для скорпионихи и ее потомства. Или о том, как брат Лесли решил принять ванну, не заметив, что в ней уже устроились ужи - питомцы несносного Джерри. Кто не помнит колоритного шофера Спиро, который заботливо опекал трогательное и беспомощное английское семейство? У кого не сохранились в памяти упоительные пейзажи острова, с таким мастерством, любовью и восторгом описанные Джеральдом?

Дарреллы на террасе "нарциссово-жёлтой виллы". Слева направо: сестра Марго, жена Лоуренса Нэнси, братья Лоуренс и Джерри, мама миссис Даррелл. Фотографировал брат Лесли. Корфу, 1930-е годы

Прочитаем наугад любой отрывок: "Море вспыхнуло на миг всеми своими мельчайшими волночками, принимая темный, пурпуровый оттенок с зелеными бликами, туман мягкими струйками быстро поднялся вверх, и перед нами открылся остров. Горы его как будто спали под скомканным бурым одеялом, в складках зеленели оливковые рощи. Среди беспорядочного нагромождения сверкающих скал золотого, белого и красного цвета бивнями изогнулись белые пляжи. Мы обошли северный мыс, гладкий крутой обрыв с вымытыми в нем пещерами. Темные волны несли туда белую пену от нашего кильватера и потом, у самых отверстий, начинали со свистом крутиться среди скал. За мысом горы отступили, их сменила чуть покатая равнина с серебристой зеленью олив".

Для каждого цветка, для каждого дерева Даррелл находит десятки образов, метафор, сравнений. Возьмем, к примеру, кипарис. "Кое-где к небу указующим перстом поднимался темный кипарис". "Кипарисы, всю зиму со свистом метавшиеся по ветру, стояли теперь, прямые и гладкие, под легким плащом из зеленовато-белых шишечек". "Кипарисы слегка раскачивались на ветру, как будто они красили небо к нашему приезду, чтобы сделать его еще голубее".

Кроме "Моей семьи" Джеральд написал еще две книги, составляющие "трилогию Корфу": «Птицы, звери и родственники» (1969) и «Сад богов» (1978). Не лишенные прелести, как и все, что написано Дарреллом, они, тем не менее, не завоевали такой известности, как "Моя семья и другие звери". Жизнь семьи Дарреллов и сегодня остается в центре внимания: в 2016 году на экраны вышла очередная - уже третья! - экранизация книги: сериал BBC "Дарреллы". Совершим экскурсию на Корфу и посмотрим, насколько остров изменился с 1930-х годов, когда там жили Дарреллы: мама, братья Ларри, Лесли, Джерри и их сестра Марго.

Вид на курорт Перама и островок Понтиконисси с полуострова Канони. Самолет идет на посадку.

Взлетная полоса аэропорта Корфу окружена водой

Дарреллы приплыли на Корфу пароходом, а мы полетим на самолете, и сразу окажемся неподалеку от того места, где находился первый из трех домов, в которых жила семья: "землянично-розовая вилла". Джерри с юмором описывает, как его мама довела до изнеможения агента, отвергнув с десяток домов, которые ей предлагались, потому что в них не было ванны. Забавно читать об этом, когда остров заполнили отели и апартаменты со всеми возможными удобствами, а тихий рыбачий поселок Перама, романтичное пристанище Дарреллов, превратился в оживленный курорт, над которым то и дело проносятся идущие на посадку самолеты. Сама вилла осовременена, о Дарреллах там ничто не напоминает. Но все так же живописен крохотный островок Понтиконисси и полуостров Канони - мы можем утешаться тем, что этот пейзаж видел Джеральд Даррелл.

Островок Понтиконисси близ Перамы

Полюбуемся, и поедем дальше - по извилистым дорогам, мимо головокружительных обрывов, вновь и вновь поражаясь тому, какие точные слова находил Даррелл, описывая буйную растительность острова: "по бокам дороги тянулись заросли опунции, как забор из зеленых тарелок, ловко поставленных друг на друга и усеянных шишечками ярко-малиновых плодов. Мимо проплывали виноградники с кудрявой зеленью на крошечных лозах, оливковые рощи с дуплистыми стволами, обращавшими к нам свои удивленные лица из-под сумрака собственной тени".

Второй приют Дарреллов, "нарциссово-жёлтая вилла", находился в местечке Контокали, всего в нескольких километрах от столицы острова Керкиры. Что ж, посетим Керкиру - город, в котором Дарреллы часто бывали, отправляясь за покупками, с визитами к друзьям, а Джерри - еще и к учителю, бельгийскому консулу. "Дом консула находился в лабиринте узких вонючих улочек, составляющих еврейский квартал города. Это было очаровательное место - мощенные булыжником улицы с множеством лавчонок, заваленных кипами ярких тканей, горами блестящих леденцов, разной утварью из чеканного серебра, фруктами и овощами. Улицы были настолько узки, что приходилось всякий раз прижиматься к стенам домов и давать дорогу навьюченным товарами ослам. Меня очень привлекала эта красочная часть города, шумная и суетливая, где постоянно слышались голоса торгующихся женщин, кудахтанье кур, лай собак и протяжные крики мужчин несущих на голове огромные подносы с горячим, только что испеченным хлебом".

На улицах Керкиры

В канун Второй мировой войны, когда на Корфу жили Дарреллы, еврейская община острова насчитывала около двух тысяч человек, большей частью это были мелкие торговцы. В городе было четыре синагоги. После оккупации острова Германией в сентябре 1943 года, нацисты депортировали в июне 1944 года в Освенцим около 1800 евреев. В 1948 году на Корфу оставалось 170 евреев, уцелела одна синагога. Сегодня на Корфу, в одной из девяти еврейских общин Греции, менее ста евреев. Улицы еврейского квартала заполняют разноязыкие туристы, в лавочках бойко торгуют сувенирами. Только синагога 19 столетия - Scuola Greca, и небольшой мемориал, установленный в 2001 году, свидетельствуют о еврейской жизни в квартале, так колоритно описанном Джеральдом Дарреллом.

Мемориал в память об уничтоженных в годы нацизма евреях Корфу. 2001 год

Синагога "Scuola Greca" в Керкире

Мемориальная доска на синагоге в честь уроженца Корфу Альберта Коэна,
поэта, писателя и драматурга.

Всякий, кто читал "Мою семью", не забудет гротескный образ учителя Джерри, бельгийского консула, который со слезами на глазах отстреливал из окна уличных кошек, помогая им закончить жалкую голодную жизнь и поскорее перейти в лучший мир. Представьте, юный Джерри, будущий знаменитый натуралист, его даже одобрял. "В еврейском квартале, как и в остальных частях города, кошки могли плодиться без всяких препятствий и бродили по улицам буквально целыми сотнями. Хозяев у кошек не было, никто за ними не следил, поэтому выглядели они ужасно. /…/ Всякий, кто увидел бы этих кошек, легко бы мог понять, какой благородный и полезный труд взял на себя этот человек". Сегодня проблема бездомных кошек в Керкире полностью решена: их стало меньше, и они состоят на довольствии в бесчисленных кафе и магазинах, поэтому вы не увидите в переулках старого города жалких созданий, подобных которым отстреливал котолюбивый консул. (Подробнее о кошках октрова Корфу .)

Корфийский кот. Может быть его предков видел Джерри Даррелл?

Корфийский кот в ожидании угощения...

Кое-что в Керкире совсем не изменилось. Корфяне по-прежнему глубоко чтят покровителя острова, святого Спиридона Тримифунтского, и по-прежнему в храме святителя Спиридона собираются толпы верующих, чтобы приложиться к мощам и поставить свечку. Даррелл описывает как раз такой момент, когда он случайно оказался возле храма с мамой и сестрой Марго. "Состав толпы показывал, как чтили святого повсюду на Корфу. Там были пожилые крестьянки в праздничных черных платьях и их согбенные, как оливы, мужья с большими белыми усами; сильные, загорелые рыбаки в рубашках со следами чернильных пятен от темной жидкости спрутов; были там больные, слабоумные, чахоточные, калеки, немощные старики и завернутые в пеленки младенцы с бледными восковыми личиками, сморщенными от беспрерывного кашля. Мы заметили даже нескольких высоких, диковатых с виду албанских пастухов, усатых и бритоголовых, в огромных плащах из овчины".

Очередь к мощам Святого Спиридона Тримифунтского

Для Дарреллов, втянутых людским потоком в церковь, все закончилось драматически: сестрица Марго приложилась к мощам в надежде, что святой Спиридон исцелит ее от прыщей, но на следующий день ее свалил сильнейший грипп. Остается надеяться, что к паломникам, среди которых много наших соотечественников, покровитель острова более благосклонен, чем к Марго Даррелл.

Икона Св. Спиридона у одного из входов в храм Святого Спиридона Тримифунтского

Мы задержались в Керкире, не закончив рассказ о пристанищах Дарреллов на Корфу. Их третий и последний дом, "белоснежная вилла", расположен недалеко от первого, в Пераме. Посетить его невозможно, поскольку это частное владение, но упорные поклонники Даррелла иногда пытаются сфотографировать дом, выплывая на лодке в море. Однако неподалеку, в местечке Калами, есть белый домик на берегу, который демонстрируют туристам как виллу Даррелла. Правда, она имеет отношение не столько к Джеральду, сколько к его старшему брату Ларри - Лоуренсу Дарреллу, одному из крупнейших писателей 20 века.

"Белоснежная вилла" Лоуренса Даррелла в Калами

Если вы спросите у англичанина, знает ли он писателя Даррелла, тот, скорее всего, даже не спросит, о каком из братьев идет речь. Серьезный, глубокий писатель, автор знаменитого цикла романов "Александрийский квартет" - это, конечно же, Лоуренс, а не его младший брат Джеральд, натуралист и защитник живой природы. Именно двадцатидвухлетний Лоуренс уговорил семью переехать на Корфу, где уже поселились его богемные друзья - жизнь там дешевле и климат лучше, чем в Англии. Именно он предложил младшему брату Джерри, с его вечно набитыми живностью карманами, начать писать. Именно Лоуренс лучше всех сказал о прозе Джеральда: «Маленький дьявол прекрасно пишет! Его стиль своей свежестью напоминает листья салата!»
В своей повести Джеральд несколько неточен: он поселил Ларри вместе с семьей, в то время как в действительности старший брат, к тому времени уже женатый, жил отдельно в том самом белом домике в Калами. Впрочем, Дарреллы были очень дружны: Ларри часто бывал у матери, а Джерри подолгу гостил у старшего брата. В память о Джеральде роща вокруг дома в Калами украшена фигурками зверей, а на стене висят мемориальные таблички с портретами братьев.

Крепость в Керкире

И наконец, именно Лоуренс первым воспел Корфу в книге "Келья Просперо" (1945). Книгу лишь формально можно отнести к жанру путевой прозы: это глубокий и многоплановый текст, в котором соединены древние мифы, литературные ассоциации, смелые параллели и фантазии. Фрагменты автобиографии, дневника, путеводителя, художественного текста и культурологического исследования создают образ Корфу как мистического, волшебного места, в котором "бьется сердце мира". Для Лоуренса Даррелла Корфу - это не только гомеровский остров феаков, но и остров, на котором нашел приют волшебник Просперо из шекспировской "Бури" - отсюда и название книги. Влияние "Кельи Просперо" на современников было велико: книга Лоуренса Даррелла воскресила интерес англичан к Греции и породила своего рода "островоманию".

Крепость в Керкире

Крепость в Керкире. Храм Св. Георгия (середина 19 века)

Вид с крепости в Керкире

Лоуренс считал, что он во многом обязан своей творческой свободой Греции, ее культуре: "Мне потребовалось много чеснока, вина и голубого моря, чтобы стать по-настоящему свободным писателем". Лоуренс Даррелл много раз переезжал из страны в страну, не раз возвращался на греческие острова, но довоенный Корфу с его простым жизненным укладом навсегда остался для него потерянным раем: "Если б не война, я был бы и поныне на острове Корфу, прекрасно говорил по-гречески и жил бы, как все островитяне", - сказал писатель в одном из поздних интервью.

Вид на горы Албании с северного берега Корфу

Для всей семьи Дарреллов вынужденный отъезд с Корфу в 1939 году (на Европу надвигалась война, детям надо было продолжить образование) ощущался как изгнание из рая."Когда пароход вышел в открытое море и остров Корфу растворился в мерцающем жемчужном мареве, на нас навалилась черная тоска и не отпускала до самой Англии", - так заканчивается повесть "Моя семья и другие звери".

Джеральд еще несколько раз возвращался на Корфу, и всегда его ждало разочарование и угрызения совести. Он видел, как на девственных склонах холмов вырастают отели, как купальщики заполняют тихие бухты, как все больше моторных лодок бороздят бирюзовое море, видел мусор вдоль дорог… Даррелл винил себя в этих печальных, с его точки зрения, переменах: вдохновенно рассказав миру о красоте Корфу, он невольно сделал остров приманкой для туристов. Это несказанно мучало Даррелла: он впадал в депрессию, пил, даже думал о самоубийстве. Даррелл винил себя напрасно: и без его книг туристический бизнес вряд ли оставил бы без внимания такое сокровище - самый зеленый и цветущий среди греческих островов.

Жителям Корфу гости не мешают, корфяне довольны тем, что остров так популярен и добрым словом вспоминают Дарреллов. В Керкире основана Школа Дарреллов, в которой каждый год проводятся курсы под руководством одного из биографов Лоуренса Даррелла — Ричарда Пайна. Книги Дарреллов, как и исследование Хилари Пайпети «По следам Лоуренса и Джеральда Дарреллов на Корфу, 1935—1939», продаются в местных магазинах. Нам остается только взять эти книги, удобно устроиться в шезлонге на пляже или на холме под оливой и читать, изредка поглядывая на море, о Корфу, каким его увидели 80 лет назад Дарреллы.

Опубликовано в журнале "Партнер" (Дортмунд) № 230, ноябрь 2016 года

С долгим визитом прибыла небольшая британская семья, состоявшая из матери-вдовы и троих детей не старше двадцати лет. Месяцем раньше туда прибыл четвертый сын, которому было больше двадцати - и к тому же он был женат; сначала все они остановились в Пераме. Мать с младшими отпрысками обустроилась в доме, который потом стали называть Землянично-розовой виллой, а старший сын с женой поначалу поселились в доме соседа-рыбака.

Это, конечно, была семья Даррелл . Все остальное, как говорится, принадлежит истории.

Так ли это?

Не факт. За годы, прошедшие с тех пор, о Дарреллах и о тех пяти годах, что они провели на Корфу, с 1935-го по 1939-й, было написано множество слов, причем большинство из них самими Дарреллами. И все же относительно этого периода их жизни до сих пор существует множество вопросов без ответа, и главный из них - что же именно произошло за эти годы?

Джеральд Даррелл. 1987

Этот вопрос мне удалось задать самому Джеральду Дарреллу в 70-е годы, когда я возил группу школьников в зоопарк Даррелла в Джерси во время поездки на Нормандские острова.

Джеральд ко всем нам отнесся с необычайной добротой. Но он отказался отвечать на вопросы про Корфу, если только я не пообещаю вернуться на следующий год с другой группой школьников. Я пообещал. И тогда он очень откровенно ответил на все вопросы, которые я ему задал.

На тот момент я счел это конфиденциальным разговором, так что многое из рассказанного никогда не пересказывал. Но основные вехи его рассказа я все же использовал - чтобы искать объяснений у других. Подробной картиной, которую я таким образом смог составить, я поделился с Дугласом Боттингом, который затем написал авторизованную биографию Джеральда Даррелла, и с Хилари Пайпети, когда она писала свой путеводитель «По следам Лоренса и Джеральда Дарреллов на Корфу, 1935-1939».

Теперь, однако, все изменилось. А именно - все члены этой семьи давно умерли. Мистер Даррелл умер в Индии в 1928 году, миссис Даррелл - в Англии в 1965-м, Лесли Даррелл - в Англии в 1981-м, Лоренс Даррелл - во Франции в 1990-м, Джеральд Даррелл - в Джерси в 1995-м, и, наконец, Марго Даррелл умерла в Англии в 2006 году.

У всех у них остались дети, за исключением Джеральда; но причина, по которой нельзя было сообщать подробности того давнего разговора, умерла вместе с Марго.

Что же теперь нужно рассказать?

Я думаю, некоторые важные вопросы о Дарреллах на Корфу , которые до сих пор приходится иногда слышать, требуют ответа. Ниже я как раз и пытаюсь на них ответить - правдиво, насколько возможно. То, что я излагаю, было, по большей части, рассказано Дарреллом мне лично.

1. Книга Джеральда «Моя семья и другие животные» - это скорее художественная или скорее документальная проза?

Документальная. Все персонажи, упомянутые в ней, - реальные люди, и все они Джеральдом тщательно описаны. То же касается и животных. И все описанные в книге случаи - факты, хоть и не всегда изложенные в хронологическом порядке, но об этом Джеральд сам предупреждает в предисловии к книге. Диалоги тоже точно воспроизводят манеру, в которой Дарреллы общались друг с другом.

2. Если это так, то почему Лоуренс по книге живет вместе с семьей, тогда как на самом деле он был женат и жил отдельно в Калами? И почему в книге нет никаких упоминаний о его жене Нэнси Даррелл?

Потому что на самом деле Лоренс и Нэнси большую часть своего времени на Корфу провели вместе с семьей Даррелл, а не в Белом доме в Калами - это относится к периоду, когда миссис Даррелл снимала огромные Желтую и Белоснежную виллы (то есть с сентября 1935 года по август 1937-го и с сентября 1937-го до отъезда с Корфу. Землянично-розовую виллу они снимали на первое время, и это продлилось менее полугода).

На самом деле Дарреллы всегда были очень сплоченной семьей, и миссис Даррелл была в эти годы центром семейной жизни. И Лесли, и Марго, после того как им исполнилось двадцать, также некоторое время жили на Корфу отдельно, но где бы они ни селились на Корфу в эти годы (то же касается Лесли и Нэнси), среди этих мест всегда оказывались виллы миссис Даррелл.

Однако нужно отметить, что Нэнси Даррелл так и не стала по-настоящему членом семьи, и они с Лоренсом расстались навсегда - вскоре после отъезда с Корфу.

Лоренс и Нэнси Дарреллы. 1930-е

3. «Моя семья и другие животные» - более или менее правдивое изложение тогдашних событий. Как насчет других книг Джеральда о Корфу?

С годами вымысла прибавлялось. Во второй книге о Корфу, «Птицы, звери и родственники», Джеральд рассказал некоторые из лучших своих баек о времени, проведенном на Корфу, и большинство из этих баек правдивы, пусть и не все. Некоторые истории были довольно дурацкими, так что он впоследствии сожалел, что включил их в книгу.

Многие события, описанные в третьей книге, «Сад богов», тоже выдуманы. Коротко говоря, наиболее полно и подробно о жизни на Корфу рассказано в первой книге. Во вторую вошли кое-какие истории, не вошедшие в первую, но их не хватило на целую книгу, поэтому пришлось восполнить пробелы вымыслом. А третья книга и последовавший за ней сборник рассказов, хоть и содержали некоторую долю реальных событий, в основном представляют собой литературу.

4. Все ли факты об этом периоде жизни семьи вошли в книги и рассказы Джеральда о Корфу или что-то было умышленно опущено?

Кое-что было умышленно опущено. И даже более чем умышленно. Ближе к концу Джеральд все больше выходил из-под контроля матери и некоторое время прожил вместе с Лоренсом и Нэнси в Калами. Об этом периоде он по ряду причин никогда не упоминал. Но именно в эту пору Джеральда можно было с полным правом назвать «дитя природы».

Итак, если детство и вправду, как говорят, «банковский счет писателя», то именно на Корфу и Джеральд, и Лоренс с лихвой пополнили его опытом, впоследствии отраженным в их книгах.

5. Говорят, что Дарреллы вели на Корфу аморальный образ жизни, оскорблявший местное население. Так ли это?

Только не Джеральд. Он в те годы на Корфу был всего лишь маленьким и всеми обожаемым мальчишкой. Его любили не только мать и другие члены семьи, но и все, кто его окружал: островитяне, которых он знал и с которыми общался на вполне сносном греческом; многочисленные учителя, которые у него были за эти годы, и особенно Теодор Стефанидес, который относился к нему как к родному сыну, а также проводник и наставник Дарреллов - Спиро (Американос), таксист.

Однако другие члены семьи действительно не раз оскорбляли общественное мнение, а именно: Нэнси и Лоренс избавились от своего первого ребенка и похоронили плод на берегу залива Калами; Марго, в чем практически нет сомнений, забеременела без мужа и должна была уехать в Англию, чтобы отдать ребенка на усыновление; наконец, Лесли, от которого забеременела служанка, Мария Конду, отказался жениться на ней и обеспечивать их сына.

На случай с Марго Джеральд намекал в начале главы «Схватка с духами» в книге «Птицы, звери и родственники», но сообщает он там только о том, что в разгар их пребывания на Корфу миссис Даррелл пришлось срочно отправить Марго в Лондон в связи с «внезапным ожирением».

Подлинны и события, описанные в начале главы 12 книги «Моя семья и другие звери». Главным злодеем оказался учитель Джеральда - Питер, в реальной жизни Пэт Ивенс. Пэт был изгнан из семьи Даррелл, но, покинув Корфу , он не уехал из Греции и во время Второй мировой войны стал героем греческого Сопротивления. Затем он вернулся в Англию и женился. Впрочем, о Дарреллах он никогда не рассказывал ни жене, ни сыну.

Белый дом в Калами на острове Корфу, в котором жил Лоуренс Даррелл

6. В годы жизни на Корфу и послевоенные годы Дарреллы были не слишком известны. Насколько же выросла с тех пор их известность?

Лоренс теперь считается одним из наиболее заметных писателей XX века. Почти все его книги выходят до сих пор, а два ранних романа готовятся к переизданию в течение следующего года (2009-го. - OS) силами Школы Даррелла на Корфу и ее директора-основателя Ричарда Пайна. Кроме того, высоко ценятся и его травелоги.

Джеральд Даррелл, в свою очередь, написал за свою жизнь 37 книг, но лишь немногие из них до сих пор переиздаются. В отличие от брата Лоренса Джеральд вошел в историю не столько как писатель, сколько как натуралист и просветитель. Главным его наследием стали зоопарк в Джерси, где разводят и выпускают на волю редких животных, и собственно книга «Моя семья и другие звери», одна из лучших книг о путешествиях в истории литературы.

Джеральд Даррелл и его жена Джеки. 1954

7. Дарреллы, похоже, приняли решение уехать с Корфу в 1938-м - с той поры минуло семьдесят лет. Во-первых, по какой причине они вообще поехали на Корфу? Почему уехали в 1939-м? И почему никогда больше не приезжали туда, если опыт, полученный там, стал ключевым для писательской карьеры Лоренса и Джеральда?

В начале 1938 года они осознали, что надвигается новая мировая война, и стали готовиться к отъезду с острова в 1939-м. Была ли у них возможность остаться на Корфу, если бы не война, - спорный вопрос. Миссис Даррелл поначалу поехала на Корфу вслед за сыном Лоренсом в 1935 году, поскольку жить там на ее пенсию можно было гораздо лучше, чем в Британии. Но к 1938 году у нее возникли финансовые трудности, и ей в любом случае пришлось бы возвращаться домой. Кроме того, дети за это время выросли и покинули отчий дом, а Джеральду, самому младшему, надо было учиться.

К концу Второй мировой все изменилось. Джеральду исполнилось двадцать, остальные дети к тому времени нашли свою дорогу в жизни. Кроме того, в послевоенном мире едва ли можно было позволить себе вести тот же образ жизни, что до войны при достаточно скудных средствах.

Да и Корфу навсегда изменился.

Тем не менее Дарреллы неоднократно приезжали туда отдыхать. Лоренс и Джеральд купили себе дома во Франции, а Марго - рядом с матерью в Борнмуте. Только Лесли оказался финансово несостоятельным и скончался в относительной бедности в 1981 году.

Джеральд, Луиза и Лоренс Дарреллы. 1961

8. Жив ли сейчас кто-нибудь, кто был знаком с Дарреллами на Корфу? И какие места на Корфу стоит посетить, чтобы восстановить ход событий?

Мэри Стефанидес, вдова Теодора, хоть она уже и в преклонном возрасте, до сих пор живет в Лондоне. Ее дочь Алексия проживает в Греции. А на самом Корфу, в Пераме, до сих пор живет семейство Контос, знавшее Дарреллов с 1935 года. Главой семьи остается Менелаос Контос, владеющий отелем Aegli в Пераме. Василис Контос, его сын, управляющий Corfu Holidays, владеет Землянично-розовой виллой, первым пристанищем Дарреллов на Корфу. Сейчас она выставлена на продажу за 1 200 000 евро.

По соседству с Aegli находится таверна Batis, которой владеет Елена, сестра Менелаоса. А сын и невестка Елены - Бабис и Лиза - владеют апартаментами класса люкс на холме, возвышающемся над таверной. Ее дочь и внучка также владеют отелями, в том числе Pondikonissi, находящимся через дорогу от Aegli и непосредственно на пляже, на который ходили Дарреллы, когда жили в Пераме.

Лучшей хроникой этих лет является книга Хилари Пайпети «По следам Лоренса и Джеральда Дарреллов на Корфу, 1935-1939».

А в центре города Корфу находится Школа Дарреллов, в которой каждый год проводятся курсы под руководством одного из биографов Лоренса Даррелла - Ричарда Пайна.

9. И, наконец, каков был вклад Дарреллов в развитие Корфу, если вообще был?

Неоценимый. При этом и правительство, и население Корфу только сейчас начинают его осознавать. Книга «Моя семья и другие животные» не только продается миллионными тиражами по всему миру, но уже прочитана несколькими поколениями детей в рамках школьной программы. Одна только эта книга принесла острову и жителям Корфу широчайшую известность и процветание.

Добавьте к этому все остальные книги, написанные Дарреллами или о них; все это вместе в результате превратилось в то, что можно назвать «даррелловской индустрией», продолжающей производить огромные обороты и привлекать на остров миллионы туристов. Их вклад в туристическую индустрию огромен, и теперь она существует на острове для всех - не важно, поклонник ты Дарреллов или нет.

Сам Джеральд сожалел о том влиянии, которое он оказал на развитие Корфу, но на самом деле влияние это было в основном к лучшему, поскольку, когда Дарреллы впервые прибыли туда в 1935 году, большая часть населения жила в бедности. Сейчас, во многом благодаря их пребыванию там, весь мир знает об острове и большинство местных живут вполне безбедно.

Это и есть самый большой вклад Дарреллов в жизнь Корфу.

(с) Питер Харрисон. Перевод с английского Светланы Калакутской.

Впервые напечатано в The Corfiot, May 2008, №209. Публикация портала openspace.ru

Фотографии: Getty Images / Fotobank, Corbis / Foto S.A., amateursineden.com, Montse & Ferran ⁄ flickr.com, Mike Hollist / Daily Mail / Rex Features / Fotodom

Аренда авто в Греции - уникальные условия и цены.

99 фактов из жизни Джеральда Даррелла

Как и всякий советский ребенок, я с детства любил книги Джеральда Даррелла. С учетом того, что я любил животных, а читать научился очень рано, книжные шкафы еще в детском возрасте были придирчиво обысканы на наличие любых книг Даррелла, а сами книги - многократно прочитаны.

Потом я вырос, любовь к животным немного поутихла, но любовь к книгам Даррелла осталась. Правда, с течением времени я стал замечать, что любовь эта не совсем безоблачная. Если прежде я попросту глотал книги, как и положено читателю улыбаясь и грустя в нужных местах, впоследствии, читая их уже в зрелом возрасте, я обнаружил что-то вроде недосказанностей. Их было мало, они были искусно скрыты, но отчего-то мне казалось, что ироничный и благодушный весельчак Даррелл отчего-то то тут, то там словно прикрывает кусочек своей жизни или же нарочито акцентирует внимание читателя на других вещах. Юристом я тогда еще не был, но отчего-то чувствовал – что-то здесь не так.

Биографий Даррелла я, к стыду своему, не читал. Мне казалось, что автор и без того весьма подробно живописал свою жизнь в многочисленных книгах, не оставив места для домыслов. Да, иногда, уже в интернетах, мне попадались «шокирующие» откровения из различных источников, но были они безыскусны и, честно говоря, едва ли способны были кого-то всерьез шокировать. Ну да, сам Джеральд, оказывается, пил как рыба. Ну да, он развелся с первой женой. Ну да, вроде ходят слухи, что Дарреллы не были столь дружной и любвеобильной семьей, как кажется неискушенному читателю…

Но в какой-то момент я наткнулся на биографию Джеральда Даррелла авторства Дугласа Боттинга. Книга оказалась весьма объемной и читать я ее начал случайно. Но начав, остановиться так и не смог. Не могу объяснить, почему. Я, признаться, давно нашел куда более интересные книги, чем книги Джеральда Даррелла. И мне уже не десять лет. И да, я давно понял, что люди очень часто говорят неправду – по самым разным причинам. Но я прочитал. Не из-за того, что испытываю к Джеральду Дарреллу какой-то маниакальный интерес или настойчиво стремлюсь вскрыть все то, что долгие годы скрывалось его семьей от журналистов. Нет. Мне просто показалось интересным найти все те крошечные недосказанности и многозначительные знаки, которые я ловил в детстве.

В этом отношении книга Боттинга оказалась идеальна. Как и полагается хорошему биографу, он очень обстоятельно и спокойно рассказывает о Джеральде Даррелле на протяжении всей его жизни. От детской поры до старости. Он бесстрастен и, несмотря на безмерное уважение к объекту биографии, не стремится скрывать его пороков, как и торжественно демонстрировать их публике. Боттинг пишет о человеке, взвешенно, осторожно, ничего не упуская. Это отнюдь не охотник за грязным бельем, совсем напротив. Иногда он даже стыдливо лаконичен в тех местах биографии Даррелла, которых хватило бы газетам на пару сотен броских заголовков.

Собственно говоря, весь последующий текст, по существу, состоит из конспекта Боттинга где-то на 90%, оставшееся пришлось досыпать из других источников. Я попросту выписывал отдельные факты по мере чтения, исключительно для себя, не предполагая, что конспект займет более двух страниц. Но к концу чтения их оказалось двадцать, и я понял, что действительно многого не знал о кумире своего детства. И еще раз, нет, я не говорю о грязных тайнах, семейных пороках и прочем обязательном порочном балласте благообразной британской семьи. Здесь я выкладываю лишь те факты, которые во время чтения удивили меня, поразили или показались занятными. Проще говоря, отдельные и маленькие детали жизни Даррелла, понимание которых, мне кажется, позволит более внимательно взглянуть на его жизнь и по-новому прочесть книги.

Пост разобью на три части, чтоб вместился. К тому же, все факты будут аккуратно разделены на главы – в соответствии с вехами жизни Даррелла.

Первая глава будет самой краткой, поскольку повествует о раннем детстве Даррелла и его жизни в Индии.

1. Изначально Даррелы обитали в британской Индии, где Даррелл-старший плодотворно трудился инженером-строителем. Ему удалось обеспечить свою семью, доходы от его предприятий и ценных бумаг еще долго помогали им, но и цену пришлось заплатить суровую – в возрасте сорока с небольшим лет Лоуренс Даррелл (старший) погиб, судя по всему, от инсульта. После его смерти и было принято решение вернуться в Англию, где, как известно, семья надолго не задержалась.

2. Казалось бы, Джерри Даррелл, живой и непосредственный ребенок, обладающий чудовищной жаждой к познанию нового, должен был стать если не отличником школьной подготовки, то, как минимум, душой компании. Но нет. Школа до такой степени была ему противна, что ему делалось плохо всякий раз, когда его туда насильно отводили. Преподаватели, со своей стороны, считали его туповатым и ленивым ребенком. А он сам едва не лишался сознания от одного только упоминания о школе.

3. Несмотря на британское подданство, все члены семьи испытывали удивительно схожее отношение к своей исторической родине, а именно - терпеть ее не могли. Ларри Даррелл именовал ее Островом Пудингов и утверждал, что психически здоровый человек в Туманном Альбионе более недели выжить не способен. Остальные были с ним практически единодушны и неустанно подтверждали свою позицию практикой. Мать и Марго впоследствии прочно обосновались во Франции, за ними последовал и взрослый Джеральд. Лесли обжился в Кении. Что же до Ларри, того и вовсе неустанно мотало по всему свету, и в Англии он бывал скорее наездами, причем с явным неудовольствием. Впрочем, я уже забежал вперед.

4. Мать многочисленного и шумного семейства Дарреллов, несмотря на то, что предстает в текстах сына абсолютно непогрешимым человеком, обладающим одними лишь достоинствами, имела свои маленькие слабости, одной из которых с юности был алкоголь. Их взаимная дружба родилась еще в Индии, а после смерти мужа лишь стабильно крепла. По воспоминаниям знакомых и очевидцев, ко сну миссис Даррелл отправлялась исключительно в компании с бутылкой джина, ну а в приготовлении самодельных вин затмила всех и вся. Впрочем, опять забегая вперед, любовь к алкоголю, похоже, передалась всем членам этой семьи, хоть и неравномерно.

Перейдем к детству Джерри на Корфу, позднее положенному в основу замечательной книги «Моя семьи и другие звери». Этой книгой я зачитывался в детстве и перечитал раз, наверно, двадцать. И чем старше я становился, тем чаще мне казалось, что повествование это, бесконечно оптимистичное, светлое и ироничное, кое-чего не договаривает. Слишком уж красиво и естественно складывались картинки безоблачного существования семейства Дарреллов в первозданном греческом раю. Не могу сказать, что Даррелл серьезно приукрасил действительность, замазал какие-то постыдные подробности или что-то в этом роде, но расхождения с реальностью местами таки могут удивить читателя.

По мнению исследователей творчества Даррелла, биографов и критиков, вся трилогия ("Моя семья и другие звери", "Птицы, звери и родственники", "Сад богов") не очень равномерна в плане аутентичности и достовернсоит изложенных событий, так что полагать ее полностью автобиографической все же не стоит. Принято считать, что лишь первая книга стала по-настоящему документальной, события, изложенные в ней, полностью соответствуют реальным, разве что, с незначительными вкраплениями фантазии и неточностями. Следует, однако, учесть, что книгу Даррел начал писать в возрасте тридцати одного года, а на Корфу ему было десять, так что многие детали детства запросто могли потеряться в памяти или обрасти воображаемыми подробностями. Другие книги грешат художественным вымыслом куда больше, являя собой скорее сплав художественной и документальной литературы. Так, вторая книга ("Птицы, звери и родственники") включает в себя большое количество выдуманных историй, о включении некоторых из них Даррелл впоследствии даже жалел. Ну а третья ("Сад богов") и вовсе представляет собой художественное произведение с полюбившимися персонажами.

Корфу: Марго, Нэнси, Ларри, Джерри, мама.

5. Если судить по книге, Ларри Даррелл постоянно проживал вместе со всем семейством, допекая его членов раздражающей самоуверенностью и ядовитым сарказмом, а также служа время от времени источником неприятностей самых разных форм, свойств и размеров. Это не совсем соответствует действительности. Дело в том, что Ларри никогда не жил в одном доме со своей семьей. С первого дня в Греции он вместе с супругой Нэнси снимал собственный дом, причем в отдельные периоды времени даже обитал в соседнем городе, ну а к родственникам своим забегал лишь периодически, погостить. Мало того, Марго и Лесли с достижением двадцати лет тоже проявляли попытки жить самостоятельной жизнью и какое-то время проживали по отдельности от прочего семейства.

Ларри Даррелл

6. Как, не помните его супруги Нэнси?.. Впрочем, было бы удивительно, если б помнили, поскольку в книге «Моя семья и другие звери» она просто-напросто отсутствует. А ведь она не была невидимкой. Нэнси часто гостила вместе с Ларри в домах Дарреллов и уж точно заслужила хотя бы пару абзацев текста. Существует мнение, что она была вымарана из рукописи автором, якобы из-за плохих отношений с матерью беспокойного семейства, но это не так. Джеральд сознательно не упоминал ее в книге, чтобы установить акцент на «семейность», оставив в фокусе внимания только Дарреллов. Из Нэнси едва ли получилась бы фигура второго плана вроде Теодора или Спиро, все-таки не обслуга, но и с семьей ее стыковать не хотелось. К тому же, на момент публикации книги (1956-й) брак Ларри и Нэнси распался, так что поминать старое желания возникало еще меньше. Так что на всякий случай автор вовсе потерял жену брата меж строк. Как будто ее вовсе не было на Корфу.

Ларри с супругой Нэнси, 1934

7. Временный учитель Джерри, Кралевский, стеснительный фантазёр и автор безумных историй «про Леди», существовал в действительности, только фамилию его на всякий случай пришлось изменить – с исходной «Краевски» на «Кралевский». Едва ли это было сделано из-за опасения судебного преследования со стороны самого вдохновенного мифотворца острова. Дело в том, что Краевски вместе со своей матерью и всеми канарейками трагически погиб во время войны – на его дом упала немецкая бомба.

8. Подробно рассказывать про Теодора Стефанидеса, натуралиста и первого настоящего учителя Джерри, не стану. Он достаточно отметился за свою долгую жизнь, чтоб заслужить . Замечу лишь, что дружба Тео и Джерри длилась отнюдь не только в «корфуцианский» период. На протяжении десятилетий они множество раз встречались и, хоть совместной работы и не вели, сохранили превосходные отношения до самой смерти. О том, что в семействе Дарреллов он сыграл значительную роль, свидетельствует хотя бы то, что оба пишущих брата, Ларри и Джерри, впоследствии посвятили ему книги, "Греческие острова" (Лоуренс Даррелл) и "Птицы, звери и родственники" (Джеральд Даррелл). Ему же Даррелл посвятил и "Юного натуралиста", одну из успешнейших своих работ.

Теодор Стефанидес

9. Помните колоритную историю про грека Кости, который убил свою жену, но которого руководство тюрьмы отпускает периодически погулять и развеяться? Эта встреча произошла на самом деле, с одним маленьким отличием – того Даррелла, что познакомился со странным заключенным, звали Лесли. Да, Джерри на всякий случай приписал ее себе.

10. Из текста явствует, что «Бут толстогузый», эпическая лодка семьи Дарреллов, на которой Джерри совершал свои научные экспедиции, была построена Лесли. На самом деле, просто куплена. Все ее технические усовершенствования заключались в установке самодельной мачты (неудачной).

11. Еще один учитель Джерри, именуемый Питером (на самом деле – Пэт Эванс), не покинул остров во время войны. Вместо этого он ушел в партизаны и очень неплохо проявил себя на этом поприще. В отличие от бедолаги Краевского, даже остался жив и после вернулся на родину героем.

12. У читателя невольно возникает ощущение, что семейство Дарреллов обрело свой Эдем незамедлительно после прибытия на остров, лишь непродолжительное время перекантовавшись в гостинице. На самом деле, этот период их жизни прилично затянулся, и назвать его приятным было затруднительно. Дело в том, что в силу каких-то финансовых обстоятельств, мать семейства временно потеряла доступ к денежным средствам из Англии. Так что некоторое время семья жила практически впроголодь, на подножном корме. Какой уж тут Эдем… Истинным спасителем явился Спиро, который не только подыскал Дарреллам новый дом, но и каким-то неизвестным образом уладил все разногласия с греческим банком.

13. Едва ли десятилетний Джеральд Даррелл, принимая у Спиро золотых рыбок, похищенных находчивым греком из королевского пруда, предполагал, что спустя тридцать лет он сам станет почетным гостем в королевском дворце.

Спиро и Джерри

14. Кстати, финансовыми обстоятельствами, помимо прочих, объясняется и отъезд семейства обратно в Англию. Даррелы изначально располагали акциями какого-то бирманского предприятия, унаследованными от покойного отца. С приходом войны этот финансовый ручеек оказался полностью перекрыт, да и другие становились все тоньше изо дня в день. Кончилось тем, что миссии Даррелл встала перед необходимостью вернуться в Лондон, чтобы упорядочить свои финансовые активы.

15. Из текста складывается полное ощущение того, что семья вернулась домой в полном составе с довеском вроде кучи животных. А вот это уже серьезная неточность. Вернулись в Англию лишь сам Джерри, его мать, брать Лесли и греческая служанка. Все остальные остались на Корфу, невзирая на начавшуюся войну и угрожающее положение Корфу в свете последних военно-политических событий. Ларри и Нэнси пребывали там до последнего, но затем все-таки покинули Корфу на корабле. Удивительнее всех повела себя Марго, которая в тексте изображена весьма недалекой и простодушной особой. Она настолько полюбила Грецию, что отказалась возвращаться даже в случае оккупации ее немецкими войсками. Согласитесь, недюжинная сила духа для простодушной девушки двадцати лет отроду. Кстати, остров она все-таки покинула на последнем самолете, поддавшись уговорам одного летного техника, за которого впоследствии вышла замуж.

16. Кстати, есть еще одна маленькая деталь относительно Марго, которая все еще осталась в тени. Есть мнение, что ее кратковременное отсутствие на острове (упоминаемое Дарреллом) связано с внезапной беременностью и отъездом в Англию для проведения аборта. Вот тут сложно что-то сказать. Боттинг ни о чем подобном не упоминает, но он весьма тактичен и не замечен в попытках нарочно вытащить скелетов из даррелловских шкафов.

17. Между прочим, отношения британской семьи и коренного греческого населения складывались не столь идиллически, как кажется исходя из текста. Нет, никаких серьезных ссор с местными жителями не возникало, но окружающие на Дарреллов посматривали не очень-то благожелательно. Беспутный Лесли (о котором еще впереди) в свое время успел вдоволь поколобродить и запомнится своими не всегда трезвыми выходками, ну а Марго и вовсе считали падшей женщиной, быть может, отчасти из-за ее пристрастий к открытым купальникам.

Здесь заканчивается одна из основных глав жизни Джеральда Даррелла. Как он сам много раз признавался, Корфу наложил на него очень серьезный отпечаток. Но Джеральд Даррелл после Корфу – это уже совсем другой Джеральд Даррелл. Уже не мальчишка, беззаботно изучающий фауну в палисаднике, уже отрок и юноша, делающий первые шаги в выбранном им на всю жизнь направлении. Пожалуй, начинается самая захватывающая глава его жизни. Авантюрные экспедиции, метания, свойственные молодости порывы, надежды и чаянья, любовь…

18. Образование Даррелла закончилось, так толком и не начавшись. Он не пошел в школу, не получил высшего образования и никакими научными званиями себя не обеспечил. Помимо самообразования единственным его «научным» подспорьем был недолгий период работы в английском зоопарке на самой низшей должности подсобного рабочего. Впрочем, под конец жизни он являлся «почетным профессором» нескольких университетов. Но это будет еще очень и очень нескоро…

19. На войну юный Джеральд не попал со счастливому стечению обстоятельств – оказался обладателем запущенной болезни носовых пазух (хронический катар). «Ты хочешь воевать, сынок? – честно спросил его офицер. «Нет, сэр». «Ты трус?» «Да, сэр». Офицер вздохнул и отправил неудавшегося призывника восвояси, упомянув, правда, что для того, чтоб назвать себя трусом, требуется порядочно мужественности. Как бы то ни было, на войну Джеральд Даррелл не попал, что не может не радовать.

20. Подобная же неудача постигла и его брата Лесли. Большой любитель всего, что может стрелять, Лесли желал направиться на войну добровольцем, но и его завернули бездушные врачи – у него было не все в порядке с ушами. Судя по отдельным событиям его жизни, лечению также подлежало и то, что располагалось между ними, но об этом отдельно и позже. Могу лишь заметить, что в своей семье, несмотря на горячую любовь со стороны матери, он считался темной и беспутной лошадкой, исправно поставляющей беспокойство и неприятности.

21. Вскоре после возвращения на историческую родину Лесли умудрился приделать ребенка той самой греческой служанке и, хоть времена стояли уже далеко не викторианские, ситуация получилась весьма щекотливой. И серьезно подмочила репутацию семьи после того, как выяснилось, что ни жениться, ни признавать ребенка Лесли не собирается. Благодаря заботам Марго и матери ситуацию удалось спустить на тормозах, а ребенку дать кров и воспитание. Впрочем, педагогического эффекта на Лесли это не возымело.

22. Долгое время от не мог найти работы, то откровенно бездельничая, то пускаясь во всякие сомнительные авантюры, от развоза алкоголя (легального ли?) до того, что его семья застенчиво называла «спекуляциями». В общем, парень шел к успеху, попутно пытаясь найти свое место в большом и жестоком мире. Чуть не пришел. В смысле, в какой-то момент ему пришлось срочно собираться в командировку в Кению, где и работать долгие годы. А вообще он вызывает определенное сочувствие. Единственный из Дарреллов, который так и не смог найти свое призвание, зато со всех сторон был окружен знаменитыми родственниками.

23. Возникает ощущение, что Лесли сделался изгоем сразу после Корфу. Дарреллы как-то очень быстро и охотно срезали его ветвь с семейного древа, несмотря на то, что какое-то время еще делили с ним кров. Марго о брате: «Лесли – коротышка, самовольный захватчик дома, раблезианская фигура, расточающий краски на холсты или глубоко погружённый в лабиринты оружия, лодок, пива и женщин, также без копейки, вложивший всё своё наследство в рыбацкую лодку, которая утонула уже перед первым своим плаванием в Пул Харборе ».

Лоуренс Даррелл.

24. Кстати, сама Марго также не избежала коммерческих соблазном. Свою часть наследства она обратила в модный «пансионат», с которого намеревалась иметь стабильный гешефт. Она писала собственные мемуары на этот счет, но я, признаться, их еще не успел прочитать. Впрочем, с учетом того, что позже, при двух живых братьях, она была вынуждена работать горничной на лайнере, «пансионный бизнес» себя все-таки не оправдал.

Марго Даррелл

25. Экспедиции Джеральда Даррелла не сделали его знаменитым, хоть и охотно освещались в газетах и на радио. Известным в одночасье он стал, издав свою первую книгу «Перегруженный ковчег». Да, это были времена, когда человек, написав первую в жизни книгу, в одночасье делался мировой знаменитостью. Кстати, и писать-то эту книгу Джерри не хотел. Испытывая физиологическое отвращение к писательству, он долго мучил себя и домочадцев и до конца текст домучил только благодаря своему брату Ларри, бесконечно настаивавшему и мотивировавшему. Следом за первой быстро последовали еще две. Все мгновенно стали бестселлерами. Как и все прочие книги, что он издавал после них.

26. Единственной книгой, от написания которой Джеральд, по собственному признанию, получил удовольствие, была «Моя семья и другие звери». Неудивительно, учитывая, что абсолютно все члены семьи Дарреллов вспоминали о Корфу с неизменной нежностью. Ностальгия – это все-таки типично английское блюдо.

27. Даже при чтении первых книг Даррелла возникает ощущение, что повествование ведется от лица опытного профессионального ловца зверей. Его уверенность, его познания по части дикой фауны, его суждения, все это выдает человека многоопытного, всю жизнь посвятившего отлову диких зверей в самых далеких и жутких уголках земного шара. Между тем, на момент написания этих книг Джарельду было лишь слегка-слегка за двадцать, а весь его багаж опыта заключался в трех экспедициях, каждая из которых длилась около полугода.

28. Несколько раз молодому ловцу животных приходилось бывать на краю гибели. Не так часто, как это происходит с персонажами приключенческих романов, но все же куда чаще, чем среднестатистическому британскому джентльмену. Один раз его угораздило из-за собственного безрассудства сунуться в кишащую ядовитыми змеями яму. Невероятной удачей он сам считал то, что ему удалось выбраться из нее живым. В другой раз змеиный зуб все-таки настиг свою жертву. Будучи уверенным, что имеет дело с неядовитой змеей, Даррелл допустил беспечность и едва не отошел в иной мир. Спасло лишь то, что у врача чудом оказался необходимая сыворотка. Еще несколько раз ему пришлось переболеть не самыми приятными болезнями – песчаной лихорадкой, малярией, желтухой…

29. Несмотря на образ поджарого и энергичного ловца зверей, в повседневной жизни Джеральд вел себя как истинный домосед. Он терпеть не мог физических усилий и запросто мог просидеть целый день в кресле.

30. Кстати, все три экспедиции были снаряжены лично самим Джеральдом, причем для их финансирования использовалось наследство от отца, полученное им с достижением совершеннолетия. Эти экспедиции дали ему немалый опыт, однако с финансовой точки зрения обернулись полнейшим крахом, не отбив даже затраченные средства.

31. Первоначально Джеральд Даррелл обращался с коренным населением британских колоний не очень-то вежливо. Считал возможным приказывать им, гонять как вздумается, и вообще не ставил на один уровень с британским джентльменом. Впрочем, это отношение к представителям третьего мира быстро переменилось. Прожив в обществе темнокожих безотрывно несколько месяцев, Джеральд стал относиться к ним вполне по-людски и даже с явной симпатией. Парадокс, позднее его книги не раз подвергались критике как раз из-за «национального фактора». В ту пору Британия вступала в период пост-колониального раскаянья, и выводить на страницах текста неказистых, смешно говорящих и простодушных дикарей считалось уже не совсем политкорректно.

32. Да, несмотря на шквал позитивной критики, всемирную известность и миллионные тиражи, книги Даррелла зачастую подвергались критике. Причем иногда – со стороны любителей не разноцветных людей, а самых что ни на есть любителей животных. Как раз в ту пору возникали и формировались «гринписовские» и нео-экологические движения, парадигма которых предполагала полное «руки прочь от природы», а зоопарки зачастую рассматривала как концлагеря для животных. Дарреллу немало попортили крови, пока он доказывал, что зоопарки помогают сохранить исчезающие виды фауны и добиться их стабильного размножения.

33. Были в биографии Джеральда Даррелла и те странички, которые он, судя по всему, охотно бы сжег сам. Например, как-то раз в Южной Америке он пытался поймать детеныша бегемота. Занятие это сложное и опасное, поскольку поодиночке они не гуляют, а родители бегемота при виде ловли их отпрыска делаются крайне опасны и злы. Единственным выходом было убить двух взрослых бегемотов, чтобы потом без помех изловить их детеныша. Скрепя сердце, Даррелл на это пошел, очень уж нужны ему были «большие животные» для зоопарков. Дело кончилось неудачно для всех его участвников. Убив самку гиппопотама и прогнав самца, Даррелл обнаружил, что отбитого детеныша в этот момент как раз проглотил голодный аллигатор. Финита. Этот случай наложил на него серьезный отпечаток. Во-первых, этот эпизод Даррелл замолчал, не вставив ни в один свой текст. Во-вторых, с этого момента он, прежде с интересом охотившийся и неплохо стреляющий, совершенно прекратил уничтожение фауны своими руками.

34. Многие отмечали необычайное сходстве между двумя Дарреллами – Лоуренсом (Ларри) и Джеральдом (Джерри). Они были похожи даже внешне, оба невысокого роста, плотные, обладающие крайне располагающим нравом, ироничные, немного желчные, оба прекрасные рассказчики, оба писатели, оба терпеть не могли Англии. Третий брат, Лесли, в плане внешности тоже весьма на них походил, но вот в остальном…

Ларри, Джеки, Джеральд, Чамли

35. Кстати, к старшему брату, ныне считающимся классиком английской литературы двадцатого века в более «серьезном» жанре, народное признание пришло немногим позже, чем к младшему, несмотря на то, что он начал практиковаться на литературном фронте куда раньше, соответственно, и публиковаться тоже.

36. В 1957-м году, когда сама королева вручала Лоуренсу Дарреллу премию за «Горькие лимоны», его мать не смогла присутствовать на этом в высшей степени торжественном мероприятии- «ей нечего было надеть и, кроме того, она должна была присматривать за шимпанзе ».

Джеральд, мама, Марго, Ларри.

37. Кажется, еще не упоминал, что Джеральд Даррелл был тем еще дамским угодником или, если совсем начистоту, бабником. Еще с юношеских пор от оттачивал манеру обхождения с женщинами и многими признавался крайне привлекательным. Впрочем, как по мне, его манера флирта не отличалась легковесностью, совсем напротив, зачастую состояла из фривольных намеков и пошлых шуток. И даже двадцать лет спустя режиссер, снимавший Даррелла для цикла передач, отмечал: «Его шуточки были настолько солеными, что их нельзя было бы дать в эфир даже в самое позднее время ».

38. История женитьбы на Джеки (Жаклин) тоже была непроста. Джеральд, всегда предпочитавший хорошо сбитых блондинок, вдруг изменил своему вкусу, встретившись однажды с дочкой хозяина гостиницы, юной и темноволосой Джеки. Роман их развивался весьма необычно, поскольку Джеки изначально прониклась к юному (тогда еще) зверолову самой искренней антипатией. Природное обаяние с течением времени помогло Дарреллу заручиться ее согласием на брак. Но вот в отношении ее отца даже оно не сработало – выйдя замуж против воли отца, Джеки больше никогда его не видела. Кстати, иногда подспудно возникает ощущение, что по количеству тараканов в голове она могла дать фору энтомологической коллекции своего мужа. «Я решила никогда не иметь детей – жизнь обычной домохозяйки не для меня».

Джеки Даррелл

39. Впрочем, на счет детей у Джеральда Даррелла и его жены все было не очень понятно. Он сам не стремился обрастать чадами и, опять же, по словам его жены, в некотором роде был истым чайлдфри. С другой стороны, Джеки дважды была беременна и дважды ее беременность, к сожалению, заканчивалась выкидышем. Кстати, в связи с неважным материальным состоянием Джеральд и Джеки долгое время жили в том самом пансионе сестры Марго.

Джеральд и Джеки Дарреллы.

40. Водились у Даррелла недоброжелатели и из числа коллег. Очень многие признанные зоологи, включая академически образованных джентльменов, крайне ревностно встретили успехи его экспедиций – наглому мальчишке удавалось по чистой удаче, как они считали, завладеть крайне редкими и ценными экземплярами фауны. Так что не стоит удивляться тому, что количество яда, вылитого на Даррелла в научных изданиях и газетах, периодически превышало количество яда, содержавшегося во всех африканских змеях вместе взятых, если бы кто-то их выжал досуха. Ему пеняли за полное отсутствие профильного образования, за варварские методы, за теоретическую неподкованность, за наглость и самоуверенность и т.д. Одним из самых влиятельных и авторитетных противников Даррелла был Джордж Кэнсдейл, директор Лондонского зоопарка. Впрочем, поклонников у него всегда было тысячекратно больше.

41. Еще одна грустная заметка. Шимпанзе Чамли, ставший любимцем Даррелла и привезенный им в английский зоопарк, недолго прожил на Острове Пудингов. Через несколько лет заточение стало его тяготить и он дважды бежал, причем нрав его временами основательно портился. После второго раза, когда он принялся буянить на улице, вламываясь в запертые автомобили, работники зоопарка были вынуждены обезьяну застрелить, сочтя опасной для людей. К слову, приказал сделать это сам директор зоопарка, да-да, тот самый Джордж Кэнсдейл, посвятивший разгромной критике Даррелла немало сил и считавшийся его заклятым врагом.

Поскольку забивать пост сплошь фотографиями не хочется, можете посмотреть весьма интересную коллекцию "Из жизни Дарреллов в их естественной среде обитания" -

Многие с детства любят книжки Джеральда Даррелла, посвящённые его детству и юности, вроде «Моя семья и другие звери» или «Филе из палтуса». Дарреллы предстают в них своеобразной, но очень дружной и любящей семьёй, которой мудро руководит лучшая в мире мама. На самом деле, конечно, Джеральд описал своё детство скорее пристрастно, чем точно. Беспокойная семья Дарреллов была далека от идеала, а способы мамы выращивать детей могли дать или гениев, или преступников. В общем-то, получилось и то, и другое.

Луиза Даррелл, образцовая мать и жена

Мама Даррелл, Луиза, родилась в Индии, в ирландской протестантской семье. Когда Лоуренс Даррелл встретил её, она была скромной, даже робкой девушкой, зато с замечательным чувством юмора. Лоуренс был только студентом, но Луиза без сомнений вышла за него замуж и не пожалела. Папа Даррелл стал образцовым эдвардианским мужем.

Прежде всего, он настоял, чтобы Луиза вообще не думала о делах, ни домашних, ни финаносовых. С последними разбирался он, а первыми должны были заниматься слуги-индийцы - Луиза же должна была сохранять достоинство белой госпожи.

На деле, когда муж не видел, Луиза могла спокойно помыть полы, гоняться по саду за привидением, которого якобы видели слуги (очень хотела познакомиться с настоящим призраком!) и меняла пелёнки детям. Возможно, Лоуренс иногда подозревал, что его жена - не такая уж неженка, ведь, когда ей случилась сопровождать в командировки мужа, она не жаловалась на неудобства, как жёны других инженеров, приехавшие из Англии. Да, папа Даррелл был инженером.

От своих детей Луиза была без ума. Всё время хлопотала над ними. Тем более, что Ларри и Лесли, её старшие сыновья, часто болели. Первая дочка Луизы умерла совсем малышкой, и мама Даррелл всегда относилась к детям с лёгкой тревогой.

Дети платили маме такой же глубокой привязанностью, кроме, увы, первенца, Ларри. Когда ему было одиннадцать лет, родители отослали его на обучение в Англию. Страна предков оказалась для Ларри совсем чужой, он страдал и от климата, и от людей, и от непривычной организации быта и долго не мог простить матери этой «ссылки».

Джерри в Индии чувствовал себя как в раю. Его постоянно нянчили и ласкали, кругом было всегда тепло, и ещё именно в Индии он впервые увидел зоопарк. Животные просто потрясли мальчика, они стали его любовью на всю жизнь. Но, когда ему было всего три, из рая его изгнали. Не ангел с мечом, конечно, а обстоятельства. Умер папа Даррелл, и семье пришлось ехать в Британию, чтобы разобраться с наследством и финансами.

Страна Пудингов

Каждого маленького англичанина, шотландца или ирландца в Индии воспитывали в убеждении, что его родина, прежде всего, в Британии. Но, приехав, Дарреллы, как и Ларри, обнаружили, что почти несовместимы с родиной. Эту неприязнь к Британии - как к месту для жительства, а не страны, конечно - они пронесли через всю жизнь. Греция, Кения, Франция - при первой возможности Дарреллы выбирали любое место теплее и солнечнее Англии. Британии они придумывали разные нелестные прозвища, например, Страна Пудингов.

Все дети по очереди страдали насморками, бронхитами, ларингита и отитами. Сама мисс Даррелл была в тяжёлой депрессии. Её стереотипно-ирландское пристрастие к выпивке усугубилось. Надо, впрочем, понимать, что алкоголизм мамы Даррелл, который сейчас вспоминает практически каждый, кто пишет о детстве Дарреллов, не имеет ничего общего с тем, как показывают обычно пьяницу-мать в книгах и кино. Она оставалась чудесной матерью, следила за тем, чтобы у детей было всё нужное, готовила и всегда находила время и слово для утешения и советы.

Все советы мамы, как вспоминал потом Джеральд, оканчивались напутствием вроде: «Но, конечно, только тебе выбирать, как поступить». Луиза практически никогда не ограничивала своих детей. Каждый с малых лет имел право на мнение и на то, чтобы его высказывать.

Большей странностью, чем алкоголизм, можно счесть постоянные встречи миссис Даррелл с призраками. От призрака её мужа до совершенно незнакомых. Притом Луиза не выказывала никаких симптомов психического расстройства, и даже не обязательно была пьяна в этот момент.

Для Джерри куда большую проблему, чем непривычный климат и мамина любовь к выпивке, представляла английская школа. Суровая дисциплина, казённый дух, зубрёжка вместо увлекательных рассказов оказались настолько несовместимы с маленьким Джеральдом Дарреллом, что он приобрёл стойкую неприязнь ко всякой школе вообще, а учителя все, как один, держали его за дурно воспитанного, недалёкого и ленивого ребёнка. Скажи им, что они видят перед собой будущего почётного академика множества университетов мира и популярного писателя, ни один не смог бы поверить.

Лесли рос угрюмым, замкнутым, грубым подростком. Он не нравился и не умел нравиться, единственным человеком, который искренне его любил и всегда старался поддерживать, была мама. Возможно, на Лесли тяжело подействовали смерть отца и переезд в мрачную - после Индии - холодную страну. Как бы то ни было, и положение, и поведение Лесли в книгах Джеральда Даррелла о детстве сильно сглажено. В семье он всегда был паршивой овцой. Ларри откровенно и очень злобно издевался над ним, Марго и Джерри вспоминали о нём, только когда он давал повод для жалоб.

Переезд на Корфу, который однажды затеял Ларри, был настоящим спасением и для всей семьи, и лично для Джеральда Даррелла. Иначе и он, пожалуй, мог бы стать угрюмым, замкнутым в себе и неприятным в общении типом. Человечество многое потеряло бы, не будь в детстве Джеральда Корфу.

Дарреллы в Греции: время, ставшее легендой

Счастливые несколько лет в Греции, которые все мы, кажется, так ярко представляем благодаря таланту Джеральда как писателя, выглядело немного не так, как в книгах. Например, жизнь в отеле по приезду была вовсе не коротким эпизодом. У Дарреллов возникли проблемы из-за того, что греческий банк далеко не сразу принял и выдал их деньги из Англии. Они долго не могли никуда съехать, а питались буквально тем, что удавалось раздобыть бесплатно - можно сказать, жили собирательством и охотой.

Ларри вовсе не жил со всей семьёй. Когда Дарреллы приехали на Корфу, ему было больше двадцати лет. Он был женат на девушке по имени Нэнси и они очень быстро стали снимать с ней вместе отдельный дом. Ларри и Нэнси нередко навещали маму Даррелл и всю семью - тем более, что Ларри и Джерри, двух будущих знаменитых писателей, связывала дружба, несмотря на серьёзную разницу в возрасте. Джерри всё ещё казался неспособным к обучению, и это очень огорчало маму. Пока она пыталась найти учителя, который смог бы вложить в голову Джерри все знания, которыми должен обладать мальчики из хорошей английской семьи, Ларри выписывал книги для брата. Во многом благодаря брату Джерри обрёл тот писательский стиль, что мы знаем, и способность систематизировать информацию, которая прежде казалась ему недоступной от природы.

Очень жаль, что Нэнси не вошла в книги Даррелла - у неё самой остались самые восторженные воспоминания об этой семье. На первый взгляд, в доме Дарреллов царила полная анархия. Они кричали друг другу м друг на друга. В каждой комнате, включая гостиную, валялись как попало вещи. Дом был полон животных, которых притаскивал в дом Джерри. Сам Джерри, славный, как Кристофер Робин, умел спать при любом шуме, настолько привык к тарараму. Нэнси Дарреллы показались очень свободными и очень дружелюбными. Да так и было,тел степень их свободы смутила бы и многих наших современников.

При Джерри спокойно обсуждались самые разные аспекты сексуальной жизни. Возможно, поэтому взрослый Джеральд Даррелл ухаживал за женщинами в стиле поручика Ржевского из русских анекдотов. С ранних лет он попробовал и алкоголь - и потом так же, как мать, страдал алкоголизмом. Точно так же, как мать, он потом взрослым даже пьяный сохранял благодушие, чувство юмора и очарование.

Марго загорала на радость всему острову в открытом купальнике - по эффекту это было сравнимо с появлением девушки топлесс на подмосковном городском пляже. Лесли шатался где хотел и как хотел, знакомился с преступниками, выпивал и бесконечно стрелял.

Если добавить сюда эксцентричных, сексуально разнузданных, почти поголовно пьющих друзей Ларри, то и дело появляющихся вместе с ним в доме мамы Даррелл, можно только удивляться, что мошенником вырос только один из четверых детей Луизы - Лесли. Во взрослом возрасте он много бедокурил, и семья пыталась загладить его проступки. Марго выросла такой же легкомысленной женщиной, какой была девушкой. Она пыталась открыть пансион, разорилась и ушла в горничные. Довольно обычная биография. Джеральд и Лоуренс, как мы теперь знаем, стали всемирно известны. Джеральд всю жизнь любил своего учителя, знаменитого греческого учёного и поэта Теодора Стефанидеса, и всю жизнь с ним дружески общался.

Трое счастливых детей из четверых, с учётом смерти отца, отъезда с родины - настоящей родины, Индии - и Второй Мировой Войны. Похоже, Луиза Даррелл кое-что смыслила в том, как растить детей. Хотя, конечно, досужие сплетники усвоили только одно: мама Даррелл любила выпить.