История создания «котлован
Своеобразие повести Андрея Платонова Котлован
Андрей Платонов написал повесть «Котлован» в 1929-1930-х годах. Это были годы великого перелома - сворачивание нэпа, индустриализация и коллективизация. Кончилась эпоха, символом которой был Ленин, и началась новая эпоха - сталинская. По словам У. Черчилля, Сталин «взял Россию лапотной, а оставил ее с атомным оружием». Такая резкая перемена говорит о чрезвычайной важности этого периода русской истории. Многие писатели пытались запечатлеть в слове это время: в СССР одних звали «советскими», а других - «антисоветскими». После этой эпохи прошло уже более полувека, и беспристрастный судья - время - вынес свой вердикт. Имена многих советских писателей, которые прославляли партию и Сталина, канули в Лету, но в памяти народа сохранились имена двух ярких гениев советской прозы: Шолохова и Платонова.
По моему мнению, в «Котловане» главной задачей Платонова было показать читателю человека, который всей душой желает построить новую жизнь. Строительство новой жизни - это прежде всего слом старого. С этой точки зрения очень интересен язык, которым написана повесть. Платонов - Петров-Водкин в литературе, он избегает уже ставших стандартными словосочетаний, его литературный язык предельно четок, ясен и при этом весьма колоритен. Инвалид Жачев говорит, что он пострадал на «капиталистической воине», и это простое словосочетание тут же наводит на мысль, что на этой войне люди гибли и страдали из-за чужих капиталов. Одновременно под этим понятием могут скрываться и первая мировая война, и гражданская война, война с капиталом, к тому же, устами Жачева, автор дает понять, что в будущем СССР ожидают «социалистические войны».
Описывая своих героев, А. П. Платонов также избегает штампов: о Козлове, который вначале рыл котлован, он говорит как о человеке «ничтожном всем телом, ком слабости попал в глину с его мутного, однообразного лица» - весьма необычная характеристика, другой такой во всей русской литературе не найдешь, она тем не менее дает весьма полное представление о персонаже. Описание пейзажа, как это делается у Платонова, также нигде более не встретишь, у него поле может быть «усталым», а безлюдную ночь населяют лишь «вода и ветер», и только «одни птицы сумели воспеть грусть этого великого вещества, потому что они летали сверху и им было легче». Платонов наделяет природу чувствами, но природа «Котлована» грустна и печальна, а люди роют в теле земли котлован для пролетарского дома.
Главный герой повести - пролетарий Вощев, ищущий смысл жизни и существования. Выглядит он усталым, он не имеет семьи, имущества, а в его вещмешке находятся безделушки, подобранные им по дороге. По его мнению, жизнь вне его тела идет автоматически, лишь он пытается найти ее смысл, но от сознания этого Вощев не ощущает особой гордости. Инвалид войны Жачев представляет собой человека, который воевал и был ранен, что позволяет ему чувствовать себя выше других людей, не воевавших. Жачев представляет собой типичный образ красноармейца «до мозга костей» - его война еще не окончена, он будет бороться со всеми врагами Советской власти. Калека, получающий пенсию по инвалидности, живет тем, что фактически вымогает у других средства к существованию, не выказывая при этом ни малейшего желания работать.
В повести представлена также и Советская власть, но не помпезно и триумфально, а обыденно и буднично: Прушевский, Пашкин и Сафронов руководят жизнью пролетариата, но они - всего лишь низшее звено власти. Более высокая власть в повести никак не показана, что придает «Котловану» более правдоподобный вид. Советская власть обеспечила своим представителям на местах лучшие условия существования, чем для всего остального народа, но все-таки они еще не потеряли контакт с массами: Прушевский однажды переночевал в бараке с землекопами, а Пашкину приходилось выслушивать угрозы Жачева в свой адрес.
Также в повести показаны крестьяне, которые, по словам Чигелина, «сеют хлеб и едят с нами пополам». В деревне, с помощью активиста, который любил читать директивы сверху, накапливая «энтузиазм, несокрушимость действия», рабочие Провели коллективизацию. Проблемы коллективизации блестяще показаны в произведениях Шолохова, но и Платонову удалось с успехом раскрыть эту тему.
Таков мир людей в повести «Котлован», и весь этот мир занят одним делом - строительством светлого будущего. Символом этого светлого будущего является девочка Настя, которую землекопы приютили у себя. Жачев, Вощев и другие связывают свое будущее с детьми, а Настя, единственный ребенок в повести, кроме безликих пионеров, умирает от болезни.
Все действия повести разворачиваются вокруг котлована, который роют землекопы, но, по-видимому, он никогда не будет завершен, так как начальство беспрестанно требует его увеличить. В будущем доме все хотят укрыться от печалей и невзгод, но у дома нет даже фундамента, а есть лишь котлован, рытье которого должно же будет когда-нибудь завершиться. У пролетария1 есть желание начать дело, продолжить его, но слишком часто у него нет желания его завершить, что и показывает Андрей Платонов на примере котлована и Вощева. Когда главный герой увидел мертвую Настю, то он спросил себя, «зачем теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движеньем?».
Котлованом, рытье которого было завершено, являлась могила для Насти. Ребенок, олицетворяющий светлое будущее, умер, так встает резонный вопрос: для чего котлован, для чего дом, если в нем некому будет жить?
Таким образом, повесть, написанная в первые годы «великого перелома», раскрыла всю его сущность (коллективизация хозяйств и душ), показала его движущие силы, проблемы и надежды. По моему мнению, Андрею Платонову удалось в своеобразной манере и весьма ясно показать людей государства, стремившегося вырваться в мировые лидеры.
Художественные особенности повести Андрея Платонова "Котлован"
Из истории создания повести "Котлован"
Даты работы над рукописью проставлены самим автором - декабрь 1929 - апрель 1930 г. Такая хронологическая точность далеко не случайна: именно на этот период приходится пик коллективизации.
Точные даты недвусмысленно указывают на конкретные исторические события, составившие рамку повествования. 7 ноября 1929 г. появилась статья Сталина "Год великого перелома", в которой обосновывалась политика сплошной коллективизации; 27 декабря Сталин объявил о "начале развернутого наступления на кулака" и о переходе к "ликвидации кулачества как класса"; 2 марта 1930 г. в статье "Головокружение от успехов" Сталин ненадолго затормозил насильственную коллективизацию, а в апреле "Правда" опубликовала его статью "Ответ товарищам колхозникам". "Котлован" создается даже не по горячим следам - он пишется практически с натуры: хронологическая дистанция между изображаемыми событиями и повествованием отсутствует. Болот Н. Биография А. Платонова. http: //www.biografii.ru/biogr_dop/platonov_a_p/platonov_a_p. php
Замысел "Котлована" относится к осени 1929 г. Платонов в это время работал в Наркомате земледелия по своей технической специальности - в отделе мелиорации - и занимался проблемами мелиорации в Воронежской области. На это же время пришлась жестокая проработка его рассказа "Усомнившийся Макар" (рассказ был опубликован в журнале "Октябрь", 1929, N 9). Ясно и внятно изложив свои сомнения в новом мироустройстве, Платонов обратил на себя внимание высших инстанций: "идеологически двусмысленный" и "анархический" рассказ попал на глаза Сталину - и его оценка послужила сигналом для травли Платонова.
Генеральный секретарь РАППа Л. Авербах одновременно в двух журналах - провинившемся "Октябре" (N 11 за 1929 г.) и "На литературном посту" - опубликовал статью "О целостных масштабах и частных Макарах". Авербах понял смысл и пафос платоновского рассказа абсолютно точно: "Тяжело и трудно жить низовому трудящемуся. Тяжело и трудно ему потому, что заботимся мы о домах, а не о душе, о целостном масштабе, а не об отдельной личности, о будущих заводах, а не о сегодняшних яствах". Авербах Л. "Октябрь", 1929, N 11
Рассказ Платонова действительно не вписывался в официальную идеологию по всем пунктам. Обязательный пафос самозабвенного служения будущему - но не настоящему - "подменяется" у Платонова напряженным вниманием именно к "сегодня" и "сейчас". Вместо героического преобразователя мира, героя поступка, писатель показывает "задумавшегося" человека, "рефлексирующего меланхолика". Итогом внутренней эволюции героя, с точки зрения идеологии, должна была стать душевная монолитность и непоколебимая уверенность в своей правоте - Платонов же выбирает в герои "усомнившегося Макара".
Обвинение, сформулированное Авербахом, полностью отвечало социальному заказу: "А нас хотят разжалобить! А к нам приходят с проповедью гуманизма!" Литература должна утверждать волю "целостного масштаба", а не права "частного Макара" - вот что требуется от "настоящего" писателя. Авербах Л. "О целостных масштабах в частных Макарах". - "На литературном посту", 1929
Охота на "гуманистов" развернется с еще большим размахом в 1930-1931 гг., а Платонов зимой и весной 1930 г. будет работать над повестью "Котлован". Недопустимо "контрреволюционные" антитезы вновь будут пронизывать все повествование: "личная жизнь" - и "общий темп труда", "задумавшийся" герой - и строители "будущего неподвижного счастья". О публикации такого произведения не могло быть и речи. Впервые повесть была издана в нашей стране только в 1987 г. Платонов А. Котлован. - Новый мир. М., 1987, № 6. - С. 50-123
"Пиковая дама" в прочтении Ф.М. Достоевского
Курьёзный случай, ставший известным Пушкину, дал толчок к сюжетному замыслу "Пиковой Дамы”. Пушкин сообщил своему другу Нащекину, что главная завязка "Пиковой Дамы” не вымышлена. Молодой князь Голицын рассказал ему...
Гуманистическая система воспитания в произведении Н.С. Лескова "Кадетский монастырь"
§ 1. Воспитательная система в психолого-педагогическом контексте С точки зрения педагогики, воспитание - это такое общественное отношение, в котором одни люди воздействуют на других в целях направленного формирования личности. / /...
Жанр антиутопии в произведениях Замятина "Мы" и Платонова "Котлован"
В самом общем виде события, происходящие в «Котловане», можно представить как реализацию грандиозного плана социалистического строительства...
Женский портрет в романе Л.Н. Толстого "Война и мир" (на примере образа Элен)
С того самого момента, как литература становится самостоятельным видом искусства, авторы начинают проявлять интерес к способам и приемам изображения человека в художественном произведении, в ряду которых портрет занимает, пожалуй...
Искушение в повести Н.В. Гоголя "Портрет"
Повесть Н.В. Гоголя «Портрет» впервые была опубликована в сборнике «Арабески» в 1835 году. После успеха «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголь собрал статьи по искусству («Живопись, скульптура и музыка», «Несколько слов о Пушкине»...
Композиционная роль Собора Парижской Богоматери в одноимённом романе В. Гюго
В.Г. Белинский писал: "Увы! Тотчас после июльских происшествий этот бедный народ ненароком увидел, что его положение нисколько не улучшилось, а значительно ухудшилось...
Особенности сюжета повести и функция ее заглавия (И.С. Тургенев "После смерти (Клара Милич)")
Повесть «После смерти (Клара Милич)» была написана Тургеневым в начале сентября (в октябре по др. источникам) 1882 году в Буживале, а меньше чем через год он умер в возрасте 65 лет от страшной болезни...
Реминисценции в повести Ф.М. Достоевского "Записки из подполья"
Повесть «Записки из подполья» написана Достоевским в 1864 г. и занимает особое место в его творчестве. Общая композиция повести включает в себя две не совпадающие по характеру части: в первой содержится прямое идеологическое выступление героя...
Система образов в романе "Герой нашего времени"
Хронологические рамки, которыми определяется основная работа над романом «Герой нашего времени» - 1838-1839 гг. Последовательность создания отдельных его частей не документирована и устанавливается на основании косвенных свидетельств. Возможно...
Тема Великой Отечественной войны в произведениях Ю.В. Бондарева и Б.Л. Васильева
В чем причина такого всеобщего и прочного признания романа «Горячий снег»? Чем пленяет он воображение читателя? Какие струны в душах разных людей отзываются на него? Всякий ответ будет приблизителен и неполон...
Тема стойкости в повести Э. Хемингуэя "Старик и море"
Выдающийся американский писатель Эрнест Хемингуэй родился в городе Оук-Парке, тихом и чинном пригороде Чикаго. "Отец писателя Кларенс Хемингуэй был врачом, но главной страстью его жизни были охота и рыбная ловля...
Уникальность повести Чехова "Три года"
Повесть «Три года» занимает уникальное место в творчестве А.П. Чехова. Основу произведения составляет изображение русской семьи на фоне общественной жизни 80-х 90-х годов. Задуманная как роман...
Функции и средства реализации иронии в повести Jerome K. Jerome "Three Men in a Boat"
Джером Клапка Джером - английский писатель-юморист, постоянный сотрудник сатирического журнала «Панч». С 1892 по 1897 годы редактировал журналы «Лентяй» (англ. Idler) и «Сегодня» (англ. To-day)...
Художественный замысел и значение "Повести о житии Александра Невского"
Эпос войны в произведениях Шолохова "Судьба человека" и "Они сражались за Родину"
Во время войны, в 1943, 1944 годах, в газетах «Правда», «Красная звезда» начали печататься главы из романа М. Шолохова «Они сражались за Родину». Одна из вводных глав впервые опубликована в «Ленинградском альманахе», 1954...
Задание по повести «Котлован»
Истории создания повести «Котлован»
Даты работы над рукописью проставлены самим автором — декабрь 1929 — апрель 1930 гг. Такая хронологическая точность далеко не случайна: именно на этот период приходится пик коллективизации. Точные даты недвусмысленно указывают на конкретные исторические события, составившие рамку повествования.
1929 года появилась статья «Год великого перелома», в которой обосновывалась политика сплошной коллективизации;
Сталин объявил о «начале развёрнутого наступления на кулака» и о переходе к «ликвидации кулачества как класса»;
1930 г. в статье «Головокружение от успехов» Сталин ненадолго затормозил насильственную коллективизацию,
«Котлован» создаётся даже не по горячим следам — он пишется практически с натуры: хронологическая дистанция между изображаемыми событиями и повествованием отсутствует.
Замысел повести «Котлован» относится к осени 1929 г. Платонов в это время работал в Наркомате земледелия по своей технической специальности — в отделе мелиорации.
Повесть «Котлован» является социальной притчей, философским гротеском, жёсткой сатирой на СССР времён первой пятилетки. Сотканные из парадоксов угловатые герои, язык, сюжеты Платонова с трудом обретали признание современников. Успех публикаций в журналах «Красная новь», «Новый миг» вскоре сменяется критическими отзывами, редакторскими купюрами и отказами. Жёстко и мрачно утончённые, до гротескного сюрреализма, реалии тех времён отображаются в мрачных тонах, утопия как тупик логически превращается в антиутопию. Однако, несмотря на гротескность описания, иносказание, в повести прослеживаются элементы реального быта в эпоху Сталина. Повесть не была опубликована при жизни Платонова, до публикации в СССР в 1987 годураспространялась в самиздате.
Самиздат — способ неофициального и потому неподцензурного распространения литературных произведений, когда копии изготавливались автором или читателями без ведома и разрешения официальных органов, как правило, машинописным, фотографическим или рукописным способами, к концу СССР также и при помощи ЭВМ. Самиздатом распространялись также магнитофонные записи, вы, певцов-эмигрантов и др.
Задание 1
Дать обзор статей Сталина.
Рассказать об истории создания повести «Котлован».
Связать между собой реальные события, происходившие в стране, и их отражение во повести.
Задание 2
Сюжет повести
Герои повести. Их судьбы. (Рассказать о каждом из них)
Прием говорящих имен и фамилий.
- Какие герои привлекают внимание Платонова? Чем они живут? Какие вопросы себе задают? Чем отличаются от окружающих их людей?
Задание 3
Как изображены в повести процессы коллективизации, индустриализации?
Как Платонов показывает массовый процесс изменения сознания людей?
Ответить на вопросы, опираясь на анализ образов героев, событий из их жизни.
- Какие годы исторического пути послереволюционной страны показана в повести? Каким предстаёт мир в повести Платонова? Чем особенно поражает этот мир читателя?
Постановка и решение проблемного вопроса
Если рассматривать центр и периферию пространства в повести, то, конечно, сразу становится понятно, что центр его занимает котлован — величественный и зловещий образ одновременно. С ним связаны все герои. Однажды забредя на котлован, они уже не могут уйти от него. Котлован является основой художественного мироздания, центром жизни и местом смерти. Образ котлована скрывает в себе невероятное количество смыслов, поэтому его с полным правом можно назвать символическим. Каждый читатель выделяет в этом образе новые грани, близкие и интересные именно ему.
Какие это грани?
Что же такое котлован как символический образ?
Каковы дополнительные, контекстуальные значения понятия «котлован» в произведении?
Котлован — это:
- начало строительства будущего; обещание счастья; могила; иллюзия смысла существования; граница жизни и смерти; место, где люди роют, зарывая себя; пустота, ничто, бессмыслица, ведь кому он нужен, если дом так и не построен; временное пристанище, которое вдруг оказывается постоянным; . воронка, втягивающая в себя всё; попытка проникнуть в тайны ; способ забыться в работе (не всё же время пить)
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Можно сказать, что "Котлован" построен по принципу ответа на вопрос о счастье, истине, смысле жизни. Способ повествования - объективная авторская речь - позволяет проникнуть во внутренний мир героев до самых сокровенных глубин, увидеть их переживания, задуматься над их проблемами. Но как можно назвать просто повестью произведение, в котором главные герои - идеи, а действие - это взаимоопределение идей? Произведение, где нет главного героя (иногда таковым называют Вощева, но во второй половине повести он уже на заднем плане, уступая место другим персонажам)? Где итогом является не сюжетное завершение действия, а жестокий приговор целому миру? Финал повести - это ответ в форме, предполагающей невозможность позитивного ответа на глобальные вопросы, поставленные платоновскими героями. В "Котловане" не звучит прямо: "истина заключается в том-то и том-то". Конкретно ее герои не находят. Но для читателя - это очень красноречивое свидетельство: истину искали во всех возможных формах современной жизни, ее нет не потому, что плохо искали, а потому, что при существующем укладе бытия ее просто не может быть. Такой итог можно назвать выводом, или моралью. Мир заходит в тупик, необходимо что-то изменить в принципе, если есть желание обрести счастье; то, что героям преподносят как истину, таковой не является. Постулат о присутствии истины в этом мире - сознательный обман, что понимают зачастую и сами идеологи. Это ясно и героям повести - не случайно Жачев в самом конце идет "убить товарища Пашкина". Каждый элемент структуры "Котлована" работает на этот вывод. Он в логике всего образного и идейного мира. А значит, произведение дидактично и автор преследует вполне конкретную цель - подвести читателя к четкому выводу.
Такой принцип осмысления действительности является основополагающим для жанра притчи. Именно в этом жанре отбрасывается все постороннее, обнажается суть явлений, художественным приемом становится предельная условность места и времени, их функциональный характер. Притча - это рассказ с выводом, моралью, зачастую непроизносимыми, но подразумеваемыми. В отличие от басни, притча не вербализует однозначный вывод, не постулирует со всей прямотой "мораль". Она требует осмысления и "расшифровки", ее пафос нужно "разгадать". Как раз в "Котловане" мы видим ту самую мораль, это значит, что произведение учит нас искать истину, хоть по сути ее и нет в данном устройстве, но герои до последнего пытаются ее найти. Для того чтобы правильно понимать притчи, надо принять во внимание следующие пункты:
1. Не обязательно, чтобы все, о чем повествуется в притче, было в действительности; рассказанного события могло и не быть. Кроме того, не все поступки лиц, упоминаемых в притче, безусловно хороши и безупречны. Да и цель притчи заключается не в точной передаче события или явления природы, а в откровении высших истин.
2. Необходимо уяснить себе цель притчи, которую возможно понять из пояснения, если оно есть, из предисловия к притче или из обстоятельств, которые побудили сказать ее, также и из общей связи с контекстом. В "Котловане" мы понимаем цель этого произведения только прочитав его. Оно показывает нам, что нужно искать истину, даже там где мы можем и не найти ее.
3. Из этого следует, что не все детали, подробности притчи можно понимать в духовном смысле; некоторые, подобно свету или теням на картинке, добавлены для того, чтобы ярче осветить главную мысль или более наглядно представить ее слушателям.
4. Несмотря на это, притча, кроме главной мысли, которую она намеревается запечатлеть, иногда может содержать такие подробности, которые напоминают о других истинах или подтверждают их.
Итак, в заключении следует сказать, "Котлован" - развернутое повествование, организованное таким образом, что все элементы текста, помимо основных значений, направлены на подведение читателя ко вполне определенному выводу онтологического характера. Дидактичный характер "Котлована" - дает нам основания сделать следующий вывод: повесть-притча - так можно обозначить жанровую разновидность "Котлована".
Заключение
В заключение работы хотелось бы сформулировать выводы, к которым мы пришли. Они заключаются в том, что, во-первых, был дан обзор творчества на основе критических и научных работ Крамова И., Фоменко Л.П., Сейрадян Н.П., Ивановой Л.А., Митраковой Н. М, Малыгиной Н.М., Эндиновой В.В. и др. В их работах на обширном историко-литературном материале убедительно доказано, что становление А. Платонова как художника проходило в русле магистральной линии советской литературы.
Главное значение творчества А. Платонова - в изображении положительных начал человеческой жизни на основе общественного идеала, с точки зрения которого осуществляется критика и негативных сторон жизни.
Во-вторых "Котлован" был проанализирован с точки зрения его идейно - тематического единства. Мы выяснили, что центральная проблема произведения - поиск истины главными героями, что за ответом герои обращаются к установившимся в народном сознании стереотипам и ищут истину в различных социальных (или в философских) сферах. Но окружающая действительность подчинена грандиозной бюрократической системе, пронизавшей все сферы, разрушившей многовековой уклад, бытийные законы (в первую очередь - духовные связи между людьми), утвердившей классовый принцип оценки человека. Поиски истины оказываются тщетными. Параллельно с темой поиска истины прослеживается тема становления "нового человека".
В-третьих, мы сравнили "Котлован" с романом - дорогой Бахтина и выявили, что в "Котловане" хронотоп дороги трансформируется таким образом: привычная логика подсказывает, что если произведение начинается дорогой, то сюжетом станет путешествие героя. Однако возможные ожидания читателя не оправдываются. Дорога приводит Вощева вначале на котлован, где он на какое-то время задерживается и из странника превращается в землекопа. Затем "Вощев ушел в одну открытую дорогу" - куда она вела, читателю остается неизвестно. Конечным пунктом его путешествия опять станет котлован.
В-четвертых, повесть была проанализирована с точки зрения особенностей повествования.
Мы выяснили, что по Виноградову можно различить три основных повествовательных формы.
I. Повествование от 1-го лица (Ich-Erzдhlung). Повествователь диегетический (расказчик): он сам принадлежит миру текста, т.е. участвует в изображаемых событиях - в большей или меньшей степени.
II. Повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста.
III. Свободно-косвенный дискурс (Er - Erzдhlung), который характеризуется тем, что повествователь (экзегетический) частично уступает персонажу свое право на речевой акт. Возникает чисто литературная фигура - говорящий в 3-м лице, невозможный в разговорном языке.
В "Котловане" повествование ведется от 3-го лица, автор в какой-то мере отстранен и создается впечатление, что повествование ведется само собой. Повествование от третьего лица создает впечатление повествования нейтрального, объективного, не связанного с конкретным лицом, субъективно воспринимающим описываемые события. По Виноградову это относится ко второй исторической стадии развития нарратива - повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста. Целью такого повествования является "создание картины объективного бытия, действительности как реальности, независимой от восприятия ее автором". Эта повествовательная форма создает видимость объективности: мир предстает перед читателем как бы сам по себе, никем не изображаемый. Эту форму можно назвать традиционный нарратив. В "Котловане" "посредничество" повествователя помогает читателю получить более достоверное и объективное представление о событиях и поступках, а также о внутренней жизни персонажей. Еще следует сказать, что в "Котловане" повествование превалирует над описанием и характеристикой, что создает ощущение безэмоциональности, объективности, отстраненности при изложении истории.
И в-пятых, мы рассмотрели проблему жанра и сделали вывод, что дидактичный характер "Котлована" - дает нам основания сделать вывод, что это повесть-притча.
Подводя итоги, можно сказать, что задачи, поставленные в начале работы - выполнены.
Видим следующие перспективы в дальнейшей работе:
1. Посмотреть прослеживается ли тема поиска истины в других его работах.
2. Тема детского и утопии в рассказах "Никита", "Еще мама", "Железная старуха", "Цветок на земле", "Корова", "Маленький солдат", "На заре туманной юности", "Дед-солдат"", "Сухой хлеб".
платонов повесть котлован жанр
Библиографический список
1. Источники.
1.1 Платонов А.П. Сборник сочинений: В 3-х тт. Т.3. М., 1985
1.2 Платонов А. Впрок. М.: Художественная литература, 1990
2. Научная и критическая литература.
2.1 Авербах Л. "Октябрь", 1929, N 11
2.2 Авербах Л. "О целостных масштабах в частных Макарах". - "На литературном посту", 1929
2.3 Бабенко Л.Г. Человек и мир в рассказах А. Платонова 20-х гг. // Проблемы стиля и жанра в советской литературе. В.8. Свердловск, 1976
2.4 Бальбуров Э.А. Космос Платонова. "Вечные" сюжеты русской литературы ("блудный сын" и другие). Новосибирск, 1996
2.6 Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. - М.: Худож. лит., 1975.
2.7 Богданович Т. К вопросу о формировании творческих взглядов А. Платонова // Филологические науки, 1989. № 75-78
2.8 Бочаров С.Г. "Вещество существования" // Андрей Платонов. Мир творчества. М., 1994
2.9 Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. - С.115-120
2.10. Вьюгин В.Ю. Андрей Платонов: поэтика загадки. (Очерк становления и эволюции стиля). СПб.: Изд-во РХГИ, 2004.
2.11. Иванова Л.А. Личность и действительность в творчестве Андрея Платонова. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Воронеж, 1973
2.12. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе ХIХ-ХХ вв. М., 1994. - С.3-5
2.13. Корман Б.О. Избранные труды по истории и теории литературы. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. - С.135
2.14. Корниенко Н.В. Повествовательная стратегия Платонова в свете текстологии // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. В.2. М., 1995
2.15. Крамов И. В поисках сущности. - Новый мир, 1969, № 8, с.236
2.16. Лосев В.В. Становление творческой индивидуальности А. Платонова.М. 1991
2.17. Любушкина М. "Страна философов Андрея Платонова: Проблемы творчества" Вып.6. М., 2005
2.18. Малыгина Н.М. Идейно-эстетические искания А. Платонова в начале 20-х годов ("Рассказ о многих интересных вещах), // Русская литература, 1977, № 4
2.19. Манн Т. Иосиф и его братья. 1933-43, русский перевод, т.1-2, 1968
2.20. Меерсон О. "Свободная вещь": поэтика неостранения у Андрея Платонова. Berkley: Berkley Slavik Specialities, 1997
2.21. Митракова Н.М. Платонов А.П. (1899-1951). Материалы к библиографии. Воронеж, 1969
2.22. Николенко О.Н. Человек и общество в прозе А.П. Платонова. Харьков, 1998
2.23. Платонов А.П. Записные книжки. Материалы к библиографии. М., 2000
2.24. Платонов А. Избранные произведения. В двух томах. М.: Художественная литература, 1978
2.25. Платонов А. Котлован. - Новый мир. М., 1987, № 6. - С.50-123
2.26. Сейрадян Н.П. Творчество Андрея Платонова 80-х годов. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ереван. 1970
2.27. Таран Д.Я. Художествен-ный мир Андрея Платонова. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Киев, КГПИ им.А.М. Горького, 1973
2.28. Толстая-Сегал Е. Идеологиеские контексты Платонова/ / Russian literature. Amsterdam, 1981. Т.9
2.29. Фоменко Л.П. Творчество А.П. Платонова /1899-1951/. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук.И., ЮПИ, 1969
2.30. Харитонов А.А. Андрей Платонов в контексте своей эпохи (материалы IV Платоновского семинара) // Русская литература, 1993
2.31. Щербаков А. Родство, сиротство, гражданство и одиночество в произведениях А. Платонова // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. В.2. М., 1995
2.32. Эндинова В.В. К творческой биографии А. Платонова. // Вопросы Литературы, 1978, № 3
2.33. Stanzel F. K. Theorie des Erzahlens. Gottingen, 1991
3. Справочная литература
3.1 Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / под ред. Л.В. Чернец. М., 2000
3.2 Манн Ю.В. Литературоведение // Литературный энциклопедический словарь. /Под ред.В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987
3.3 Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория литературы В 2 томах Том 1 Теория художественного дискурса Теоретическая поэтика. Академия, 2010
3.4 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник для студентов вузов - 4-е изд. исп. и доп. Высшая школа, 2009
4. Электронный ресурс
4.1 Болот Н. Биография А. Платонова. http://www.biografii.ru/biogr_dop/platonov_a_p/platonov_a_p. php
4.2 Кириченко Е. Краткий обзор прозаических жанров. http://www.proza.ru/2011/03/08/51
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
История антиутопии как жанра литературы: прошлое, настоящее и будущее. Анализ произведений Замятина "Мы" и Платонова "Котлован". Реализация грандиозного плана социалистического строительства в "Котловане". Отличие утопии от антиутопии, их особенности.
реферат , добавлен 13.08.2009
Прага как культурный центр русского зарубежья. Художественное своеобразие повести А. Эйснера "Роман с Европой". Анализ уровней художественной структуры повести. Определение соотношения мотивной структуры повести и лирики А. Эйснера "пражского" периода.
дипломная работа , добавлен 21.03.2016
Историко-литературная ситуация в СССР в период написания Андреем Платоновым повести. Анализ повести "Ювенильное море" с точки зрения соответствия жанра утопии, соответствие и несоответствие этому жанру. Историко-литературный контекст произведения.
курсовая работа , добавлен 23.04.2014
Проблема палеографических особенностей "Повести временных лет". Выявление стилистической неоднородности летописи, анализ значения и грамматической формы слов. Обзор работ о языке Лаврентьевского списка Повести, сравнение со стилями других списков.
реферат , добавлен 20.11.2012
Место повести "Старик и море" в творчестве Эрнеста Хемингуэя. Своеобразие художественного мира писателя. Развитие темы стойкости в повести "Старик и море", ее двуплановость в произведении. Жанровая специфика повести. Образ человека-борца в повести.
дипломная работа , добавлен 14.11.2013
Повесть "Джан" как результат осмысления философских идей русского философа в контексте мира утопии. Анализ ее образов и мотивов. Основные черты раннего творчества Андрея Платонова. Переплетение федоровского учения с теорией развития общества Маркса.
курсовая работа , добавлен 27.11.2014
История создания повести и оценка творчества братьев Стругацких. Необходимость изображать будущее правдиво, учитывая все главные процессы, происходящие в обществе. Фантастические картины в повести и реальность, принципы изучения художественного мира.
дипломная работа , добавлен 12.03.2012
Исследование экспозиционного фрагмента романа Андрея Платонова "Счастливая Москва" и его роли в художественной структуре произведения. Мотивная структура пролога и его функции в романе. Тема сиротства дореволюционного мира. Концепт души и её поиска.
курсовая работа , добавлен 23.12.2010
Анализ повести "Чёрный монах" в контексте творчества А.П. Чехова и эпохи. Истоки замысла повести "Чёрный монах", оценка современников и интерпретация потомков. Мотив как теоретико-литературное понятие. Комплекс библейских и философских мотивов повести.
дипломная работа , добавлен 01.03.2015
Формирование новых направлений в литературе 40-х годов XIX века. Литературная проблематика направления. "Романтический" метод в русской повести. Развитие полноценной художественной повести. Специфика "гоголевского пласта" в повестях 40-х годов.
Тема произведения — строительство социализма в городе и деревне. Строительство социализма в городе заключается в возведении нового здания, «куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата». Строительство социализма в деревне состоит в создании колхоза (имени Генеральной линии) и уничтожении кулаков. Реализацией этого единого проекта и заняты герои повести. Тридцатилетнего рабочего Вощева, продолжающего платоновскую вереницу искателей смысла жизни, увольняют с завода «вследствие роста... задумчивости среди общего темпа труда», и он попадает в бригаду землекопов, готовящих котлован. Во время работы масштабы котлована все увеличиваются и достигают неправдоподобно грандиозных размеров. Соответственно все более масштабным становится и проект строительства «общего дома». Двоих рабочих направляют в деревню, чтобы помочь беднякам провести коллективизацию. Они погибают от рук неизвестных « кулаков ». Товарищи погибших доводят до конца дело коллективизации и расправы над кулаками.
Название романа «Котлован» приобретает обобщенный символический смысл. Котлован — общее дело, коллективизация усилий и надежд, коллективизация жизни и веры. Здесь каждый отрешается от личного во имя общего — котлована. В названии повести «играют» буквальные и переносные смыслы: «перелопачивание» жизни, «поднимаемая целина» земли, строительство храма. Но вектор деятельности направлен не вверх, а вниз, вглубь, к «дну» жизни. Постепенно «котел коллективизма» начинает напоминать братскую могилу, в которой хоронят надежду на светлое будущее. Финал повести — похороны девочки Насти, которая жила в бараке вместе с землекопами и стала их общей дочерью. Одна из стенок котлована становится для Насти могилой.
Платонов сделал героями своей повести наиболее совестливых, работящих, искренних тружеников. Они жаждут счастья и готовы яростно трудиться ради него. Счастье для них заключено не в удовлетворении своих личных потребностей (как у их руководителя Пашкина, живущего уже в сытости и довольстве), а в достижении высшей ступени жизни для всех. Они уже не верят, что их века хватит на то, чтобы увидеть желанный результат. Но залогом высшей справедливости для них становится осмысленность, нужность их существования. Человек не погибает в заброшенности и сиротстве, но вкладывает всю свою энергию в общее дело, воплощает свою надежду в нем. Смыслом их труда становится будущее приемыша Насти. Тем трагичнее и сумрачнее финал повести. Ее смысловой итог — размышления Вощева над тельцем только что умершей Насти — будущего счастливого человека: «Он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении. Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»
Сокровенное ядро художественного мира Платонова — его язык. На первый взгляд, он поражает своей странной неправильностью, логическими сбоями, синтаксическими нарушениями, лексической неупорядоченностью. Вот на выбор несколько предложений: «О берег Чевенгурки волновалась неутомимая вода; с воды шел воздух, пахнущий возбуждением и свободой, а два товарища начали обнажаться навстречу воде»; «Дети были... толстыми от воздуха, свободы и отсутствия ежедневного питания»; «Постепенно вставал перед Двановым его детский день — не в глубине заросших лет, а в глубине притихшего, трудного, себя самого мучающего тела ». А вот несколько словосочетаний: « вещь дружбы», «свобода умереть», «с робостью уважения», «товарищеское солнце».
Можно ли пересказать «своими словами» какое-либо высказывание Платонова? Вы быстро убедитесь, что это невозможно, как невозможно создать пародию на стиль этого писателя. Присмотримся к лицам, портретам «Котлована». Их очень немного, и они воистину странны. Вот лица девушек-пионерок: «на лице каждой пионерки остались трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения». Вот портрет инженера Прушевского: «Среди пустыря стоял инженер — не старый, но седой от счета природы человек (...). Вощев видел, что щеки у инженера были розовые, но не от упитанности, а от излишнего сердцебиения, и Вощеву понравилось, что у этого человека волнуется и бьется сердце». Наконец, описание внешности мужика, забежавшего к землекопам: «Один глаз он закрыл, а другим глядел на всех, ожидая худого, но не собираясь жаловаться; глаз его был хуторского, желтого цвета, оценивающий всю видимость со скорбью экономии». Представьте себя иллюстратором: как же создать портрет, в котором главное — не глаза и волосы, но «скудость красоты выражения» или «скорбь экономии»? Лицо, наиболее конкретное и неповторимое в человеке, оказывается у Платонова интересным не само по себе, но лишь как ретранслятор чувства или мысли, как зеркало внутренней сути жизни. Платонов использует портреты не как внешние формы, но как сущности, как понятия.
Сходным образом создаются в его повести интерьер и пейзаж. Платонов почти не использует тщательно выписанные детали (его антипод в этом отношении — И.А.Бунин). Пространство жизни составляют в повести просто дом или дощатый сарай, просто котлован или кафельный завод, просто город или деревня. Характерный пример: «В начале осени Вощев почувствовал долготу времени и сидел в жилище, окруженный темнотой усталых вечеров». Когда и где? — в начале осени, в жилище. Большей конкретности, как правило, у Платонова не найти.
Итак, пейзажи, интерьеры и портреты в повести Платонова чаще всего зрительно невозможно представить. Их нельзя увидеть, а можно лишь помыслить. Одно из важнейших качеств стиля Платонова — отсутствие привычного зрительного ряда. Вместо ожидаемых внешних деталей предлагается, как правило, понятийный ряд (волнение, скорбь, немощь, осень, поле, техническое благоустройство и т.п.). Как это соотносится с проблематикой его прозы? Платонову важна не внешняя характерность, выразительность явления, а его внутренний смысл, не открытость лица, но сокровенность души. В сознании писателя преобладает общий план жизни, он не может оставить его ради крупного плана той или иной подробности. Внутреннее зрение художника направлено на взаимность явлений жизни, он жертвует конкретностью частности во имя объемного целого. Отсюда ощущение некоей призрачности, бестелесности персонажей, пейзажей, интерьера. Конкретные предметы как бы «развоплощаются», получая признаки абстрактных понятий.
Это качество платоновского видения мира станет еще более понятным, если мы понаблюдаем за движениями персонажей. Если маршрут движения Раскольникова по Петербургу в «Преступлении и наказании» настолько конкретен, что можно вычертить его на карте реального города и провести по нему экскурсию, то перемещения персонажей Платонова очень трудно соотнести с какими-либо пространственными ориентирами. Читателю почти невозможно представить, где находятся называемые в повести барак, завод, дороги, деревья и т.п. Люди в «Котловане» без конца ходят с места на место. Это движение передано Платоновым не координатами материальных объектов, но координатами понятий: «в пролетарскую массу», «под общее знамя», «вслед ушедшей босой коллективизации», «в даль истории, на вершину невидимых времен», «обратно в старину», «вперед, к своей надежде», «в какую-то нежелательную даль жизни». Движение людей по земле оказывается в повести Платонова движением в пространстве смысла. Так «броуновское», хаотичное хождение персонажей воплощает авторское сочувствие их бесприютности, сиротству и потерянности в мире осуществляемых грандиозных проектов. Строя «общепролетарский дом», люди остаются бездомными странниками. В то же время автору импонирует в его героях их нежелание остановиться, довольствоваться материально-конкретными целями, сколь бы грандиозными те ни казались. Вот почему Платонов сравнивает их поиски с «лунной чистотой далекого масштаба», «вопрошающим небом» и «бескорыстной, но мучительной силой звезд».
Сюжетное движение повести совершается в «Котловане» не за счет причинно-следственных связей между эпизодами, а благодаря беспрерывному развертыванию мысли, внутренним смысловым перекличкам событий и явлений. Проследим, например, как возникает в повести «деревенская тема». Внешне случайно, пока вне связи с мотивом коллективизации, возникает мотив уничтожения «врагов социализма»: прибежавший в артель землекопов мужик с «желтыми глазами» живет в бараке, выполняя хозяйственную работу. Во время разговора Сафронова и Жачева инвалид «хотел сказать Сафронову ответ, но предпочел притянуть к себе за штанину ближнего хуторского мужика и дать ему развитой рукой два удара в бок, как наличному виноватому буржую». Перед землекопами две задачи — вырыть котлован и уничтожить врагов рабочего класса. О второй части плана строительства социализма они узнают по радио. Вскоре с просьбой к землекопам является житель близлежащей деревни. В овраге, который становится частью котлована, мужиками были спрятаны гробы, заготовленные ими впрок «по самообложению». «У нас каждый и живет оттого, что гроб свой имеет: он нам теперь цельное хозяйство!» — сообщает землекопам пришелец. Его просьба воспринимается совершенно спокойно, как само собой разумеющееся; правда, выходит небольшой спор: два гроба уже использованы землекопом Чиклиным. Один — в качестве постели для Насти, другой — как «красный уголок» для ее игрушек. Мужик же настаивает на возврате двух «маломерных гробов», заготовленных по росту для деревенских ребятишек.
Эпическое спокойствие, с каким передан в повести этот разговор, — вопиющее противоречие с существом происходящего. Описывая нормальное поведение людей, спокойно и естественно совершающих противоестественные поступки, Платонов создает атмосферу сна, наваждения. Нарушение причинно-следственных связей между событиями «деревенской темы» служит выявлению чудовищной нелогичности коллективизации. В разговоре с Чиклиным Настя узнает, что приходившие за гробами мужики — вовсе не буржуи. «А зачем им тогда гробы? Умирать должны одни буржуи, а бедные нет!» — с неумолимой логикой ребенка спрашивает Настя. «Землекопы промолчали, еще не осознавая данных, чтобы говорить».
Предельную алогичность, даже своеобразную сюрреалистичность придает сценам коллективизации участие в них медведя. Люди и животные в сценах коллективизации в равной мере «свободны» и «сознательны»: лошади, как и пионерки, ходят строем, демонстрируя, что они «с точностью убедились в колхозном строе жизни»; медведь-молотобоец столь же самозабвенно работает на кузне, как землекопы в котловане, проникнувшись пролетарским « классовым чутьем ». Это усиливает смысловую неоднозначность повести. С одной стороны, подчеркивается идея кровной связи человека с природой, единство всего живого на земле, взаимообратимость человеческого и природного начал. «У него душа — лошадь. Пускай он теперь порожняком поживет, а его ветер продует», — говорит Чиклин об оставшемся без лошади и чувствующем себя «внутри пустым» мужике.
С другой стороны, такое необычное решение неожиданно «заземляет» , материализует, делает чувственно ощутимым и наглядным абстрактные понятия «классовая борьба», «классовое чутье», «обобществление». Так, например, реализуется стертая метафора «классовое чутье», когда медведь-молотобоец «вдруг зарычал около прочной, чистой избы и не хотел идти дальше»; «уже через три двора медведь зарычал снова, обозначая присутствие здесь своего классового врага». Реализация метафоры становится еще более очевидной в похвале Чиклина активисту: «Ты сознательный молодец, ты чуешь классы, как животное». Под стать животным действуют люди: Чиклин механические убивает случайно оказавшегося под рукой мужика; Вощев «делает удар в лицо» «подкулачнику», после которого тот не отзывается; отправляют на плоту в море всех крестьян, не пожелавших войти в колхоз; мужики не делают различий между убийством активистов, скота, вырубкой деревьев и уничтожением собственной плоти. Коллективизация предстает в повести Платонова как коллективное убийство и самоубийство. Таков гротескный смысловой итог «деревенской темы».
Убийство становится возможным, потому что человек в повести обезличен и превращен в понятие. Крестьяне у Платонова лишены имен, это «буржуй», «полубуржуй», «кулак», «подкулачник», «вредитель», «активист», «мобилизованный кадр», «подручный авангарда», «председатель сельсовета, середняцкий старичок», «ведущие бедняки» и т.п. В заведенной активистом «боковой графе» списка уничтоженных кулаков вместо людей записываются «признаки существования» и «имущественное настроение».
Одновременно с дематериализацией персонажей в прозе Платонова развивается встречный процесс — заземление, материализация мыслей, чувств, абстрактных понятий. Мысли и чувства как бы приобретают плотность материальных тел. «Из слов обозначаются линии и лозунги, — говорит Вощеву активист, — и твердый знак нам полезней мягкого. Это мягкий нужно отменить, а твердый нам неизбежен: он делает жесткость и четкость формулировок». Авторская мысль об одичалости и оскудении людей проявляется в повести в повышенной натуралистичности описаний — грубых, подчеркнуто материализованных. Наконец, насыщается материальной конкретностью и окончательно реализуется самая глобальная метафора повести — в финале землекопы «докапываются до истины»: Чикин хоронит веру и надежду землекопов — девочку Настю, а присоединившиеся к рабочим мужики (оставшиеся в живых после коллективизации) спасаются в глубине котлована: «Все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована». В этой жажде «спасения навеки» вновь объединяются в финале люди и животные: лошади возят бутовый камень, медведь таскает этот камень в передних лапах. « Спастись навеки » означает только одно — умереть. Котлован «общепролетарского дома» оказывается пропастью, братской могилой.
В прозе Платонова нет заметной границы между словами автора и словами персонажей: авторская речь столь же «косноязычна» и «корява». Не отделяя себя от героев, автор как бы вместе с ними учится говорить, мучительно подыскивает слова. Язык Платонова был сформирован стихией послереволюционных лет. В письме к жене, написанном в 1922 г., Платонов рассказывает о редакторе губернской газеты, придумавшем себе псевдоним Ста-леметный и писавшем такие призывы: «Красные бойцы, вечные славные трупы с Пер-Лашез ожидают смертельной мести общему врагу за свою гибель». В 1920-е годы языковая норма стремительно менялась: расширился лексический состав языка, в общий котел новой речи попадали слова разных стилевых пластов; бытовая лексика соседствовала с тяжеловесной архаикой, жаргон — с еще « не переваренными» сознанием человека из народа абстрактными понятиями. В этом лингвистическом хаосе разрушалась сложившаяся в литературном языке иерархия смыслов, исчезала оппозиция высокого и низкого стилей. Слово прочитывалось и использовалось как бы заново, вне традиции словоупотребления. Слова, как и люди, «стали равными» (исчезли «бедняки» и «дворяне») и начали сочетаться без разбора, вне зависимости от принадлежности к тому или иному семантическому полю. В этой словесной вакханалии и сформировалось главное противоречие между глобальностью новых смыслов, требовавших новых слов, — и отсутствием устойчивого, отстоявшегося словоупотребления, строительного материала речи.
Такова языковая закваска платоновского стиля. Надо сказать, что сколько-нибудь общепринятого, устоявшегося мнения о главных законах языка Платонова нет. Одна из версий, не до конца разработанная, заключается в том, что стиль речи писателя — глубоко аналитический. Писателю важно не изобразить мир, не воспроизвести его в наглядных образах, а выразить мысль о мире, причем «мысль, мучающуюся чувством». В развитие и подтверждение этой версии можно сказать следующее: слово Платонова, какое бы абстрактное понятие оно ни выражало, стремится не потерять полноты эмоционального чувства. Из-за этой эмоциональной нагруженности слова трудно притираются друг к другу. Как незачищенные провода, соединения слов «искрят». Тем не менее соединение слов оказывается возможным за счет того, что абстрактные слова материально уплотняются, теряют свое привычное абстрактное значение, а конкретные, «бытовые» слова получают символическую подсветку, просвечивают дополнительным переносным смыслом. Иносказание может быть прочитано буквально, как констатация факта, а обычная фраза, конкретное обозначение чревато сгустком иносказания.
Возникает оригинальный словесный кентавр — сочетание абстрактного и конкретного. «Текущее время тихо шло в полночном мраке колхоза; ничто не нарушало обобществленного имущества и тишины коллективного сознания». В этом предложении абстрактное и непредставимое «текущее время» наделяется признаками материального объекта, передвигающегося в пространстве: оно идет «тихо» (как?) и во «мраке колхоза» (где?). В то же время совершенно конкретное обозначение темноты («полночный мрак») приобретает дополнительный смысловой оттенок — словосочетание обозначает не столько время суток, сколько отношение к «мраку колхоза», наваждению коллективизации.
По другой версии, Платонов сознательно подчинил себя «языку утопии», языку эпохи. Он перенял обессмысленный и рассчитанный на простое запоминание (а не понимание) язык идеологических штампов, догм и клише, чтобы взорвать его изнутри, доведя до абсурда. Тем самым Платонов сознательно нарушал нормы русского языка, чтобы предотвратить его превращение в оболванивающий язык утопии. «Платонов сам подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды он уже более не мог скользить по литературной поверхности, занимаясь хитросплетениями сюжета, типографскими изысками и стилистическими кружевами», — считал Иосиф Бродский, называя в финале своей статьи язык Платонова «языком, компрометирующим время, пространство, саму жизнь и смерть».
Ведущий стилевой прием Платонова — художественно оправданное нарушение лексической сочетаемости и синтаксического порядка слов. Такое нарушение оживляет и обогащает фразу, придает ей глубину и многозначность. Проделаем небольшой стилистический эксперимент: заключим в скобки «лишние», факультативные с точки зрения здравого смысла слова и словосочетания в первом предложении повести: «В день тридцатилетия (личной жизни) Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, (где он добывал средства для своего существования)». Заведомо избыточное уточнение, отмеченное здесь скобками, нарушает привычное смысловое равновесие фразы, усложняет восприятие. Но для Платонова главным оказывается не сообщить об увольнении Вощева, а привлечь внимание читателя к тем « зернам смысла», которые позже прорастут в повести: Вощев будет мучительно искать смысла личной жизни и общего существования; средством обретения такого смысла станет для землекопов напряженная работа в котловане. Таким образом, уже в первой фразе заложена смысловая «рифма» к многочисленным последующим эпизодам.
В языке Платонова слово является не столько единицей предложения, сколько единицей всего произведения или, используя лингвистическую терминологию, единицей сверхфразового единства. Соответственно, поверх барьеров конкретных синтаксических отношений в предложении (согласование, управление, примыкание, сочинение и подчинение) слово вступает в смысловые отношения с другими словами. Правильная оценка того или иного слова возможна лишь в контексте всего произведения. Слово становится атомом художественной ткани: оно работает не как компонент отдельного предложения, а как кирпичик всего произведения. Вот почему в рамках конкретного предложения оно может быть размещено «неправильно» — вкривь и вкось. Нарушения синтаксических связей в предложении оказываются необходимы для создания единой смысловой перспективы всей повести. Вот почему «лишними», «неуместными» оказываются в предложениях Платонова не всякие слова, но слова, передающие устойчивый смысловой и эмоциональный комплекс: жизнь, смерть, существование, томление, скука, неизвестность, направление движения, цель, смысл и т.д.
Признаки предметов, действий, состояний как бы отрываются от конкретных слов, которыми они обычно передаются, и начинают свободно блуждать в повести, прикрепляясь к « необычным» предметам. Тем самым признаки предметов распространяются за установленные языковой нормой рамки. Сочинительная связь может возникать между качественно разнородными членами: «От лампы и высказанных слов стало душно и скучно». Собирательные обозначения могут заменять конкретное существительное: «Кулацкий сектор ехал по речке в море и далее». Обычные глаголы начинают функционировать как глаголы движения, получая направленность: «Некуда жить, вот и думаешь в голову». Определения, прикрепляемые обычно к живым людям, используются для характеристики неодушевленных объектов: «терпеливые, согбенные плетни, тщедушные машины». Смешиваются и взаимодействуют слуховые, зрительные и вкусовые ощущения: «горячий шерстяной голос».
Подытожим наши наблюдения. Все элементы художественного мира Платонова подчинены главному — бесконечному поиску, бесконечному уточнению смысла происходящего. Масштабы видения мира — пространственные, временные, понятийные — это масштабы универсального целого, а не частей. Локальная неупорядоченность действий, событий, сочетаний слов преодолевается высшей упорядоченностью авторского взгляда на мир. Или, по словам одного из исследователей, «непопадание в слово» оказывается снайперски точным попаданием в смысл происходящего — эпохи, истории, жизни вообще.
Смысловые смещения в рамках предложения, эпизода, сюжета в прозе Платонова наиболее адекватно отражают реальную смещенность, сдвинутость мироустройства и миропонимания. Слова, словосочетания, эпизоды в прозе писателя не могут и не должны быть более понятны, более логичны, чем та жизненная реальность, которую они передают. Иными словами, именно «юродивая» проза Платонова — наиболее точное зеркало фантастической реальности советской жизни 1920-х — 1930-х гг.
В 1930-е гг. Платонов переживает глубочайший кризис. После публикации рассказа «Усомнившийся Макар» и повести «Впрок» советская критика зачисляет его в стан «классовых врагов». Его практически лишают возможности публиковать свои произведения: удается напечатать лишь несколько рассказов и литературно-критических статей. Ему дозволено отныне лишь «обелять» себя, воспевая «нового человека» социалистической эпохи. Своеобразным убежищем для писателя становится тема любви («Фро», «Река Потудань»).
Последний всплеск творческой активности Платонова пришелся на годы войны. Будучи военным корреспондентом «Красной звезды», в 1942-1946 гг. он опубликовал в периодике большое количество рассказов и очерков, созданных на армейском материале. Борьба с нашествием врага стала для писателя тем «общим делом», о котором он мечтал всю жизнь. На войне не мучают сомнения, кто враг, а кто друг. На войне смерть и любовь не разобщают, а объединяют людей. Характерно, что рассказ, в котором Платонов подводит свой итог войне, посвящен не смерти, а любви (»Афродита»). Любви и надежде посвящен и послевоенный рассказ писателя («Семья Иванова», 1946). Однако его публикация в «Новом мире» вызывает новый всплеск проработанной критики: рассказ квалифицируют как «клеветнический», «декадентский» и «враждебный». Платонова вновь перестают печатать, на этот раз — до самой смерти, последовавшей 5 января 1951 г.
В письме к Горькому, написанному в горькие дни травли по поводу повести «Впрок», Платонов так определил свое место в советской литературе 1920-х — 1930-х гг.: «Я хочу сказать вам, что я не классовый враг... я классовым врагом стать не могу и довести меня до этого состояния нельзя, потому что рабочий класс — это моя родина... Быть отвергнутым своим классом и быть внутренне все же с ним — это гораздо более мучительно, чем сознать себя чуждым всему, опустить голову и отойти в сторону». Роль Платонова — это роль пророка в своем отечестве, отвергаемого, гонимого, но остающегося с народом в годы тяжелых испытаний.
Путь, пройденный Платоновым, — это путь бескомпромиссного исследования идеи «земного рая», идеи социализма. Разделяя в начале пути веру в возможность быстрой переделки жизни, писатель не стал ослепленным фанатиком этой веры; его произведения — это искреннейший самоотчет строителя счастья, внутренняя самокритика революционной идеи. Будучи, кровно заинтересованным в ее реализации, писатель именно поэтому предпринял глубочайший анализ механизмов ее осуществления. Однако в ходе художественного исследования он все яснее осознавал утопичность первоначального замысла. «Прекрасный» мир мечты все больше осложнялся «яростным» миром реальности, вскрывалась внутренняя противоречивость исходного проекта. Оказалось, что главным препятствием на пути к счастью являются не дефекты мироустройства, а трагическая противоречивость человеческой природы. Оказалось также, что наибольшим сопротивлением обладает не материал вселенной, но «вещество» человеческой души.
Вот почему в своих взглядах на человека писатель постоянно эволюционирует от героизации творцов и изобретателей к осознанию трагизма положения человека в мире. Гуманистическая суть платоновского творчества — в наглядном, пронзительно чувственном доказательстве того, что пламенная любовь к «дальнему» человеку несостоятельна, если она не имеет своим фундаментом скромную жалость «к родным лохмотьям», повседневное сострадание «ближнему» человеку. Пророческая, прогностическая сила таланта Платонова — в утверждении гибельности глобализма, в предупреждении об опасности для человечества «железных сценариев» истории. Наконец, художественная убедительность мира Платонова — в полной адекватности его языка предмету изображения; в органическом взаимодействии материально-достоверного и утопически фантастического. Говоря проще, язык Платонова передает фантастичность советской исторической реальности 1920-х — 1930-х гг. и реальность, казалось бы, самых «далековатых» фантазий. Он убеждает в осуществимости утопий и передает последствия осуществившейся утопии.
