Когда произошло начало освоения сибири. Ермак: Сибирь и её покорение. Восстание мурзы Карача
Присоединение Казанского (1552 г.) и Астраханского (1556 г.) ханств открыло возможность продвижения в Сибирь. Завоевание Западной Сибири велось с 1558 г. Оно происходило не силами регулярных войск, которые к этому времени были переброшены в Ливонию, а небольшими казачьими отрядами (ватагами), организованными и вооруженными на средства купцов Строгановых. Богатые солепромышленники Яков Аникеевич и Григорий Аникеевич Строгановы получили в 1574 г. от Ивана IV право осваивать земли по Тоболу и Туре.
В 1581 г. донской казак Василий Тимофеевич Аленин по прозвищу Ермак, во главе казачьего отряда, численностью около восьмисот человек, проник на территорию Сибирского ханства, а через год разбил войска хана Кучума и взял его столицу Кашлык (Искер). Однако сам Кучум отступил вверх по Иртышу и продолжал оказывать сопротивление русским отрядам. В 1585 г. Ермак погиб в сражении, но присоединение Западной Сибири продолжалось. На новых территориях строились города - Тюмень (1586 г.), Тобольск (1587 г.), Пелым (1593 г.), Березов (1593 г.), Сургут (1594 г.), Нарым (1595 г.) и др. В 1598 г. оставшиеся войска хана Кучума были разбиты воеводой А. Воейковым. Сам хан бежал к ногаям, но был ими убит. К началу XVII в. практически вся территория Западной Сибири вошла в состав Московского государства.
Ливонская война
Присоединив Казанское ханство, Астраханское ханство и Ногайскую Орду, Иван Грозный переориентировал свою внешнюю политику с восточного направления на западное. Его целью стало приобретение земель Ливонского Ордена в Восточной Прибалтике. В захвате этих территорий были заинтересованы дворяне, рассчитывавшие получить там новые поместья. Купечество мечтало об удобных балтийских портах (Рига, Ревель (Талинн), Пернов (Пярну), которые создадут лучшие условия для торговли с западными государствами. Но самое главное - царь стремился поднять свой международный авторитет и влияние России не только на востоке, но и в Европе.
Поводом к войне стало то, что в 1557 г. Ливонский Орден не только отказался выплачивать России дань за владение г. Юрьевым (Дерпт - Тарту), наложенную Иваном III в 1503 г., но и заключил союз с польским королем и великим князем литовским Сигизмундом II Августом. В 1558 г. Россия начала военные действия против Ливонского Ордена.
Ход Ливонской войны можно разделить на три основных этапа.
Первый этап длился с 1558 по 1561 гг. В этот период русские войска одержали значительные победы - в первый же год войны захватили города Нарва и Дерпт, в нескольких сражениях разгромили войска Ордена и в 1560 г. захватили в плен бывшего магистра. К 1561 г. Ливонский Орден прекратил свое существование.
Второй этап продолжался с 1561 по 1578 гг. Распад Ливонского Ордена привел не к окончательной победе России в войне, а к вмешательству в нее Швеции, Польши и Великого княжества Литовского, претендовавших на те же территории, что и Россия, и серьезно обеспокоенных энергичным вмешательством Московского государства в европейские дела. Военные действия на этом этапе шли с переменным успехом. В 1563 г. русские войска захватили крупную литовскую крепость Полоцк, открыв себе путь на столицу Великого княжества Литовского - Вильно. Но уже в следующем году русская армия потерпела ряд поражений. Ситуация усугублялась тем, что, опасаясь царского гнева, в Литву перебежали несколько воевод, в том числе и близкий друг Ивана IV князь А. М. Курбский. В 1569 г. угроза российской экспансии заставила Польшу и Великое княжество Литовское принять решение об окончательном объединении. Они заключили Люблинскую унию, по условиям которой было образовано единое польско-литовское государство Речь Посполитая. Только смерть в 1572 г. короля Сигизмунда II и наступивший период «бескоролевья» дали русским войскам в Ливонии и Литве определенную передышку и возможность одержать последние победы.
К третьему этапу войны относятся события 1579 - 1583 гг. Этот период характеризуется рядом крупных поражений русской армии и переходом от наступления к обороне. В 1579 г. новый польский король Стефан Баторий отбил захваченный русскими войсками в 1563 г. Полоцк, а с 1580 г. военные действия велись уже на территории России. В сентябре 1580 г. польская армия захватила Великие Луки. Летом 1581 г. Стефан Баторий начал осаду Пскова. Осенью этого же года шведы захватили все русские крепости на Балтийском побережье (Нарву, Ивангород, Ям, Копорье). Только героическое сопротивление защитников Пскова под руководством князя Ивана Петровича Шуйского, которые выдержали трехмесячную осаду в три раза превосходившего их противника и не сдали город, заставило Стефана Батория согласиться на мирные переговоры.
В январе 1582 г. Россия и Речь Посполитая подписали Ям-Запольское перемирие на 10 лет, по условиям которого польско-литовское государство получало большую часть Ливонии и возвращало России захваченные территории (за исключением Полоцка).
В августе 1583 г. было подписано Плюсское перемирие на три года между Россией и Швецией. Швеция не только получала северную часть Ливонии, но и оставляла за собой захваченные русские города и Карелию, оставив России в качестве выхода к Балтийскому морю только болотистые и пустынные острова в устье Невы.
Билет 29. Смута. Выход России из Смутного времени.
Экономический кризис на рубеже XVI – XVII вв.
Социально–экономический кризис, поразивший Россию на рубеже XVI - XVII вв., был вызван целым рядом причин. Опричное разорение и террор, 25-летняя Ливонская война и спровоцированный ею рост налогов и повинностей, набеги крымских татар, эпидемии опустошили Россию, особенно ее центральные и северо-западные области.
Большинство выживших крестьян и многие горожане уходили в южные уезды (Тульский, Орловский, Курский, Епифанский и др.), а также записывались в казаки на Дону и Урале. Некоторые бежали даже в Сибирь или Литву. Многие помещики разоренных территорий полностью лишились крестьян. Они либо пытались сами обрабатывать землю, либо становились боевыми холопами у бояр или вынуждены были становиться казаками. Так как дворянское ополчение составляло основу русской армии, тяжелое положение помещиков серьезно подрывало обороноспособность государства.
Чтобы спасти ситуацию, правительство пошло на дальнейшее закрепощение крестьян. В начале 1580-х гг. началась перепись пахотных земель, а в 1581 г. Иван IV Грозный издал указ о «заповедных летах». «Заповедными» называли годы, в которые крестьянам запрещалось переходить от одного землевладельца к другому. Поначалу эта мера рассматривалась как временная, но постепенно превратилась в постоянную. С 1597 г. был установлен 5-летний срок розыска беглых, получивший название «урочные лета». Впоследствии этот срок был увеличен до 10, затем до 15 лет, а по условиям Соборного Уложения 1649 г. розыск беглых стал бессрочным, что означало окончательное прикрепление крестьян к земле.
Политический кризис на рубеже XVI – XVII вв.
Иван IV умер 18 марта 1584 г. Хотя он был женат семь раз, у него было только четверо сыновей, а пережили отца лишь двое - Федор Иванович, ставший наследником престола после того, как Иван Грозный в 1581 г. в припадке ярости убил своего старшего сына Ивана Ивановича, и 2-летний Дмитрий Иванович. В последний год жизни Иван IV, не любивший сына Федора и считавший его слабоумным (царь называл его «звонарем» за страсть к колокольному звону), создал своеобразный регентский совет, который должен был взять на себя управление страной при «блаженном» Федоре Ивановиче. В этот совет входили князь И.Ф. Мстиславский, князь И.П. Шуйский; дядя Федора боярин Н.Р. Захарьин-Юрьев, думный дьяк А.Я. Щелкалов, возможно, думный дворянин Б.Я. Бельский и шурин (брат жены) Федора боярин Б. Ф. Годунов.
Сразу же после смерти Ивана Грозного при дворе началась жестокая борьба за власть. В итоге, к 1587 г. Б.Я. Бельский был отправлен воеводой в Нижний Новгород; родственники малолетнего царевича Дмитрия и сам он - сосланы в Углич; князь И. Ф. Мстиславский сложил с себя обязанности регента и принял постриг; князья Шуйские и их сторонники подвергнуты опале; опекунский совет распался, а управление в своих руках сосредоточил царский шурин Борис Годунов.
Новое обострение кризиса случилось в 1591 г., оно связано с так называемым «угличским делом». 15 мая 1591 г. в Угличе при невыясненных обстоятельствах погиб единокровный брат царя Федора царевич Дмитрий, считавшийся наследником престола.
В ночь с 6 на 7 января 1598 г. умер бездетный царь Федор Иванович. С его смертью пресеклась московская династия Рюриковичей, что стало страшным потрясением для всего российского общества и поставило страну на грань Смуты. Вопрос об избрании нового царя должен был решить Земский собор. На царский престол претендовали князь Федор Иванович Мстиславский, боярин Федор Никитич Романов, боярин Борис Федорович Годунов и Богдан Яковлевич Бельский. 17 февраля 1598 г. Земский собор избрал царем Бориса Годунова, заручившегося поддержкой патриарха Иова.
Смутное время. Понятие и сущность
Смутным временем в истории Московского государства конца XVI - начала XVII вв. обычно называют период глубокого социально-экономического, политического и духовного кризиса российского общества, усугубленного иностранной интервенцией. Исследователи выделяют множество причин Смуты: опричное разорение страны, голод 1601 –1603 гг., противоречия между помещиками и вотчинниками, недовольство крестьян, вызванное процессом закрепощения, падение авторитета царской власти, обусловленное слабостью Федора Ивановича, и борьбу придворных группировок за влияние на государя. Все это, безусловно, подталкивало страну к Смуте, однако главной причиной, по нашему мнению, стало прекращение в 1598 г. династии московских Рюриковичей. Пошатнулись самые основы монархии. Борис Годунов получил царский трон в 1598 г. не по «божьему произволению», а по «земскому избранию». Соответственно, каждый авантюрист теперь мог считать себя достойным «мономахова венца». Первым в ряду подобных соискателей-самозванцев стал, как известно, Григорий Отрепьев. Соседние государства (Речь Посполитая, Швеция) также поспешили воспользоваться Смутой, чтобы увеличить свои владения за счет русских территорий. Только стремление народа восстановить привычную жизнь предотвратило окончательный распад государства.
Лучшая периодизация Смутного времени дана известным историком С.Ф. Платоновым в книге «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI - XVII вв.»:
первый - династический период – от смерти Федора Ивановича (1598 г.) до воцарения Василия Шуйского (1606 г.). Его главным содержанием была борьба за власть придворных боярских группировок и начало самозванчества.
второй - социальный – правление Василия Шуйского (1606 - 1610 гг.). Это время движения низших слоев населения против высших, ярким примером которого стало восстание под предводительством И.И. Болотникова.
третий - национальный – от установления «семибоярщины» (1610 г.) до избрания на престол Михаила Федоровича Романова (1613 г.). Борьба народа против интервентов и начало новой династии.
Борис Годунов (1598-1605)
17 февраля 1598 г. Земский собор избрал царем Бориса Годунова (1598 - 1605 гг.), заручившегося поддержкой патриарха Иова.
Главная причина избрания Годунова на престол Земским собором заключается в том, что после поражения политических врагов в опекунском совете при царе Фёдоре, назначенным перед смертью Иваном Грозным, шурин Федора Иоанновича Борис Годунов являлся фактически правителем страны. В 1594 г. он был официально облечён властью регента специальной грамотой. Благодаря живому и гибкому уму, дипломатичности и изворотливости, «печальник земли русской» смог окружить себя преданными людьми в Боярской думе и Государевом дворе.
Достигнув «высшей власти», Борис Годунов решительно расправился с оставшимися политическими противниками: Б. Бельский был сослан в Царев-Борисов, а затем «лишен чести» и брошен в тюрьму, Ф.Н. Романов по приказу царя был насильно пострижен в монахи под именем старца Филарета (1600), а его братья Александр, Михаил и Василий отравлены в Сибирь, где вскоре умерли.
Положительной оценки заслуживает внутренняя политика Бориса Годунова, проводившаяся при жизни царя Фёдора. Первым крупным успехом было учреждение Московской патриархии (1589 г.), возвысившей международный авторитет русской православной церкви. По его инициативе велось активное строительство городов на приграничных территориях (Царицын, Саратов, Самара, Елец, Курск, Воронеж, Белгород, Оскол, Царев Борисов и др.). Преобразилась и Москва: построен Земляной вал, окруживший Белый город и Замоскворечье, возведена колокольня Ивана Великого, появились первые богадельни и др. Последствия хозяйственного кризиса не были преодолены, но некоторый подъём производства был достигнут.
Очевидные успехи наблюдались и во внешнеполитической сфере. В правление Бориса Годунова завершено присоединение Западной Сибири. В результате войны со Швецией (1590 -1593 гг.) возвращены Ям, Копорье, Ивангород и Корела. Продлено перемирие с Речью Посполитой. В 1591 и 1598 гг. были успешно отбиты набеги крымского хана Казы-Гирея на Москву.
При венчании на царство Борис Годунов дал обещание, которое не могло быть выполнено ни при каких обстоятельствах: «бог свидетель, что не будет в моём царстве бедного человека!». Хотя первые два года были удачными. Милость к дворянам и приказным людям Годунов сочетал с почестями духовенству, наградами войску и вольностями купечеству. В то же время происходило дальнейшее утверждение крепостного права. Это вызывало массовое бегство крестьян на окраинные земли, прежде всего южные, где из-за экономической неустроенности нарастало недовольство казачества. Окончательно погубил царя Бориса голод 1601-1603 гг., от которого больше всего пострадали крестьяне и тысячами изгнанные хозяевами холопы.
Народная нелюбовь к царю подогревалась новизной проводимых им мероприятий. Среди них - направление молодых дворян на учёбу за границу, приглашение в Россию иностранцев, желание открыть школы и даже университет на европейский манер. Всё это воспринималось традиционным российским обществом как разрушение старины и привело к резкому падению авторитета человека, который мог стать родоначальником новой династии. Однако мощные выступления крестьян, холопов и казаков, (восстание под предводительством Хлопка Косолапа 1603-1604 гг., подавлено с большим трудом), обострение борьбы различных групп правящего класса за власть и привилегии, постоянный страх перед созданной Годуновым сетью тайного полицейского надзора, породившей такие общественные язвы, как донос и клевета, привели к всеобщей ненависти к новому царю. Его внезапная смерть в апреле 1605 г. и убийство в результате заговора бояр 16-летнего сына Фёдора Годунова, находившегося у власти всего 2 месяца (апрель-июнь 1605 г.), облегчили восшествие на престол Лжедмитрия I. Началась эпоха самозванцев, появлявшихся в разных районах страны.
Ряд картин
Забытой Богом стороны
Суровый господин
И жалкий труженик – мужик
С понурой головой...
Как первый властвовать привык!
Как рабствует второй!
Н. Некрасов
Человечество обязано цивилизацией двум центрам, лежащим на двух противоположных концах материка Старого Света. Европейская цивилизация зародилась на берегах Средиземного моря, китайская – на восточных окраинах материка. Эти два мира, европейский и китайский, жили отдельной жизнью, едва зная о существовании друг друга, но не совсем без сношений между собою. Произведения этих отдельных стран, а может быть и идеи, передавались с одного конца материка на другой. В промежутке между двумя мирами лежал путь международных сношений, и это общение Востока с Западом вызывало вдоль пути большие или меньшие успехи оседлости и культуры, несмотря на то, что самый путь проходил по местам пустынным, где плодородные участки встречаются урывками и разъединены безводными пространствами. Сибирь, более удобная, чем эти пустыни, для оседлости и культуры лежала в стороне от этого международного пути, и потому, до позднейших веков, не получила никакого значения в истории развития человечества.
Обоим цивилизованным мирам Старого Света она оставалась даже почти вовсе неизвестною, потому что пределы этой страны были обставлены такими затруднительными условиями, что проникновение в страну представляло серьезные препятствия.
На севере устья ее больших, подобных морским рукавам, рек заслонены льдами Северного океана, по которому только в последнее время проложен путь. На востоке она примыкает к туманному, бурному и мало посещаемому Охотскому и Берингову морям. От цивилизованного юга Азии она отрезана степями. На западе запирал вход в нее лесистый Урал. При таких условиях, сношения с соседними странами не могли развиться, цивилизация не проникала сюда ни с запада, ни с востока, и сведения об этой обширной стране были самые сбивчивые, сказочные. От отца истории Геродота, почти до знаменитого имперского посла Герберштейна, вместо достоверных сообщений о Сибири, передавались только басни. Или рассказывали, что на крайнем северо-востоке живут одноглазые люди и грифы, стерегущие золото; или передавали, что там люди заключены за горами, имеющими только одно отверстие, через которое они выходят раз в год для торговли; или, наконец, уверяли, что они на зиму погружаются в спячку, как животные, примерзая к земной поверхности посредством жидкости, которая вытекает из их носа. Сказочность известей свидетельствует, что во все время, пока складывалось Русское государство, сношения с Сибирью были очень затруднительны и редки, вследствие непроходимости лесистого Урала. Перевал через этот хребет, по которому теперь перекинут рельсовый путь, в отдаленные времена был настоящим международным барьером. Еще в прошлом столетии ехавший через Урал в Березов, для наблюдений, астроном Делиль заявлял, что всякий, кто претерпит путь через Урал, станет удивляться, что есть люди, не решающиеся принять Урал за границу между Европой и Азией.
В XVI столетии попытка образовать в Сибири государство была сделана Туркестанцами. Путь из Туркестана в Сибирь лежал через степь, обитаемую Киргизами, народом, занимавшимся скотоводством и набегами на соседей. Это было хищническое, подвижное население, не знавшее над собой никакой власти. Сюда убегали недовольные из соседних туркестанских оседлых государств, как простые люди, так и принцы, и нередко какой-нибудь способный авантюрист сплачивал вокруг себя значительную шайку удальцов, с которую и делал набеги на оседлые местности, сначала для грабежа, а потом и для завоеваний, – набеги, кончавшиеся иногда основанием новой и сильной династии. Вероятно, такими-то удальцами и были основаны первые зародыши татарской, собственно туркестанской колонизации в Сибири.
Сначала возникло несколько отдельных княжеств. Одно из них, самое древнее, было Тюменское, другой князь жил в Ялуторовске, третий в Искере. Вдоль рек была заложена прочная колонизация из татарских поселений. В поселениях, бывших резиденциями князей, были устроены крепости или городки, в которых жили дружины, обязанные собирать князю дань с окрестных бродячих племен. Эти колонисты положили начало земледелию и ремеслам. Из Туркестана являлись сюда хлебопашцы, кожевники и другие мастера, а также купцы и проповедники ислама; муллы принесли сюда грамоту и книгу. Отдельные князья, конечно, не жили между собою мирно; время от времени, появлялись между ними личности, стремившиеся объединить край под своею личною властью.
Первое объединение удалось совершить князю Едигеру. Тотчас же это новое царство сделалось известно на западной стороне Урала. До тех пор, пока Едигер не образовал из всех мелких татарских поселений целого Сибирского царства, Зауралье не привлекало к себе взоров ни государственных людей России, ни простых промышленников. Мелкие народцы Сибири жили в своей глуши, не давая о себе знать. При Едигере же столкновения между пограничными жителями повели к сношениям между Москвой и Сибирью, – и в 1555 году явились в столицу Московского государства первые сибирские послы. Может быть те дары, которые были привезены в Москву, указали на богатство Сибирского края пушниной, и тогда же явилась мысль завладеть этим краем. Участь Зауральского края в умах московских государственных людей была решена; московский царь стал сноситься, путем посольства, с Сибирью. Едигер признал себя данником, и ежегодно присылал по тысяче соболей. Но эта дань была внезапно прекращена. Степной наездник Кучум, с толпою татарской орды, напал на Едигера и завоевал его царство. Разумеется, московские воеводы заставили бы и Кучума признать московскую власть, но их предупредила банда вольницы, под предводительством Ермака. Одна из сибирских летописей инициативу приписывает именитому гражданину Строганову; народная же песня – самому Ермаку.
Песня намекает, что волжскую вольницу стеснили со всех сторон и не давали ей простора разгуляться, и вот собрались казаки на астраханской пристани “во единый круг думати думушку со крика ума, с полна разума.”– “Куда бежать и спасаться?” спрашивает Ермак:
«А на Волге жить? – ворами слыть...
На Яик идти? – переход велик.
Во Казань идти? – грозен царь стоит.
Во Москву идти? – быть перехватанными,
По разным городам разсаженными,
И по темным тюрьмам разосланными…»
Надумал Ермак идти в Усолье, к Строгановым, взять у них запасу хлебного и ружейного и напасть на Сибирь. Летопись рассказывает, что Ермак прибыл в земли Строгановых осенью 1579 года. Строгановы были богатые крестьяне, разжившиеся на добывании соли из варниц. Они скупали у инородцев большие земли, завели городки, держали в них гарнизоны и пушки. Максим Строганов, тогдашний глава этой фамилии, был напуган появившейся шайкой Ермака на Урале, но должен был смириться и исполнить все, что от него потребовал решительный атаман; он снабдил дружину Ермака свинцом, порохом, сухарями, крупой, дали ему пушки и вожаков из Зырян. В первое лето Ермак забежал на судне из Чусовой не в ту речку, в которую следовало, и потому ему пришлось тут зимовать. Только в 1580 году, Ермак явился на сибирском склоне Уральского хребта; он поднялся в лодках по Чусовой и Серебряной и спустился в Туру.
Первые туземцы встретились ему в юртах княжца Епанчи, где ныне город Туринск. Тут было дано первое сражение. Раздались казачьи выстрелы; татарское население, не видавшее прежде огнестрельного оружия, разбежалось. Отсюда Ермак спустился в лодках, вниз по реке, до Тобола и Тоболом до впадения его в Иртыш. Здесь был татарский город Сибирь или Искерь, т.е. небольшое селение, окруженное земляным валом и рвом; оно служило резиденцией сибирского царя Кучума. Ермак предварительно напал на небольшой городок Атикин, который лежал вблизи от Сибири. Татары были разбиты и бежали. Эта битва решила участь татарского владычества в стране. Татары не решились более противостоять казакам и бросили город Сибирь. На другой день казаки были удивлены тишиной, царствовавшей за городским валом, – “и нигде никакого гласа”. Казаки долго не смели войти в город, боясь засады. Кучум укрылся в южных степях Сибири, и из оседлого царя обратился в кочевника. Ермак стал обладателем края. Он ударил челом московскому государю.
Песня говорит, что он явился в Москву и предварительно подкупил московских бояр собольими шубами, чтобы доложили о нем царю. Царь принял подарок и простил Ермаку и его товарищам убийство персидского посла. Тотчас было послано в Сибирь царское войско под начальством воеводы Болховского. Оно заняло город Сибирь, но, вследствие утомительных переходов, недостатка в съестных припасах и нераспорядительности воеводы, в войсках начался мор от голода и сам воевода умер. Ермак вновь стал главным правителем края, но ненадолго. В это время он услышал, что вдоль Иртыша идет в Сибирь бухарский караван. Ермак пошел к нему навстречу, но на пути был окружен Татарами и погиб в этой свалке.
Это случилось в 1584 г. Песня говорит, что с ним было всего только две коломенки; Ермак хотел перескочить с одной коломенки на другую, чтоб помочь своим товарищам. Он ступил на конец переходки; в это время другой конец доски поднялся и опустился на его «буйну голову» – и он упал в воду.
Казаки бежали из Сибири. Все завоеванные города были снова заняты татарскими князьями, и в Искер явился князь Сейдяк. В Москве еще ничего не знали об этом и послали в Сибирь новые войска для продолжения и укрепления завоевания. Поэтому казаки не успели еще дойти до Урала, как встретили идущего в Сибирь воеводу Мансурова с войсками и пушками. Мансуров не остановился в Сибири, проплыл вниз по Иртышу, до впадения его в Обь, и тут основал городок Самарово, в стране пустынной, занятой невоинственными Остяками. Только следующие воеводы стали строить города в более важных местах, занятых Татарами.
В течении нескольких лет, Русские не были единственными хозяевами в крае. Рядом с ними жили татарские князья и собирали ясак на себя. Татарские крепости перемежались с русскими. Воевода Чулков в 1587 г. основал город Тобольск, в нескольких верстах от Сибири, следы которой сохраняются и до сих пор около Тобольска. Взять татарский город силой, как сделал Ермак, воевода не решился. Однажды, рассказывает летопись, татарский князь Сейдяк, с двумя другими князьями: Салтаном и Карачей, и со свитой в 400 человек, выехал из татарского города на ястребиную охоту и подъехал под стены русского города. Воевода Чулков пригласил их в свой город. Когда Татары хотели войти с оружием в руках, – воевода остановил их словами, что “так в гости не ходят”. Князья оставили оружие и с немногочисленной свитой вошли в русский город. Гостей привели в дом к воеводе, где были уже готовы столы.
Начался длинный разговор о «мирном поставлении», т.е. миролюбивом разделении власти над Сибирью и о заключении вечного мира. Князь Сейдяк сидел задумавшись и ничего не ел; тяжелые мысли и подозрения приходили ему в голову. Воевода Данило Чулков заметил смущение и сказал ему: «Княже Сейдяк! Что зло мыслиши на православных христиан, ни пития, ни брашна вкуси». Сейдяк ответил: «Аз не мыслю на вас никакого зла». Тогда московский воевода взял чашу с вином и сказал: «Княже Сейдяк, аще не мыслиши зла ты и царевич Салтан и Карача на нас, православных христиан, и вы выпейте сие за здравие». Взял Сейдяк чашу, начал пить – и поперхнулся. Стали пить после него царевичи Салтан и Карача – и тоже поперхнулись, – Бог бо обличающе их. Видевшие же сие, воевода и воинстии людие, яко зло мыслиша на них князь Сейдяк и прочие, хотят их смерти – и помахав рукою воевода Данило Чулков, воинстии же люди начаша побивати поганых». Сейдяк с лучшими людьми был схвачен и отправлен в Москву. Это произошло в 1588 году. С этого времени власть московского воеводы утвердилась в Сибири.
До открытия Сибири, Волга была каналом, через который выходили из государства, так называемые опасные элементы. Сюда бежали и неплательщик податей, и преступник; сюда же уходил энергический человек, который искал широкой деятельности; сюда бежали не только крепостные крестьяне, бродяги и гулящие люди, но и личности из простого народа, выдающиеся умом и характером, которым не было должного хода в жизни. Когда Ермак вывел часть волжской вольницы за Уральский хребет, все, что прежде бежало на Волгу, бросилось в Сибирь. Вместо грабежа торговых караванов на Волге, эмиграция на новой почве принялась завоевывать бродячие племена и облагать их ясаком из соболей в пользу московского государя, причем, конечно, значительная доля перепадала самим завоевателям. Но чтобы отнять соболя у инородца, надо иметь перевес в силе, надо обладать храбростью и другими условиями. Поэтому часть эмиграции обратилась непосредственно к промыслу за соболями. Слухи о несметном количестве соболей в Сибири, рассказы, быть может, преувеличенные, о том, что инородцы за железный котел дают столько собольих шкур, сколько в котел вместится, вызвали усиленную эмиграцию не только из крепостной Москвы, но и из свободного населения древней Новгородской области. Жители нынешних Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерний, издавна знакомые с звериными промыслами, пустились в Сибирь добывать дорогого зверя. Все эти эмигранты, начиная с военной дружины Ермака, шли в Сибирь или на лодках, или пешком. Поэтому и первый разлив эмиграции по новой стране совершился по лесной полосе, путем речных сообщений. В южные степи эмиграции не шла, потому что у нее не было лошадей, чтобы делать набеги на живущих в степях кочевников; да притом у кочевников ничего не было, кроме скота, а эмигрантам нужны были дорогие собольи шкуры, – и эмиграция забиралась далеко на север, ближе к Ледовитому океану. В виду этого, в XYII и начале XYIII столетия, север Сибири был гораздо оживленнее, чем теперь. Северные города Сибири основаны раньше южных. Особенно славился в старой Сибири город Мангазея (песни придают ему эпитет «богатея»), лежавший чуть не у берегов Ледовитого океана и теперь вовсе не существующий. География северной Сибири и даже Таймырского полуострова была известна Русским XYII столетия лучше, чем в позднейшее время. Но когда соболь и другие дорогие звери были истреблены на севере, народонаселение начало подниматься вверх по рекам и основывать южные города.
Распространение русской власти в крае шло таким порядком. Укрепившись на Тоболе и его притоках, Русские стали распространять свои владения в Сибири вниз по Иртышу и Оби. В 1593 году, был основан город Березов на нижнем течении Оби. В том же году Русские поднялись по Оби вверх от устья Иртыша и основали другой город, Сургут. Через год, в 1594 г., отряд из полутора тысяч военных людей поднялся по Иртышу выше устья Тобола и основал город Тару. У Тары военные предприятия вверх по Иртышу прекратились и начались вновь в этом направлении только после того уже, как вся Сибирь, вплоть до Тихого океана, и были завоеваны Камчатка и Амур. Омская крепость, лежащая всего в 400 верстах к югу от Тары, основана была только ы 1817 г., следовательно, через 224 года после основания Тары.
Единственное завоевание, сделанное при помощи Тары, заключается в земле барабинских Татар. Напротив, партии из северных городов заходили гораздо дальше на восток. Березовцы в 1600 году основали город, почти у самого Ледовитого моря, на реке Тазе, и назвали его Мангазеею; сургутские казаки пошли вверх по Оби и основали, на ее притоке, реке Кети, Кетский острог; поднявшись еще выше по Оби, встретили реку Томь, и на ней, в 60 верстах выше устья, был основан в 1604 году город Томск; четырнадцать лет позже, т.е. в 1618 году, был основан город Кузнецк на той же реке Томи, но выше Томска.
Тут завоеватели Сибири впервые дошли до южно-сибирских гор, которые отделяют ее от Монголии. Основанием Кузнецка закончилось занятие обширной системы реки Оби; треть Сибири была занята; далее на восток оставались еще две такие же большие речные системы: Енисейская, в занятию которой тотчас же после завоевания Обской системы, и было приступлено, и Ленская, лежащая восточнее Енисейской.
Занятие Енисейской системы началось с крайнего севера. В один год с тем, как в Обской системе был основан город Томск, мангазейские казаки, или промышленные люди, завели на Енисее зимовье, где ныне стоит город Туруханск. К 1607 году Самоеды и Остяки, жившие на Енисее и реке Пясиде, были обложены ясаком; а в 1610 году году Русские, спускаясь вниз по Енисею на судах, достигли до его устья, т.е. вышли в Ледовитое море. Средние части Енисейской системы были открыты кетскими казаками, которые облагая Остяков вверх по Кети, 1608 году дошли до Енисея в том месте, где ныне стоит горок Енисейск, и оттуда поднялись до окрестностей нынешнего Красноярска. Около Енисейска они нашли Остяков, которых за то, что они знали кузнечное дело, прозвали кузнецами. Вскоре после обложения ясаком, Остяки кузнечной волости подверглись нападению Тунгусов, пришедших с реки Тунгуски. Русские, находившиеся в волости за сбором ясака, были также побиты. Это была первая встреча Русских с новым племенем – Тунгусами. Неприязненные действия последних против обложенных ясаком Остяков вызвали построение, около 1620 года, города Енисейска, на берегу реки Енисея. После этого, в течение двух лет, были приведены в покорность как Тунгусы, жившие по реке Тунгуске, так и Татары, обитавшие вверх по Енисею, и обложены ясаком. В 1622 году было получено первое известие еще о новом народе – Бурятах.
Именно Енисейцы услышали, что на реку Кан, впадающую в Енисей справа, пришли Буряты в числе 3000 человек. Это извести заставило Русских подумать о более прочном положении на верхнем Енисее, против Кана. С этой целью, в 1623 году, был заложен на Енисее, в землях, принадлежащих Татарам-Аринам, при устье Качи, в 300 вер. выше Енисейска, новый город – Красноярск. Сфера действия Красноярцев обращена была преимущественно на юг, где они встретили кочевое татарское племя Киргизов, с которым уже ранее вели упорную борьбу томские казаки. На востоке Красноярцы ограничились только исследованием долин рек Кана и Маны, в которых они нашли звероловные самоедо-остяцкие племена: Камашей, Котовцев, Мозоров и Тубинцев.
Открытия в восточном направлении были развиты с более существенными последствиями из среднего и нижнего Енисея. Одна из енисейских партий, отправленная вверх по Тунгуске и Ангаре, под начальством Перфирьева, дошла до устья Ишима; другая, начальством сотника Бекетова, поднялась еще выше, она перебралась через опасные пороги, дошла до реки Оки, и обложила ясаком живущих тут Тунгусов. Река Ишим, впадающая в Ангару выше Оки, открывала Русским путь в новую, более восточную область, в систему большой реки Лены. В 1628 году десятник Бугор с десятью казаками поднялся по Ишиму вверх, переволочился в долину реки Куты и по ней спустился в реку Лену, по которой проплыл до устья реки Чаи. Высокое качество соболей, вывезенных этой партией в Енисейск, было заманчиво для Енисейцев. Они, в том же году, отправили другую партию на Лену, под начальством атамана Галкина; а в 1632 году послали прославившегося уже ловкостью и умением вести подобные предприятия Бекетова с наказом построить город Якутск в землях занимаемых Якутами. Эти партии, спускаясь по Лене, нашли уже здесь русских промышленных людей из города Мангазеи, которые, через Туруханск, достигли до Лены и до земли Якутов десятью годами раньше Енисейцев. Через пять лет после основания Якутска, именно, в 1637 году, казаки под начальством десятника Бузы, спускаясь по Лене, впервые дошли до ее устья, и вышли в Ледовитое море; отсюда они входили в реки Оленск и Яну, чтоб обложить ясаком живущих на них Тунгусов и Якутов. Года через два, в 1639 году, следовательно, спустя шестьдесят лет после взятия Сибири Ермаком, партия томских казаков, пришедших в Якутск с атаманом Копыловым, разыскивая новые земли и облагая инородцев ясаком, поднявшись вверх по Алдану и Мае, впервые увидели волны Тихого океана. Они вышли на берег там, где в океан впадает небольшая речка Улья.
Еще оставались не занятыми в Сибири: Прибайкальская страна, Забайкалье, Амур и крайний северовосток, с Камчаткою. К северным берегам Байкала Русские подошли, постепенно расширяя свою власть вверх по реке Ангаре. В 1654 году, на Ангаре был построен Балаганский острог, где ныне город Балаганск, 200 верст ниже Иркутска; а в 1661 году был построен и Иркутск, в 60 верстах от берегов Байкала. На южный берег Байкала Русские явились, обойдя озеро с востока. Первый острог в Забайкалье – Баргузинский, был основан в 1648 году, т.е. за 13 лет ранее Иркутска и за 6 лет ранее Балаганска. Отсюда русская волна постепенно разлилась по Забайкалью на запад и юг, до Кяхты и Нерчинска. Партии, ходившие по южным притокам Лены, т.е. по Олекме и Алдану, узнали о существовании большой реки Амура, протекающей за хребтом с южной стороны. Первый отважился перевалить через хребет Поярков, в 1643 году. Он спустился по реке Зее, проплыл вдоль реки Амура до ее устья, вышел в море. и, пробираясь на север возле берега, дошел до реки Ульи, откуда перешел на Алдан по той самой дороге, по которой томские казаки первые открыли Тихий океан. После 1648 г., промышленник Хабаров, набрав на Лене дружину из охотников, явился на Амур, поднявшись по Олекме и Тугиру. Он вышел на Амур далеко выше устья Зеи, и отсюда спустился до устья Сунгари и старой дорогой воротился назад с огромной добычей. Таков был в общих чертах географический ход завоевания Сибири.
Завоевание это было более делом мужиков, чем воевод. Дело, обыкновенно, происходило таким образом, Прежде, чем появится в новой стране казачья партия, посланная из ближайшего острога или города, в ней появляются соболе-промышленники и заводят в ней зимовья или звероловные избушки. Наловив соболей собственными ловушками, или набрав их у местных жителе под предлогом сбора в ясак, они приносили добычу в город или острог, чтобы сбыть товар московским купцам. Известие о новой, богатой соболями стране доходило до воеводы или до атамана, заведывавшего острогом, и он посылал во вновь открытую страну казачью партию. Таким именно образом, задолго до появления казачьих партий, были открыты Енисей и Лена. Когда казачьи отряды явились в этих местах, они нашли уже Мангазейцев, которые позаводили здесь свои зимовья и ловили соболей. Под конец завоевательного периода Сибири, походы, для открывания новых земель, обратились в очень выгодный промысел. Стали формироваться из частных лиц, из простых зверопромышленников небольшие партии, с целью открытия земель, покорение их под государеву руку и обложения ясаком. Такие партии, набрав соболей с инородцев, меньшую часть отдавали казне, а большую часть, – как об этом свидетельствуют сибирские летописцы, – удерживали в свою пользу. В конце концов, партии эти стали становиться многолюдными; простые зверопромышленники начали являться в качестве завоевателей обширных стран. Хабаров,простой зверопромышленник с реки Лены, занимавшийся варкою соли на Киренге, собрали дружину из полуторых сот добровольцов и с нею погромил почти весь Амурский край. Казачьи поисковые партии, надо полагать, формировались не столько по почину воевод, сколько по собственной охоте казаков. Казаки основывали артель, приступали к воеводе с просьбами снабдить их порохом, свинцом и припасами, и оправлялись в поход, в надежде вынести значительное число соболей и на свой пай. Казачьи завоевательные партии были по большей части немноголюдные: в 20 и даже 10 человек.
Итак, главная роль в занятии и колонизации Сибири принадлежит простому народу. Крестьянство выделило из своей среды всех главнейших руководителей дела. Из его же Среды вышли: первый завоеватель Сибири – Ермак, завоеватель Амура – Хабаров, завоеватель Камчатки – Атласов, казак Дежнев, обогнувший Чукотский нос; простые промышленники открыли мамонтову кость. Это были люди отважные, хорошие организаторы, самой природой созданные для управления толпой, находчивые в затруднительном положении, умевшие в случае нужды, обернуться малыми средствами и изобретательные.
Первые партии русских переселенцев в Сибирь, принесли с собой на новую почву первичные формы общественной организации: казаки – военный круг; соболе-промышленники – артель, землепашцы – общину. Рядом с этими формами самоуправления в Сибири устраивалось и воеводское управление. Его вынужден был призвать Ермак; он сознавал, что без присылки новых людей и «огненного боя» словом – без поддержки Московского государства, ему, со своей малочисленной казачьей артелью, не удержать Сибири. В Сибири одновременно развивались две колонизации: вольнонародная, шедшая впереди, и правительственная, руководимая воеводами.
В первое время сибирской истории, казачьи общины сохраняли свое самоуправление. Особенно они были независимы вдали от воеводских городов, на сибирских окраинах, где они содержали гарнизоны острогов, заброшенных среди враждебных племен. Если они сами, без воеводского почина, отправлялись на поиски новых данников, то все управление вновь занятым краем находилось в их руках. Первые сибирские города были ничто иное, как оседлые казачьи дружины или артели, управлявшиеся «кругом». Эти оседлые казачьи артели поделили между собой ясачную Сибирь, и каждая из них имела свой район для сбора ясака. Иногда выходили споры, кому сбирать ясак с того или иного племени, и тогда один казачий город ходил на другой войной. Старшим в ряду сибирских городов считался Тобольск, который настаивал, что он один имеет право принимать иноземных послов. В позднейшее время свобода и инициатива этих артелей и общин сократились; но еще в ХVIII столетии многие дела, даже уголовные, отдаленные казачьи общины решали сами. В случае открытия заговора, гарнизон отдаленного острога собирал сход, присуждал преступников к смертной казни и исполнял ее, давая потом только знать в ближайшую воеводскую канцелярию. Так, например, поступили жители города Охотска с мятежными Коряками, в конце прошлого столетия. Это самоуправление и самосуды, однако, постепенно исчезали перед распространившейся воеводской властью. Но изредка вспыхивали попытки восстановить сибирскую старину. Так остались рассказы о низложении воевод в Иркутске и Таре. Следы этой борьбы сохранились в сибирских архивах в небольшом числе; но в действительности, их было больше. К прошлому столетию самоуправление в сибирских городах окончательно пало. Остатки самоуправления уцелели лишь в деревнях, заброшенных в тайгах, вдали от большого тракта.
Не только первые завоеватели, пришедшие с Ермаком, – казаки и сброд волжской вольницы, – но и позднейшие эмигранты, более мирные зверопромышленники, были люди или нерасположенные к занятию земледелием, или никогда им не занимавшиеся. Эти партии занимались провизией, складывали ее на сани, или так называвшиеся чуницы, которые нужно было тащить на себе, и уходили на восток один за другими. Зачатки местного земледелия они нашли только там, где были заложены поселения татарской колонизацией. Разумеется, эти зачатки были ничтожны и не могли удовлетворять прибывавшие один за другими звероловные артели. Кроме хлеба, эти последние нуждались еще в «огненном бое». Оба эти обстоятельства ставили звероловные артели в зависимость от отдаленной метрополии. Так как соболиный промысел тотчас же был оценен Москвой по достоинству, то Московское государство приняло на себя заботу о снабжении промышленников провизией и снарядами. Вообще же, увлечение соболиным промыслом было для государства выгодно. Вся добыча зверовщиков была обращена в государственную казну. Соболь, как впоследствии золото, был признан государственной регалией; велено было, чтобвесь соболь, уловленный в Сибири, сдавался в казну. Часть соболей поступала в нее, как ясак; но и те соболи, которые поступали от инородцев в продажу или были изловлены русскими промышленниками и потом куплены скупщиками, не могли миновать казны. Скупщики, под строгим наказанием, обязаны были привезти их в Москву и сдать в Сибирский приказ, из которого им выдавали по оценке деньги, как теперь выдают их золото-промышленнику, когда он ссыпет добытое им золото в плавильную печь в Барнаул или Иркутск. В своих наказах или инструкциях сибирским воеводам, московское правительство настаивало – всеми мерами стараться, «чтоб во всей Сибири соболи были в одной его Великого Государя казне». В Китай был дозволен вывоз только худых мехов; бухарским купцам было вовсе запрещено вывозить меха в Туркестан; самим воеводам было строго настрого запрещено носить собольи шубы и собольи шапки. Как невыделанные шкуры, так и сшитые меха воеводы должны были выбрать из края и отправить в Москву. Для этого им из Москвы присылали товар, который они должны были выдавать Остякам, Якутам и Тунгусам под добычу; им было разрешено также торговать от казны водкой по улусам, чтоб выменивать на нее пушнину.
Стараясь обратить всю добычу от собольего промысла в пользу казны, правительство должно было исполнить две задачи: обеспечить продовольствие промышленных партий и побороть контрабанду. Чтоб русские купцы не привозили соболей тайно, были учреждены таможенные заставы в городах по большому московскому тракту. Но, кроме русских купцов, контрабандой в Сибири занимались бухарские купцы. Последние состояли частью из потомков тех Туркестанцев, которые поселились в Сибири до Ермака, частью извыходцев, явившихся в Сибирь уже после завоевания ее Русскими. Они имели в Сибири земли и были единственными землевладельцами в ней. Еще до появления Русских, они уже вели оживленную торговлю с сибирскими инородцами, – брали у них соболей, а им давали бумажные ткани. Русские купцы, в обмене на соболей стали предлагать сибирским жителям русский холст и крашенину; но русская материя была и хуже и дороже, так что конкуренция с Бухарцами была трудна. Кроме того, что товар Бухарца был выгоднее для инородца, Бухарец брал перевес над Русским и давностью своих сношений с Сибирью; Бухарцы имели в инородческих стойбищах жен и семейства, входили в родственные связи с местными князьками; наконец, они были более образованны, чем русские пришельцы. В XYII столетии они были единственными людьми в Сибири, в руках которых была книга. В XYIII столетии иностранцы, попавшие в Сибирь, нашли у них редкие рукописи. Так например, пленный швед Страленберг у одного из тобольских Бухарцев открыл туркестанскую летопись, написанную хивинским принцем Абульгази, под названием «Родословная о Татарах». Русским нужно было выдержать в Сибири конкуренцию с ловкими в торговом отношении Туркестанцами, славящимися древностью своей культуры, восходящей за христианскую эру. Борьба эта продолжалась в течение XVII и XYIII столетий и отчасти даже и в XIX веке. Отатарение инородцев продолжало совершаться и при русском владычестве; обращение язычников в ислам шло рядом с обращением в христианство, и некоторые племена, как, например, Барабинские Татары, только в половине прошлого столетия перешли из шаманства в магометанство, – и тщетно раздавались голоса тобольских архиреев о принятии мер против мусульманской проповеди. Не менее была трудна борьба с Бухарцами и в торговом отношении. Бухарцы в XVII столетии держали в руках всю внутреннюю торговлю в Сибири; в XVIII столетии в их руках осталась только азиатская торговля; но и вытесненные из внутреннего рынка, Бухарцы представлялись серьезными соперниками устюжским купцам, державшим в своих руках торговлю Сибири с Европейской Россией. Сибирские жители, как инородцы, так и Русские, любили азиатские ткани более чем русские. В прошлом столетии вся Сибирь, по словам известного Радищева, одевалась в белье из азиатской бязи, а в праздники надевала шелковые рубахи из китайской фанзы. Крестьянки по воскресеньям ходили в платках и чепцах из китайской шелковой материи – голи; священнические ризы также шились из китайской голи; вся корреспонденция с Сибири писалась китайской тушью; ею писал в Москву челобитную иркутский купец, ею же писались все бумаги в полковых канцеляриях на Иртыше.
И устюжскому купцу, и московскому правительству не могло нравиться это заполнение сибирского рынка азиатскими товарами и первенство Бухарцев. Правительству оно тем менее могло нравиться, что Бухарец за свои ткани требовал у инородцев мехов. Вопреки указам правительства, в Сибири велась обширная контрабандная торговля мехами. Местной администрации трудно было уследить за ней, потому что все население было заинтересовано существованием контрабанды. Населению хотелось носить шелковые, а не холщевые рубашки, и потому все, – и Русские, и инородцы, и купцы, и казаки, – занимались тайной продажей мехов Бухарцам. Чтобы положить конец контрабанде и вывозу соболей в Туркестан, правительство совсем запретило въезд Бухарцам в Сибирь. Такою мерою, в начале XIX столетия, правительству удалось дать перевес русскому купцу над Бухарцем и водворить в Сибири русский фабрикат. Уже в конце прошлого столетия стала заметна эта перемена. Не только ввоз азиатских бумажных товаров в Сибирь уменьшился, но начался вывоз русских бумажных тканей в Китай и Туркестан. А в первой половине XIX столетия вывоз этого товара взял перевес над ввозом.
Другая забота правительства по отношению к Сибири заключалась в снабжении ее продовольствием. Эти заботы продолжаются через все XVIII столетие, а частию и в нынешнем столетии. Зверопромышленники, увлекаясь легкостью наживы от собольего промысла, не желали браться за соху. Правительство стало заводить в Сибири деревни, устраивать дороги, учреждать почтовые ямы, вербовать в России хлебопашцев и селить их вдоль сибирских дорог. Каждый переселенец, по царскому указу, должен был взять с собой положенное количество скота и домашней птицы, а также земледельческие орудия и семена. Воз переселенца походил на маленький Ноев ковчег. Иногда правительство вербовало в России лошадей и отправляло в Сибирь для раздачи переселенцам. Но этих мер было недостаточно. Правительство заводило казенные пашни в Сибири, обязывало крестьян обрабатывать их, заставляло их же строить дощаники и сплавлять на них хлеб в бесхлебные места.
Заведение пашен, скотоводства, оседлых поселений, требовало умножения женщин в Сибири, а в новую страну шло преимущественно мужское население. От недостатка женщин, в первое время Сибирь не отличалась нравственностью. За неимением русских женщин, Русские заводили жен из инородок и, по обычаю Бухарцев, заводили их по нескольку, так что московский митрополит Филарет, должен был проповедовать против сибирского многоженства. Жены-инородки добывались или покупкой, или захватом. Многочисленные бунты инородцев, которые вызывались несправедливыми поборами и притеснениями сборщиков ясака, давали повод к многочисленным военным походам в инородческие стойбища, причем мнимых ослушников избивали, а жен и детей забирали в плен и затем продавали их в сибирских городах в рабство. Голод от бесхлебицы и неулова зверя заставлял часто и самих инородцев продавать своих детей в рабство. Кочевое племя Киргизов, занимавшее южные степи Сибири, делая набеги на соседних с ними Калмыков, всегда возвращалось с пленными и пленницами и также иногда сбывало их в сибирских пограничных городах.
Царским указом 1754 года было ограничено право винокурения одним сословием дворян; купцам курить вино было запрещено. Но так как в Сибири дворянства не было, то этот закон сначала не распространялся на Сибирь. Неожиданно в Иркутск, спустя года два, является некто Евреинов, доверенный генерал-прокурора Глебова, и требует сдачи винокуренных заводов, или по-сибирски «каштаков», во владение Глебову, которому они бы будто отданы казной в аренду. Купцы не поверили; сам иркутский вице-губернатор Вульф принял это за ошибку. Но это не была ошибка. Генерал-прокурор Глебов действительно снял в аренду кабаки и каштаки в Сибири, чтобы заняться прибыльною торговлею вином.
В следующем, после приезда Евреинова, году в Иркутск является присланный сенатом, по ходатайству Глебова, следователь Крылов. Прежде, чем начать следствие, Крылов укрепляется в своей квартире; он устраивает у себя гауптвахту, окружает себя солдатами, стены своей спальной комнаты обвешивает разным оружием, спать ложится не иначе, как с заряженным пистолетом под подушкой. Все показывало, что Крылов замышляет против городского общества что-то недоброе, способное вызвать народную месть, и заблаговременно укрепляется в своей квартире.
Пока эта домашняя крепость не была готова, Крылов, появляясь в обществе, был очень ласков и приветлив; но потом внезапно изменился и начал с того, что весь магистрат заковал в кандалы и посадил в тюрьму. Началось вымогательство с купцов денег; под пытками и плетями их заставляли признаться в злоупотреблениях по городскому управлению и в противозаконной торговле вином. Не только члены магистрата, но и множество других лиц из городского общества было припутано к этому делу посредством ложных доносов. Сделать это в Сибири всегда было легко. Стоило только человеку, облеченному властью, показать наклонность выслушивать доносы, как услужливых людей всегда оказывалось в количестве, превосходящем запрос начальства. Особенно недобрую память о себе оставил один из иркутских купцов – Елезов. Он с самого начала подслужился к Крылову и потом указывал ему, с кого и какую сумму можно получить посредством застенка и пыток. Устойчивее других оказался купец Бичевин. Это был богатый человек, который вел торговлю на Тихом океане и тем нажил большое состояние. Едва ли он, если судить по характеру его торговых занятий, был причастен к злоупотреблениям иркутского магистрата по виноторговле; но богатство его было приманкой для Крылова, и потому он был привлечен к делу и подвергнут пыткам. Его подняли на дыбы или виску: т.е. к его ногам был привязан обрубок дерева или сырая колода вроде той, на которой наши мясники рубят говядину, весом от 5 до 12 пудов. Мученика поднимали по блоку кверху за веревки, привязанные к кистям рук и быстро опускали, не давая бревну удариться о землю; потом с вывернутыми суставами в руках и ногах, несчастный висел в продолжение времени, определенного мучителем, по временам получая по телу удары плетью. Подвешенный на виске, Бичевин крепился и отказывался признать за собою вину. Не сняв его с виски, Крылов уехал к купцу Глазунову на закуску. Там он пробыл три часа. Бичевин все это время провисел на дыбах. Когда Крылов вернулся, Бичевин почувствовал приближение смерти и дал согласие подписаться в 15000 рублей. Его сняли с дыбы и отвезли домой. И здесь Крылов не оставил его в покое. Он приехал к нему в дом и перед смертью еще вымучил такую же сумму. Подобным зверским образом было вымучено с иркутских купцов и мещан около 150000 рублей. Кроме того, Крылов, под предлогом вознаграждения казны за убытки, конфисковал купеческие имущества. Особенно же отбирал драгоценные вещи, которые частью прямо, без околичностей, присваивал себе, частью продавал с аукциона, при чем сам был и оценщиком, и продавцом, и покупателем. При таком порядке, разумеется, все ценное и лучшее переходило в сундуки самого следователя совсем за бесценок. Эти вымогательства и грабеж частных имуществ сопровождались оскорбительным обращением Крылова с иркутскими жителями. В заседание Крылов являлся всегда пьяный, и неистовствовал; бил купцов по лицу кулаками и тростью, вышибал им зубы, таскал за бороды. Пользуясь своей властью, Крылов посылал за дочерями купцов своих гренадеров и бесчестил их. Когда же отцы жаловались вице-губернатору Вульфу,– тот только разводил руками и говорил, что Крылов прислан сенатом и ему не подчинен. Ни возраст, ни недостаток красоты не гарантировали иркутских женщин от насилий Крылова. Он хватал десятилетних девочек. Старухи также не были избавлены от его преследований. Один из сибирских бытописателей рассказывает, как Крылов вынуждал любовь купчихи Мясниковой. Ее хватали гренадеры, приводили к Крылову, били, заковывали в кандалы, запирали; но женщина геройски переносила побои и отказывалась от его ласк. Наконец, Крылов призвал мужа этой женщины, дал ему в руки палку и заставлял бить свою жену – и муж бил, уговаривая собственную жену нарушить брак...
Сибирское купечество вело себя в этой истории невероятно трусливо. Никто не решался пожаловаться и разоблачить перед высшим начальством насилия бешеного человека, которому случайно попала в руки власть над краем, вследствие корыстолюбия такого важного государственного чиновника, как генерал-губернатор Глебов. В Иркутске был богатый купец Алексей Сибиряков, слывший законником в городе. Он любил изучать законы, собирал указы и инструкции по управлению Сибирских краем, так как свода законов тогда еще не существовало, и составил полное собрание этих государственных актов. Вместо того, чтобы, вооружась знанием, выступить на защиту своего города, Сибиряков бежал и где-то в глухой деревне или просто в лесу, проживая в зверопромышленной избушке. Крылов испугался, подумав, что Сибиряков укатил в Петербург с доносом, и послал нарочного вдогонку, чтобы воротить беглеца. Нарочный доехал до Верхотурья, и возвратился ни с чем. Беглец бросил в городе свою жену с семейством и брата. Тотчас же Крылов заковал их в кандалы и потребовал указания, куда скрылся Сибиряков. Но, не смотря на плети, ни жена, ни брат беглеца ничего не могли сказать, потому что Сибиряков бежал украдкой даже от своих домашних. В довершение надругательств над иркутским обществом, Крылов предложил иркутским купцам отправить депутацию в Петербург, с целью просить у Глебова милостивого снисхождения к обвиненным купцам, в числе которых было много и мнимо-виновных, – и депутатом, пожеланию Крылова, был избран его любимец и изветчик Елезов.
Два года Крылов бесчинствовал таким образом в крае. Представитель власти, вице-губернатор Вульф, молчал и не имел мужества не только собственной властью остановить его, но даже и донести о бесчинствах. Архиерей Софроний также притаился и старался сделать свое существование незаметным для Крылова, который начал вмешиваться во все части управления. Однажды, подгуляв на одном собрании, Крылов, в пьяном виде, хотел пощеголять перед Вульфом своим могуществом и стал распекать его за упущения по службе. Хотя Вульф возражал ему робко, стараясь опровергнуть обвинение, но Крылов, под влиянием опьянения, разгорячился, приказал отобрать у Вульфа шпагу, объявил его арестованным и отставленным от должности и сам вступил в управление краем. Только тогда, испугавшись за свою свободу, а, может быть, и жизнь, Вульф решился известить свое начальство о событиях в Иркутске. Втихомолку он и архиерей Софроний обдумали это дело. Архиерей написал донос, а Вульф с секретным нарочным отправил его в Тобольск. Из Тобольска последовало приказание арестовать Крылова. Вульф, однако, не решился сделать это открыто; он предпринял это дело с большими предосторожностями. Ночью команда из двадцати отборных казаков подступила к квартире следователя, захватила сначала ружья, стоявшие в сошках перед гауптвахтой, потом сменила караул. Затем, казачий урядник Подкорытов, славившийся своей удалью, вошел с несколькими товарищами в комнату буйного администратора. Крылов, увидев его, схватил со стены ружье и хотел защищаться, но Подкорытов предупредил его и одолел. На Крылова надели кандалы и отправили в тюрьму, а затем, по распоряжению высшего начальства, в Петербург, где он должен был предстать перед судом. Императрица Елисавета, узнав об этом деле, приказала, чтоб с «сим злодеем не смотря ни на какие персоны поступлено было». Сенат, игнорируя все злодеяния Крылова, вменил ему в вину только арестование Вульфа и оскорбление государственного герба, который Крылов имел неосторожность прибить к воротам своей квартиры вместе с дощечкой, на которой было выставлено его собственное имя, и лишил его чинов. «Через сто лет даже, – говорит один сибирский бытописатель, – трудно судить хладнокровно об этом отвратительном событии, особенно нам, Сибирякам, предки которых умерли или разорились под кнутом Крылова; но чем должен был казаться этот палач для тех, кто испытал его пытки и насильства?...».
Беспорядки в Сибири росли; известия о них чаще стали доходить до верховной власти. Чтобы помочь делу, увеличили полномочия главного начальника края. Таким обширным полномочием был облечен генерал-губернатор Селифонтов, кончивший опалою, – увольнением от службы с запрещением въезда в столицы. Затем генерал-губернатором в Сибири является Пестель. Это был болезненно-подозрительный человек. При самом назначении на этот высокий пост, Пестель трепетной рукой написал, между прочим, Государю: «Боюсь, Государь, этого места. Сколько моих предшественников было сломлено сибирской ябедой! Не надеясь и я благополучно оставить эту должность; лучше отмените Вашу волю,– сибирские доносчики меня погубят». Государь не согласился отменить свой приказ, и Пестель должен был отправиться в Сибирь по вступлении в должность, он заявил, что приехал сокрушить ябеду. Впрочем, он непосредственно не управлял Сибирью: он передал дела управления в руки своих ближайших родственников и фаворитов, а сам уехал в Петербург и больше не возвращался. Одиннадцать лет управлял он Сибирью, живя в Петербурге, переиначивал Высочайшие повеления, обходил их и подменял сенатскими распоряжениями. С одной стороны, он обманывал правительство ложными представлениями; с другой – обманывал местное население запугиваниями, что в Петербурге от него отвернулось высшее начальство и презирает его за ябедничество.
Наконец, противникам Пестеля удалось убедить Государя произвести ревизию Сибири. Рассказывают, что однажды, Император Александр I смотрел из окна Зимнего Дворца и заметил на шпице Петро-Павловского собора что-то черное. Он подозвал, славившегося своим остроумием графа Растопчина и спросил, не рассмотрит ли он, что это такое. Растопчин отвечал: «Надо позвать Пестеля. Он отсюда видит, что делается в Сибири». А в Сибири, действительно, творилось нечто ужасное. Государь послал в Сибирь Сперанского. При одном слухе об этом, сибирская администрация обезумела от страха. Один из самодурных деспотических воротил Сибири впал в дикое сумасшествие, от которого вскоре и умер; другой разом осунулся и состарился; третий повесился перед самым началом следствия Сперанского.
Явился Сперанский в Сибирь. Его управление было собственно только «административное путешествие» по Сибири. Через два года он оставил край и вернулся в Петербург. Настрадавшаяся Сибирь встретила его, посланника Божия. «Бысть человек послан свыше!»– писал его современник, образованный сибиряк, Словцов. И сам Сперанский понимал, что его приезд в Сибирь – эпоха для сибирской истории. Он называл себя вторым Ермаком, за то, что он открыл общественно-живущую Сибирь, или как он выражался: «открыл Сибирь в ея политических отношениях»,
Один из сибирских писателей, г. Вагин, рассказывает такой анекдот. В каком-то глухом городе в Забайкалье ждали Сперанского. Чиновники были в своре, а генерал-губернатор не едет. Компания соскучилась, уселась за карты, подвыпила, потом и заснула. Генерал-губернатор приехал ночью и разбудил это общество словами: «Се жених грядет в полунощи!». Результаты были таковы: генерал-губернатор, два губернатора и шесть сот чиновников, подлежали суду за злоупотребления; сумма расхищенных денег простиралась до трех миллионов рублей! Представляя свой отчет о ревизии, Сперанский ходатайствовал перед Государем ограничиться наказанием только наиболее крупных виновников. К этому побуждала, во-первых, необходимость, так как, изгнать шестьсот чиновников из службы – значило оставить Сибирь без чиновников; во-вторых, в злоупотреблениях сибирских чиновников не столько были виноваты люди, сколько самая система управления. Пострадали только двести человек; из них только сорок человек постигла более суровая кара.
Обнаружив злоупотребления чиновничества и покарав важнейших виновников, Сперанский изменил самую систему управления Сибири, даровав ей известное особое «Сибирское Уложение». К каждому сибирскому губернатору и генерал-губернатору приставлен совет, состоящий из чиновников, назначаемых министерствами. Ввести в эти советы выборных от местного общества – помешала Сперанскому Аракчеевская партия. Практика последующих лет доказала, что это новое «Уложение» весьма мало способствовало уменьшению административного произвола в Сибири.
Благодетельные последствия пребывания Сперанского в Сибири заключаются скорее в том обаятельном впечатлении, которое он произвел на местное население своей личностью. “В вельмож,– говорит Вагин,– Сибиряки в первый раз увидели человека”. Вместо прежних правителей, в Иркутск явился человек простой, доступный, приветливый, высокообразованный, с широким государственным взглядом,– словом, человек, какого Сибирь никогда раньше не выдала. Сперанский держал себя в обществе чрезвычайно просто. Он входил в приятельские отношения со старожилами; выказывал любовь и покровительство к наукам. Правитель обширного края, реформатор его, заваленный делами по ревизии, забрасываемый тысячами прошений, составляющий разом несколько проектов по управлению отдельными частями,– он, в то же время, с живейшим интересом следит за текущею русскою литературою, изучает немецкую литературу, учится английскому языку и сам преподает латинский язык одному молодому студенту. Пребывание Сперанского в Сибири – светлый эпизод в истории этой страны, сплошная, так сказать, картина торжества правды над произволом. Кара, постигшая виновников злоупотреблений и, и главное, личное влияние Сперанского,– сделали на некоторое время невозможными беспорядки в прежних размерах. Потом, развитие просвещения в метрополии, откуда являлись управители края, изменение взглядов на управление вообще и управление окраинами в частности, смягчение нравов правителей – сделали, наконец, совершенно невозможным повторение в Сибири крыловщины и пестелевщины. Особое «Сибирское Уложение» имело целью ослабить безпорядки управления, происходившие от отдаленности края, ограничением власти начальников края посредством советов, думали, что это ограничение сделает сибирские порядки похожими на русские. Однако этого равенства «Сибирское Уложение» не доставило. Сибирские порядки все-таки постоянно хуже тех, которые существуют в Европейской России. Правда, они лучше тех, которые были до Сперанского, но и люди в Сибири не те уже. Сибирь, вступившая уже в четвертое столетие своего существования под владычеством России, ждет новой, более коренной реформы в управлении.
По поводу трехсотлетнего юбилея Сибири, с высоты трона раздалось Державное слово, дающее право надеяться, что, в недалеком, вероятно, будущем, те реформы, которыми пользуется Европейская Россия, будут распространены и на Сибирь. О безотлагательной важности и необходимости этого заявлено, наконец, сибирскою администрацией, и к этому заявлению высшая правительственная власть отнеслась с особенным вниманием и заботливостью.
Действительно, приведение Сибири в одно целое с Европейскою Россиею установлением единства в системе управления обеими этими русскими территориями – это первое, что необходимо для того, чтобы сделать Сибирь не только окончательно русскою страною, но и органическою частью государственного нашего организма – в сознании как европейско-русского, так и сибирского населения. Затем, необходимо окончательно закрепить связь Сибири с Европейскою Россиею железнодорожным путем, пролегающим через всю Сибирскую территорию. Тогда, само собою, совершенно естественно, установится должный прилив населения из Европейской России в Сибирь и обилие естественных богатств сибирских получит соответствующий сбыт на русском и западноевропейском рынках. Только при этом условии и может явиться для Сибири возможность оправдать свою старинную репутацию «золотого дна».
* Живописная Россия. - СПб.; М., 1884. - Т. 11. - С. 31-48.
Присоединение Сибири к России
«И когда совсем готовый, населенный и просвещен-ный край, некогда темный, неизвестный, предста-нет перед изумленным человечеством, требуясебе имени и прав, пусть тогда допрашиваетсяистория о тех, кто воздвиг это здание, и также недопытается, как не допыталась, кто поставилпирамиды в пустыне... А создать Сибирь не таклегко, как создать что-нибудь под благословен- ным небом...» Гончаров И. А.
Русскому народу история отвела роль первопроходца. На протяжении многих сотен лет русские открывали новые земли, обживали их и преображали своим трудом, отстаивали с оружием в руках в борьбе с многочисленными врагами. В итоге русскими людьми были заселены и освоены огромные пространства, а некогда пустующие и дикие земли стали не только неотъемлемой частью нашей страны, но и ее важнейшими промышленными и сельскохозяйственными районами.
Адыгея, Крым. Вас ждут горы, водопады, разнотравье альпийских лугов, целебный горный воздух, абсолютная тишина, снежники в середине лета, журчанье горных ручьев и рек, потрясающие ландшафты, песни у костров, дух романтики и приключений, ветер свободы! А в конце маршрута ласковые волны Черного моря.
Вот почему:
в январе 1555 г. в Москву приезжали послы Сибирского хана Едигера поздравить Ивана IV с приобретением Казанского и Астраханского ханств и просить взять всю Сибирскую землю под свою руку.
Иван Грозный согласился и положил дань: давать по 1 (одному) соболю и по 1 белке от каждого человека. "А людей у нас, - сказали сибирские послы, - 30700 чел." [Надо полагать, что эта цифра включала только взрослое население и была, по вполне понятным причинам, занижена.]
В Сибирь был направлен из Москвы посол и сборщик дани Дмитрий Куров, который вернулся в Москву в конце 1556 г., через два года, вместе с сибирским послом Бояндой. Они привезли только 700 соболей дани, т.е. "недособрали" 30 тыс. штук, или 98,7% дани!
Царь посадил посла Боянду под стражу, конфисковал все его личное имущество, а в Сибирь послал московских татар с грамотой - собрать всю дань непременно.
В сентябре 1557 г. посланные вернулись, привезя 1000 соболей и 104 соболя взамен 1000 белок, а также письменное обязательство Едигера платить дань ежегодно с объяснением, что ввиду его непрерывной войны с Шейбанидами (узбеками, казахами) собрать всю дань было невозможно.
Но Москву внутренние распри татар не интересовали, царь даже отказался понять намек Едигера о необходимости оказать ему помошь против Шейбанидов.
Ивана IV интересовало лишь одно - получить как можно большую дань, и он требовал ее, грозя карами.
В 1563 г. Едигер был убит новым ханом - шейбанидом Кучумом. Последний решил, что в силу дальности расстояния до Москвы и невозможности контроля он может позволить себе прекратить собирать дань для Ивана IV. Чтобы это было совершенно ясно, он убил московского посла, приехавшего с напоминанием о своевременном сборе дани. Более того, Кучум стал преследовать манси и хантов (вогулов и остяков), плативших дань Москве в Пермском крае.
В 1572 г. он окончательно разорвал отношения вассальности с Москвой. [Как видим, враждебность политики Кучума по отношению к Москве особенно усилилась после набега на Москву крымского хана Девлет-Гирея в 1571-1572 г.]
В 1573 г. хан стал беспокоить захвативших Пермскую землю в собственность Строгановых. (Войско царевича Маметкула (сына Кучума, по другим сведениям его племянника) пришло на р.Чусовую.) Строгановы для охраны своих владений стали нанимать казаков.
В июле 1579 г. к ним пришли 540 чел. волжских казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем и его подручными - Иваном Кольцо, Яковом Михайловым, Никитой Паном, Матвеем Мещеряком. Они прослужили два года у Строгановых, до сентября 1581 г.
В июле 1581 г. было совершено нападение около 700 чел. татар и остяков (из ханства Кучума) на Строгановские городки. Нападавшие были разбиты казаками Ермака. В связи с этим возникла идея преследовать их за Уралом, послать военную экспедицию в Зауралье, "воевать Сибирского салтана".
1 сентября 1581 г. Ермак и его товарищи, имея 840 чел. (300 ратников дали Строгановы), вооруженных пищалями и пушками, с необходимыми запасами зимней обуви, одежды, продовольствия, снабженные местными проводниками по рекам Сибири и переводчиками (толмачами) с местных языков (татарского, мансийского, хантыйского, пермяцкого), отправились на завоевание Сибирского ханства.
Поход Ермака Тимофеевича в Сибирское ханство
(1 сентября 1581 г. - 15 августа 1584 г.)
1 сентября 1581 г. начало похода [по мнению Р.Г.Скрынникова поход Ермака начался ровно на год позднее - 1 сентября 1582 г.]
1. Четыре дня отряд шел [от Нижне-Чусовского городка] на стругах вверх по р.Чусовой до устья р.Серебряной.
2. Затем два дня плыли по р.Серебряной вверх до сибирской дороги, проходившей через волок, разделявший бассейны р.Камы и Оби.
3. От Кокуя по волоку перетащили лодки в р.Жаровлю (Жеравлю).
весна 1582 г.
4. Поплыли Жаровлей, Баранчей и Тагилом в р.Туру, где начиналось татарское Тюменское (Сибирское) ханство со столицей в Чимге-Туре, перенесенной затем в XVI в. в г.Искер, на Иртыш.
5. Плывя вниз по Туре, казаки захватывали татарские городки и дважды разбили войска татар, которые панически бежали от численно меньшего русского войска, снабженного огнестрельным оружием, совершенно неизвестным татарам Сибири.
Не случайно, характеризуя причины быстрого завоевания Сибири Ермаком, русский историк С.М.Соловьев ограничивается единственной, но исчерпывающе объясняющей ситуацию фразой - "Ружье победило лук и стрелы".
лето 1582 г.
6. Перейдя из Туры на р.Тавду, отряды Ермака продолжали наводить страх на татар и стремились выяснить местонахождение главных военных сил хана Кучума. В устье Тавды разбили отряды татар.
7. Между тем, хан Кучум, поджидая подход русских казаков, укрепился в г.Искер (Сибирь) на крутом правом берегу Иртыша, в устье р.Сибирки, на косогоре, поднимающемся на 11,5 м над уровнем реки.
8. Навстречу Ермаку, который подошел уже к Тоболу, Кучум выслал войско царевича Маметкула, которое Ермак также без труда разбил в урочище Бабасан, на берегу Тобола.
9. Следующая битва произошла уже на Иртыше, где войско под руководством Кучума вновь потерпело поражение. Здесь казаки взяли городок Атик-Мурзы.
10. В связи с наступлением морозов царевич Маметкул и союзные с ним остяцкие князья надеялись, что русские будут остановлены, тем более что перед Искером была устроена специальная засека, препятствующая движению противника.
11. Однако Ермак предпринял ночную атаку на позиции противника, задействовал артиллерию и в ожесточенном бою одержал победу, заставив татар бежать, бросив столичные укрепления.
зима 1582-1583 гг.
12. 26 октября 1582 г. отряды Ермака вошли в опустевшую столицу ханства, где и зазимовали. В декабре 1582 г. они подверглись неожиданному нападению татар, однако, понеся потери людьми, удержали свои позиции.
весна 1583 г.
13. Ермак вновь начал военные действия против татар и разбил отряды Маметкула окончательно в его стане на р.Вагае, а самого Маметкула взял в плен.
лето 1583 г.
14. Ермак предпринял покорение татарских поселений вдоль Иртыша и Оби. Он взял также столицу хантов Назым.
сентябрь 1583 г.
15. Возвратившись в Искер (Сибирь), Ермак дал знать о своих успехах, во-первых, Строгановым, а во-вторых, в Москву, послав Ивану IV, в качестве личного представителя атамана Ивана Кольцо с подарками (в основном, с мехами - собольими, беличьими).
В своем послании Ермак сообщал, что он победил хана Кучума, пленил его сына и главнокомандующего - царевича Маметкула, захватил столицу ханства г.Сибирь, подчинил всех его жителей в населенных пунктах по главным рекам.
ноябрь-декабрь 1583 г.
16. Царь, получив известие от Ермака в Москве, тотчас же отправил двух царских воевод - князя Семена Болховского и Ивана Глухова с 300 чел. ратников на подкрепление Ермаку с целью принять от Ермака "Сибирское ханство".
В начале декабря 1583 г. воеводы покинули Москву и направились к Строгановым, от которых должны были узнать путь до Ермака.
зима 1584 г.
17. Царские воеводы прибыли к Строгановым в Чусовские городки только в феврале 1584 г., т.е. в самый разгар зимы, и немедленно с большим трудом стали продвигаться к Иртышу, где находился Ермак, прихватив с собой еще 50 чел. ратников у Строгановых.
18. В это время в Москве спохватились, что по сути дела направили в неизвестность совершенно неподготовленных людей и что их надо задержать, пусть перезимуют у Строгановых, ибо передвигаться зимой по сибирскому бездорожью опасно.
7 января 1584 г. царь посылает Строгановым распоряжение соорудить к весне 15 стругов, с командой по 20 чел. на каждом, с запасом продовольствия, строительных материалов, одеждой, инструментов, чтобы весной переправить все это Ермаку вместе с послами.
весна-лето 1584 г.
19. Однако Болховский и Глухов уже вышли на Иртыш, куда прибыли только в конце лета, без продовольствия, оружия, без еды, без нарт и тем самым не только не смогли оказать помощь Ермаку, но и оказались еще обузой.
Когда татары увидели, что Ермак решил серьезно обосноваться в Сибири, что к нему приходят подкрепления, то это их чрезвычайно обеспокоило и активизировало их действия против Ермака.
20. Между тем силы Ермака, вынужденного непрерывно воевать в течение двух лет, истощались. Неся потери людьми, испытывая постоянно нехватку продовольствия, недостаток обуви и одежды, отряды Ермака постепенно стали терять боеспособность. Кучум же, откочевавший в недоступные для стругов Ермака верховья рек - Иртыша, Тобола и Ишима, все время пристально следил за всеми действиями и передвижениями Ермака и его дружин и старался неожиданными нападениями на части отрядов Ермака наносить им урон.
21. Вслед за уничтожением отряда Никиты Пана в Назыме (летом 1583 г.) были убиты вернувшиеся из Москвы Иван Кольцо и Яков Михайлов (март 1584 г.), а также понес большие потери, хотя и разбил кучумовский отряд, атаман Мещеряк (лето 1584 г.).
август 1584 г.
22. В ночь с 5 на 6 августа 1584 г. погиб и сам Ермак, вышедший с небольшим отрядом в 50 чел. по Иртышу и попавший в татарскую засаду. Все его люди также были перебиты. [По мнению Р.Г.Скрынникова, которое он обосновывает в указанной ниже книге, и большинства других исследователей хронология похода Ермака сдвинута на один год и, соответственно, Ермак погиб в августе 1585 года и обстоятельства гибели были несколько иными. Собственно, В.Похлебкин косвенно подтверждает эту дату приводимыми ниже фактами. Иначе трудно объяснить разрыв в целый год между гибелью Ермака и экспедицией И.Мансурова.]
23. Казаков оставалось так мало, что воевода Глухов и единственный из оставшихся в живых атаманов Матвей Мещеряк решили 15 августа 1584 г. оставить г.Сибирь и бежать по Иртышу и Оби, а затем через Уральский хребет в Россию.
Таким образом, через два года после "победоносного завоевания" Сибирь была потеряна. Там было восстановлено ханство Кучума. К этому времени умер и Иван IV, а новый царь - Федор I Иоаннович еще не знал о гибели Ермака и бегстве своих воевод из Сибири.
Не получая никаких известий из Сибири, Борис Годунов, управлявший фактически при Федоре I государственными делами, принял решение послать в ханство Кучума нового воеводу и новый военный отряд.
Вторичное завоевание Сибирского ханства
(лето 1585 г. - осень 1598 г.)
1. Летом 1585 г. в Сибирь был послан воевода Иван Мансуров с отрядом стрельцов и казаков, который встретил на р.Туре возвращавшегося из Сибири атамана Матвея Мещеряка. По другим сведениям, Мансуров не встретил Мещеряка, а придя в г.Сибирь и не застав там никого из русских, зазимовал при слиянии Иртыша с Обью, основав на правом берегу Оби Большой Обский городок (до XVIII в. именовался по хантыйски Руш-Ваш - Русский город, [по другим сведениям Обский городок просуществовал только до 1594 года]).
2. Вслед за Мансуровым из Москвы были посланы в Сибирь стрелецкие головы - Василий Сукин, Иван Мясной, Даниил Чулков с тремя сотнями ратников и с запасом огнестрельного оружия, артиллерией. Эти отряды не пошли к столице Кучума на Иртыше, а дошли вверх по Туре до бывшей татарской столицы Чимги-Тура и в устье р.Тюменки основали крепость Тюмень (1586 г.), а в устье р.Тобола - крепость Тобольск (1587 г.).
Эти крепости стали базами всего дальнейшего продвижения русских в Сибири. Занимая стратегически господствующие высоты и ключевые пункты на реках, они становились прочной военно-оборонной основой для дальнейшей колонизации края и для контроля за местным населением.
3. Тактика скоропалительных военных походов была изменена на тактику последовательного закрепления на реках путем строительства на них крепостей и оставления в этих крепостях постоянных гарнизонов.
4. Неуклонное, последовательное движение русских и закрепление гарнизонных точек проводятся в первую очередь по рекам Туре, Пышме, Тоболу, Тавде, а затем Лозьве, Пелыму, Сосьве, Таре, Кети и, конечно, Оби.
5. В 90-х годах создается следующая сеть русских крепостей:
1590 Лозьвинский городок на р.Лозьва;
1592-1593 г.Пелым на р.Тавде;
1593 г.Сургут на р.Оби;
г.Березов на р.Сосьве;
1594 г.Тара на р.Тара;
г.Обдорск на Нижней Оби;
1596 Кетский городок на р.Оби;
1596-1597 Нарымский городок на р.Кеть;
1598 Основан г.Верхотурье, в котором помещалась таможня;
Открыта официальная Бабиновская дорога в Сибирь
6. Все это вынудило Кучума, фактически вытесненного из наиболее привлекательного района Сибири, откочевать со своими ордами на юг, и, продолжая беспокоить время от времени колонизированные русскими земли, в то же время сокращать свою активность, будучи лишенным основной транспортно-водной сети и оперативного простора.
7. В то же время разработанный Борисом Годуновым новый план покорения Сибири практически исключал кровопролитные сражения и другие прямые военные действия (и потери!), заставляя противника занимать пассивно-оборонительные позиции.
8. Попытки Кучума в 90-е годы XVI в. неоднократно накопить силы и взять реванш, подвергнув нападению скопления русских сил, или взять крупную русскую крепость неизменно оканчивались поражением.
В 1591 г. Кучум был разбит воеводой Владимиром Масальским-Кольцовым.
В 1595 г. войска Кучума были обращены в бегство воеводой Доможировым.
В 1597 г. отряды Кучума безрезультатно пытались захватить крепость Тару, и
в августе 1598 г. войско Кучума было разбито наголову отрядами воеводы Андрея Матвеевича Воейкова, почти все оно было перебито, семейство захвачено в плен. Сам же хан едва спасся и позднее был убит в Ногайских степях [Дальнейшая судьба Кучума достоверно не известна: по другим сведениям бухарцы, заманив его "в Колмаки, оманом убили", по третьим - утонул в Оби].
Эта последняя битва русских войск с отрядами хана Кучума, которой завершилось ведшееся в течение двух десятилетий завоевание Сибирского ханства, позднее расписанное красочно в различных художественных романах, исторических сочинениях, отраженное в народных песнях и даже в картинах Сурикова, в действительности вовсе не носила никакого эпического, грандиозного характера и даже не имела сколь-нибудь значительных военных масштабов.
Если в завоевании Казани принимало участие русское войско в 150 тыс. чел. и в боях, а тем более в репрессиях после русской победы, погибло в общей сложности около четверти миллиона татар, чувашей, марийцев и русских, то в последней решающей битве с Кучумом за Сибирское ханство с русской стороны участвовало всего-навсего 404 чел.:
397 солдат, среди которых были литовцы (пленные, сосланные в Сибирь), казаки и замиренные татары, а в командный состав входили: 3 сына боярских (русские), 3 атамана (казацких), 1 татарский голова, т.е. 7 человек офицеров в ранге командиров рот, взводов (или сотских).
Со стороны Кучума войско тоже было не более 500 чел. и не имело никакого огнестрельного оружия.
Таким образом, в "великой битве" за завоевание Сибири с обеих сторон участвовало менее одной тысячи человек!
9. Кучуму в качестве Сибирского хана номинально наследовал его сын Али (1598-1604), который вынужден был кочевать по незаселенным, пустынным территориям Западной Сибири, не имея пристанища, и с его смертью история Сибирского татарского государства и формально и фактически прекратилась (захвачен в 1604 г., окончил жизнь в русском остроге в 1618 г., его младший брат Алтанай был пленен в 1608 г. в возрасте около 12 лет и отправлен в Москву).
В 1594 г. после долгой борьбы к России было окончательно присоединено Пелымское княжество - наиболее значительное из мансийских княжеств (известно с середины XV в., включало в себя бассейны рек Пелыма и Конды). Пелымские князья неоднократно вторгались в пределы России. Например, в 1581 г. пелымский князь Кихек захватил и сжег Соликамск, разорил слободы и деревни, увел их жителей. Дальнейшее присоединение Сибири к России протекало относительно мирно и в 1640 году русские пришли уже на берег Тихого океана.
"От Руси Древней до Империи Российской". Шишкин Сергей Петрович, г. Уфа.
А.Н.Радищев "Сокращенное повествование о приобретении Сибири".
Скрынников Р.Г. "Сибирская экспедиция Ермака". Новосибирск, "Наука" Сибирское отделение, 1982.
Процесс включения обширных территорий Сибири и Дальнего Востока в состав Российского государства занял несколько веков. Наиболее значимые события, которые определили дальнейшую судьбу региона, произошли в шестнадцатом-семнадцатом веках. В нашей статье расскажем, как проходило освоение Сибири в 17 веке кратко, но изложим все имеющиеся факты. Эта эпоха географических открытий ознаменовалось основанием Тюмени и Якутска, а также открытием Берингова пролива, Камчатки, Чукотки, что значительно расширило границы государства Российского и закрепило его экономические и стратегические позиции.
Этапы освоения Сибири русскими
В советской и российской историографии принято разделение процесса освоения северных земель и включения их в состав государства на пять этапов:
- 11-15-е века.
- Конец 15-16-х вв.
- Конец 16-го-начало 17-го вв.
- Середина 17-18 вв.
- 19-20-е века.
Цели освоения Сибири и Дальнего Востока
Особенность присоединения Сибирских земель к Русскому государству заключается в том, что освоение осуществлялось в стихийном порядке. Первопроходцами были крестьяне (бежали от помещиков, чтобы спокойно трудиться на свободной земле в южной части Сибири), купцы и промышленники (искали материальную выгоду, например, у местного населения можно было выменять очень ценный по тем временам мех на сущие безделушки, стоящие копейки). Некоторые отправлялись в Сибирь в поисках славы и делали географические открытия, чтобы остаться в памяти народа.
Освоение Сибири и Дальнего Востока в 17 веке, как во всех последующих, велось с целью расширения территории государства и увеличения численности населения. Свободные земли за Уральскими горами привлекали высоким экономическим потенциалом: пушниной, ценными металлами. Позже эти территории действительно стали локомотивом индустриального развития страны, да и в настоящее время Сибирь обладает достаточным потенциалом и является стратегическим регионом России.
Особенности освоения Сибирских земель
Процесс колонизации свободных земель за Уральским хребтом включал постепенное продвижение первооткрывателей на Восток до самого тихоокеанского побережья и закрепление на Камчатском полуострове. В фольклоре народов, населявших северные и восточные земли, для обозначения русских чаще всего используется слово «казак».
В начале освоения Сибири русскими (16-17 века) первопроходцы продвигались, главным образом, по рекам. По суше они шли только в местах водораздела. По прибытии в новую местность, первопроходцы начинали мирные переговоры с местным населением, предлагая присоединиться к царю и платить ясак - натуральный налог, как правило, пушниной. Переговоры не всегда оканчивались успешно. Тогда дело решалось военным путем. На землях местного населения устраивались остроги или просто зимовья. Там оставалась часть казаков для поддержания покорности племен и сбора ясака. Вслед за казаками шли крестьяне, духовенство, купцы и промышленники. Наибольшее сопротивление оказывали ханты и другие крупные племенные союзы, а также Сибирское ханство. Кроме того, имели место несколько конфликтов с Китаем.
Новгородские походы до «железных врат»
Новгородцы еще в одиннадцатом веке добрались до Уральских гор («железных врат»), но были разбиты юграми. Югрой тогда называли земли Северного Урала и побережье Ледовитого океана, где проживали местные племена. С середины тринадцатого века Югра уже была освоена новгородцами, но зависимость эта не была прочной. После падения Новгорода задачи по освоению Сибири перешли к Москве.
Свободные земли за Уральским хребтом
Традиционно первый этап (11-15 века) еще не считается покорением Сибири. Официально оно начато походом Ермака в 1580 году, но уже тогда русские знали, что за Уральским хребтом есть обширные территории, оставшиеся практически ничейными после распада Орды. Местные народности были немногочисленны и слабо развиты, исключением было только Сибирское Ханство, основанное сибирскими татарами. Но в нем постоянно кипели войны и не прекращались междоусобицы. Это привело к его ослаблению и к тому, что вскоре оно стало частью Русского Царства.
История освоения Сибири в 16-17 веках
Первый поход был предпринят при Иване III. До этого обратить свой взор на восток русским правителям не давали внутриполитические проблемы. Всерьез за свободные земли взялся только Иван IV, да и то в последние годы своего правления. Сибирское ханство формально вошло в состав Российского государства еще в 1555 году, однако позже хан Кучум объявил своих людей свободными от дани царю.
Ответ был дан отправкой туда отряда Ермака. Казачьи сотни под предводительством пяти атаманов захватили столицу татар и основали несколько поселений. В 1586 году в Сибири был заложен первый русский город - Тюмень, в 1587 году казаки основали Тобольск, в 1593 - Сургут, а в 1594 - Тару.
Если кратко, освоение Сибири в 16-17 веках связано со следующими именами:
- Семен Курбский и Петр Ушатый (поход в ненецкие и мансийские земли в 1499-1500 годах).
- Казак Ермак (поход 1851-1585 годов, освоение Тюмени и Тобольска).
- Василий Сукин (не был первопроходцем, но положил начало обустройству русских людей в Сибири).
- Казак Пянда (в 1623 году казак начал поход по диким местам, открыл реку Лену, дошел до того места, где позже был заложен Якутск).
- Василий Бугор (в 1630 году заложил на Лене город Киренск).
- Петр Бекетов (основал Якутск, ставший базой для дальнейшего освоения Сибири в 17 веке).
- Иван Москвитин (в 1632 году стал первым европейцем, который вместе со своим отрядом вышел к Охотскому морю).
- Иван Стадухин (открыл реку Колыма, исследовал Чукотку и первым заходил на Камчатку).
- Семен Дежнев (участвовал в открытии Колымы, в 1648 году полностью прошел Берингов пролив и открыл Аляску).
- Василий Поярков (совершил первый поход на Амур).
- Ерофей Хабаров (закрепил за Российским государством Приамурье).
- Владимир Атласов (в 1697 году присоединил Камчатку).
Таким образом, если говорить кратко, освоение Сибири в 17 веке ознаменовалось заложением основных российских городов и открытием путей, благодаря которым регион в дальнейшем стал играть большое народнохозяйственное и оборонное значение.
Сибирский поход Ермака (1581-1585)
Освоение Сибири казаками в 16-17 веках начато походом Ермака против Сибирского ханства. Отряд из 840 человек был сформирован и оснащен всем необходимым купцами Строгановыми. Поход проходил без ведома царя. Костяк отряда составили атаманы волжских казаков: Ермак Тимофеевич, Матвей Мещеряк, Никита Пан, Иван Кольцо и Яков Михайлов.
В сентябре 1581 года отряд поднялся по притокам Камы до Тагильского перевала. Казаки расчищали себе путь вручную, временами даже тащили суда на себе, подобно бурлакам. На перевале они возвели земляное укрепление, где остались до тех пор, пока по весне не сошел лед. По Тагилу отряд сплавился в Туру.
Первая стычка казаков с сибирскими татарами произошла в современной Свердловской области. Отряд Ермака разгромил конницу князя Епанчи, а затем без боя занял городок Чинги-туру. Весной-летом 1852 года казаки во главе с Ермаком несколько раз вступали в бой с татарскими князьками, а уже к осени заняли тогдашнюю столицу Сибирского ханства. Через несколько дней татары со всех уголков ханства начали привозить завоевателям дары: рыбу и другие съестные припасы, пушнину. Ермак позволил им вернуться в свои селения и пообещал защищать от врагов. Всех, явившихся к нему, он обложил податью.
В конце 1582 года Ермак отправил в Москву своего помощника Ивана Кольцо, чтобы тот известил царя о разгроме Кучума - сибирского хана. Иван IV щедро одарил посланника и отправил обратно. По указу царя князь Семен Болховской снарядил еще один отряд, Строгановы выделил еще сорок добровольцев из числа своих людей. Отряд прибыл к Ермаку только к зиме 1584 года.
Завершение похода и основание Тюмени
Ермак в то время успешно покорял татарские городки по Оби и Иртышу, не встречая яростного сопротивления. Но впереди была холодная зима, которую не смогли пережить не только Семен Болховской, назначенный воеводой Сибири, но и большая часть отряда. Температура опускалась до -47 градусов по Цельсию, а достаточного количества припасов не было.
Весной 1585 года восстал мурза Карача, истребив отряды Якова Михайлова и Ивана Кольцо. Ермак был окружен в столице бывшего Сибирского ханства, но один из атаманов предпринял вылазку и смог отогнать нападавших от города. Отряд понес значительные потери. В живых осталось меньше половины тех, кто был снаряжен Строгановыми в 1581 году. Трое из пяти казачьих атаманов погибли.
В августе 1985 года Ермак погиб в устье Вагая. Казаки, оставшиеся в татарской столице, решили зимовать в Сибири. В сентябре им на помощь отправилась еще одна сотня казаков под командованием Ивана Мансурова, но в Кишлыке служивые никого не застали. Следующая экспедиции (весна 1956 года) была подготовлена гораздо лучше. Под руководством воеводы Василия Сукина был заложен первый сибирский город Тюмень.
Основание Читы, Якутска, Нерчинска
Первым значительным событием в освоении Сибири в 17 веке стал поход Петра Бекетова по Ангаре и притокам Лены. В 1627 году его в качестве воеводы отправили в Енисейский острог, а на следующий год - на усмирение тунгусов, напавших на отряд Максима Перфильева. В 1631 году Петр Бекетов стал во главе отряда из тридцати казаков, которым предстояло пройти по реке Лене и закрепиться на ее берегах. Уже к весне 1631 года он срубил острог, который позже был назван Якутском. Город стал одним из центров освоения Восточной Сибири в 17 веке и позднее.
Поход Ивана Москвитина (1639-1640 гг.)
Иван Москвитин участвовал в походе Копылова в 1635-1638 годах к реке Алдан. Руководитель отряда позже направил часть солдат (39 человек) под командованием Москвитина к Охотскому морю. В 1638 году Иван Москвитин вышел к берегам моря, совершил походы к рекам Уда и Тауй, получил первые данные об Удском районе. В результате его походов побережье Охотского моря было исследовано на протяжении 1300 километров, а также открыты Удская губа, Амурский лиман, остров Сахалин, Сахалинский залив, устье Амура. Кроме того, Иван Москвитин привез в Якутск хорошую добычу - много пушного ясака.
Открытие Колымы и Чукотская экспедиция
Освоение Сибири в 17 веке продолжилось походами Семена Дежнева. Он попал в Якутский острог предположительно в 1638 году, проявил себя усмирением нескольких якутских князей, совместно с Михаилом Стадухиным совершил поход на Оймякон для сбора ясака.
В 1643 году Семен Дежнев в составе отряда Михаила Стадухина прибыл на Колыму. Казаки основали Колымское зимовье, которое позже стало крупным острогом, которое назвали Среднеколымск. Городок стал опорным пунктом освоения Сибири во второй половине 17 века. На Колыме Дежнев служил до 1647 года, но когда вышел в обратное плавание, крепкие льды закрыли путь, так что решено было остаться в Среднеколымске и дождаться более благоприятного времени.
Знаменательное событие в освоении Сибири в 17 веке произошло летом 1648 года, когда С. Дежнев вышел в Ледовитый океан и прошел Берингов пролив за восемьдесят лет до Витуса Беринга. Примечательно, что даже Берингу не удалось пройти пролив полностью, ограничившись только южной его частью.
Закрепление Приамурья Ерофеем Хабаровым
Освоение Восточной Сибири в 17 веке продолжалось русским промышленником Ерофеем Хабаровым. Свой первый поход он совершил в 1625 году. Хабаров занимался скупкой пушнины, открыл соляные источники на реке Кут и способствовал развитию земледелия на этих землях. В 1649 году Ерофей Хабаров отправился вверх по Лене и Амуру до городка Албазино. Вернувшись в Якутск с отчетом и за подмогой, он собрал новую экспедицию и продолжил свое дело. Хабаров жестко относился не только к населению Маньчжурии и Даурии, но и к собственным казакам. За это его переправили в Москву, где началось судебное разбирательство. Бунтовщиков, которые отказались продолжать поход с Ерофеем Хабаровым, оправдали, его самого лишили жалованья и чина. После Хабаров подал прошение государю Российскому. Царь не восстановил денежное довольствие, но дал Хабарову звание сына боярского и направил его управлять одной из волостей.
Исследователь Камчатки - Владимир Атласов
Для Атласова Камчатка всегда была основной целью. До начала экспедиции на Камчатку в 1697 году русские уже знали о существовании полуострова, но его территория еще не была исследована. Атласов не был первооткрывателем, зато он первым прошел почти весь полуостров с запада на восток. Владимир Васильевич подробно описал свое путешествие и составил карту. Ему удалось уговорить большую часть местных племен перейти на сторону Российского царя. Позднее Владимир Атласов был назначен приказчиком на Камчатку.
