Кому на руси жить хорошо читать онлайн - николай некрасов. Николай Некрасов. Кому на Руси жить хорошо

Меняются века, а имя поэта Н.Некрасова – этого рыцаря духа – остается незабвенным. В своём творчестве Некрасов раскрыл многие аспекты русской жизни, рассказал о крестьянском горе, дал почувствовать, что под гнетом нужды и темноты таятся ещё неразвернувшиеся богатырские силы.

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» — стержневое произведение Н.А.Некрасова. Оно — о крестьянской правде, о «старом» и «новом», о «холопах» и «свободных», о «бунте» и «терпении».

Какова история создания поэмы «Кому на Руси жить хорошо»? 60-е годы XIX века характеризуются усилением политической реакции. Некрасову необходимо было отстоять журнал «Современник» и тот курс, которого придерживалось издание. Борьба за чистоту выбранного направления потребовала активизации некрасовской музы. Одна из главных линий, которой придерживался Некрасов, и которая отвечала задачам того времени, была народная, крестьянская. Работа над произведением «Кому на Руси жить хорошо» – главная дань крестьянской теме.

Творческие задачи, которые стояли перед Некрасовым при создании поэмы «Кому на Руси жить хорошо», следует рассматривать в фокусе литературной и общественной жизни 60-70-х гг. XIX века. Ведь поэма создавалась не один год, а более десяти лет, и те настроения, которые владели Некрасовым в начале 60-х, менялись, точно так же, как менялась и сама жизнь. Начало написания поэмы приходится на 1863 год. К тому времени император Александр II уже подписал манифест об отмене крепостного права.

Работе над поэмой предшествовали годы сбора по крупицам творческого материала. Автор решил не просто написать художественное произведение, а произведение, доступное и понятное простым людям, этакую «народную книгу», в которой показана с предельной полнотой целая эпоха в жизни народа.

В чем заключается жанровое своеобразие поэмы «Кому на Руси жить хорошо»? Литературные эксперты идентифицируют это произведение Некрасова как «поэму-эпопею». Такое определение восходит ещё к мнению современников Некрасова. Эпопея – это крупное художественное произведение эпического характера. По жанру «Кому на Руси жить хорошо» произведение лиро-эпическое. В нем эпические основы сочетаются с лирическими и с драматическими. Драматический элемент вообще пронизывает многие произведения Некрасова, увлеченность поэта драматургией отражается в его поэтическом творчестве.

Композиционная форма произведения «Кому на Руси жить хорошо» довольно своеобразна. Композиция – это построение, расположение всех элементов художественного произведения. Композиционно поэма построена по законам классической эпопеи: она представляет собой совокупность относительно автономных частей и глав. Объединяющим мотивом является мотив дороги: семь мужиков (семь – самое таинственное и магическое число), пытаются найти ответ на вопрос, который по сути своей является философским: кому на Руси жить хорошо? Некрасов не ведёт нас к некоему кульминационному моменту в поэме, не подталкивает к финальному событию и не активизирует действие. Его задача, как крупного эпического художника, – отразить аспекты русской жизни, нарисовать образ народа, показать многообразие народных дорог, направлений, путей. Этот творческий труд Некрасова – крупная лиро-эпическая форма. В ней задействовано много персонажей, развернуто немало сюжетных линий.

Главная мысль поэмы «Кому на Руси жить хорошо» заключается в том, что народ достоин счастья и есть смысл за счастье бороться. Поэт был уверен в этом, и всем своим произведением представил тому доказательства. Счастье одного, отдельно взятого индивида – этого недостаточно, это не решение вопроса. Поэма взывает к думам о воплощении счастья для всего народа, о «Пире на весь мир».

Начинается поэма с «Пролога», в котором автор рассказывает, как на столбовой дороге повстречались семеро мужиков из разных деревень. Между ними вышел спор о том, кому лучше живется на Руси. Каждый из споривших высказывал свое мнение, и никто не хотел уступать. В итоге, спорщики решили отправиться в странствие, чтобы из первых рук узнать, кому и как живется на Руси и выяснить, кто из них был прав в этом споре. От птички пеночки странники узнали, где находится волшебная скатерть-самобранка, которая накормит и напоит их в дальней дороге. Найдя скатерть-самобранку и убедившись в ее волшебных способностях, семь мужиков отправились в долгое путешествие.

В главах первой части поэмы семь странников встречали на своем пути людей из разных сословий: попа, крестьян на сельской ярмарке, помещика и задавали им вопрос – насколько они счастливы? Ни поп, ни помещик не считали, что их жизнь полна счастья. Они жаловались на то, что после отмены крепостного права их жизнь ухудшилась. На сельской ярмарке царило веселье, но когда странники стали узнавать у расходящихся после ярмарки людей, насколько каждый из них счастлив, выяснялось, что истинно счастливыми можно было назвать лишь единицы из них.

В главах второй части, объединенных названием «Последыш», странники встречаются с крестьянами деревни Большие Вахлаки, живущими в довольно странном положении. Не смотря на отмену крепостного права, они в присутствии помещика изображали крепостных, как в старые времена. Старый помещик болезненно отнесся к реформе 1861 года и его сыновья, боясь остаться без наследства, подговорили крестьян изображать крепостных, пока старик не умрет. В конце этой части поэмы говорится, что после смерти старого князя его наследники обманули крестьян и затеяли с ними тяжбу, не желая отдавать ценные луга.

После общения с вахлакскими мужиками путешественники решили поискать счастливых людей среди женщин. В главах из третьей части поэмы под общим названием «Крестьянка» они встретились с жительницей села Клин, Матреной Тимофеевной Корчагиной, которую в народе прозвали «губернаторша». Матрена Тимофеевна рассказала им без утайки всю свою многострадальную жизнь. В конце своего рассказа Матрена посоветовала странникам не искать счастливых людей среди русских женщин, поведав им при этом притчу о том, что ключи от женского счастья утеряны, и найти их никто не в силах.

Странствование семи мужиков, ищущих по всей Руси счастья, продолжается, и они попадают на пир, устроенный жителями села Валахчина. Эта часть поэмы получила название «Пир на весь мир». На этом пиру семь странников приходят к осознанию того, что вопрос, ради которого они отправились в поход по Руси, занимает не только их, но и весь русский народ.

В последней главе поэмы автор предоставляет слово молодому поколению. Один из участников народного пира, сын приходского дьячка, Григорий Добросклонов, будучи не в силах заснуть после бурных споров, отправляется бродить по родным просторам и в его голове рождается песня «Русь», ставшая идейным финалом поэмы:

«Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка-Русь!»

Вернувшись домой, и проговорив брату эту песню, Григорий пытается заснуть, но его воображение продолжает работать и рождается новая песня. Если бы семь странников сумели узнать, о чем эта новая песня, они с легким сердцем могли бы вернуться домой, ибо цель странствия была бы достигнута, поскольку новая песня Гриши была о воплощении счастья народного.

Касаясь проблематики поэмы «Кому на Руси жить хорошо», можно сказать следующее: в поэме вырисовывается два уровня проблематики (конфликта) – социально-исторический (результаты крестьянской реформы) – конфликт нарастает в первой части и сохраняется во второй, и глубинный, философский (соль национального характера), который возникает во второй и доминирует в третьей части. Проблемы, поднятые Некрасовым в поэме
(цепи рабства сняты, но облегчилась ли крестьянская доля, прекратилось ли притеснение крестьян, устранены ли противоречия в обществе, счастлив ли народ) — не будут решены ещё в течение долгого периода.

Выполняя анализ поэмы Н.А.Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», важно сказать, что основной стихотворный размер этого произведения – трехстопный нерифмованный ямб. Причем в конце строки после ударного слога следуют два безударных (дактилическая клаузула). В некоторых местах произведения Некрасов использует также четырехстопный ямб. Такой выбор стихотворного размера был обусловлен необходимостью подачи текста в фольклорном стиле, но с сохранением классических литературных канонов того времени. Входящие в состав поэмы народные песни, а также песни Григория Добросклонова, написаны с использованием трехсложных размеров.

Некрасов стремился к тому, чтобы язык поэмы был понятен простому русскому человеку. Поэтому он отказался от использования лексикона классической поэзии того времени, насытив произведение словами простонародной речи: «деревнишка», «бревешко», «пустопляс», «ярмонка» и многие другими. Это позволило сделать поэму понятной любому крестьянину.

В поэме «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов использует многочисленные средства художественной выразительности. К ним относятся такие эпитеты, как «солнце красное», «тени черные», «люди бедные, «сердце свободное», «совесть спокойная», «сила несокрушимая». Есть в поэме и сравнения: «выскочил, как встрепанный», «глазищи желтые горят, как… четырнадцать свечей!», «как убитые заснули мужики», «облака дождливые, как дойные коровушки».

Метафоры, встречающиеся в поэме: «лежит земля», «весна… дружная», «плачет пеночка», «бурливое село», «бояре — кипарисовы».

Метонимии – «притихла вся дороженька», «притихла площадь людная», «Когда мужик… Белинского и Гоголя с базара понесет».

В поэме нашлось место таким средствам художественной выразительности, как ирония: «…сказ про юродивого помещика: икается, я думаю, ему!» и сарказм: «Горда свинья: чесалася О барское крыльцо!».

Есть в поэме и стилистические фигуры. К ним относятся обращения: «Ну, дядя!», «А ты постой!», «Приди, желанное!..», «Ой люди, люди русские!» и восклицания: «Чу! лошадиный храп!», «А хлеба хоть не сей!», «Эх! Эх!», «Хоть проглоти перо!»

Фольклорные выражения – на «ярмонке», видимо-невидимо.

Язык поэмы – своеобразный, украшенный поговорками, присказками, диалектами, «простонародными» словами: «млада-младешенька», «целковенький», «погудка».

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» мне запомнилась тем, что, несмотря на те трудные времена, в которые она создавалась и которые она описывает, в ней видно позитивное, жизнеутверждающее начало. Народ заслуживает счастья – вот главная теорема, доказанная Некрасовым. Поэма помогает людям разобраться, стать лучше, бороться за свое счастье. Некрасов – мыслитель, человек, обладающий уникальным общественным чутьём. Он прикоснулся к глубинам народной жизни, вытащил из её недр россыпь оригинальных русских характеров. Некрасов был в состоянии показать всю полноту людских переживаний. Он стремился постичь всю глубину человеческого бытия.

Некрасов нестандартно решал свои творческие задачи. Его творчество проникнуто идеями гуманизма.

Николай Алексеевич Некрасов

Кому на Руси жить хорошо

Ю. Лебедев

Русская одиссея

В «Дневнике писателя» за 1877 год Ф. М. Достоевский подметил характерную особенность, появившуюся в русском народе пореформенного времени, – «это множество, чрезвычайное современное множество новых людей, нового корня русских людей, которым нужна правда, одна правда без условной лжи, и которые, чтобы достигнуть этой правды, отдадут все решительно». Достоевский увидел в них «наступающую будущую Россию».

В самом начале XX века другой писатель – В. Г. Короленко вынес из летней поездки на Урал поразившее его открытие: «В то самое время, как в центрах и на вершинах нашей культуры говорили о Нансене, о смелой попытке Андрэ проникнуть на воздушном шаре к Северному полюсу, – в далеких уральских станицах шли толки о Беловодском царстве и готовилась своя собственная религиозно-ученая экспедиция». Среди простых казаков распространилось и окрепло убеждение, что «где-то там, „за далью непогоды“, „за долами, за горами, за широкими морями“ существует „блаженная страна“, в которой промыслом Божиим и случайностями истории сохранилась и процветает во всей неприкосновенности полная и цельная формула благодати. Это настоящая сказочная страна всех веков и народов, окрашенная только старообрядческим настроением. В ней, насажденная апостолом Фомой, цветет истинная вера, с церквами, епископами, патриархом и благочестивыми царями… Ни татьбы, ни убийства, ни корысти царство это не знает, так как истинная вера порождает там и истинное благочестие».

Оказывается, еще в конце 1860-х годов донские казаки списывались с уральскими, собрали довольно значительную сумму и снарядили для поисков этой обетованной земли казака Варсонофия Барышникова с двумя товарищами. Барышников отправился в путь через Константинополь в Maлую Азию, далее – на Малабарский берег, наконец, в Ост-Индию… Экспедиция возвратилась с неутешительным известием: Беловодья ей найти не удалось. Спустя тридцать лет, в 1898 году, мечта о Беловодском царстве вспыхивает с новой силой, находятся средства, снаряжается новое паломничество. «Депутация» казаков 30 мая 1898 года садится на пароход, отправляющийся из Одессы в Константинополь.

«С этого дня, собственно, и началось заграничное путешествие депутатов Урала в Беловодское царство, и среди международной толпы купцов, военных, ученых, туристов, дипломатов, разъезжающих по свету из любопытства или в поисках денег, славы и наслаждений, замешались три выходца как бы из другого мира, искавшие путей в сказочное Беловодское царство». Короленко подробно описал все перипетии этого необычного путешествия, в котором, при всей курьезности и странности задуманного предприятия, проступала все та же, отмеченная Достоевским, Россия честных людей, «которым нужна одна лишь правда», у которых «стремление к честности и правде непоколебимое и нерушимое, и за слово истины всякий из них отдаст жизнь свою и все свои преимущества».

В великое духовное паломничество втягивалась к исходу XIX века не только верхушка русского общества, к нему устремлялась вся Россия, весь ее народ. «Эти русские бездомные скитальцы, – замечал Достоевский в речи о Пушкине, – продолжают и до сих пор свое скитальчество и еще долго, кажется, не исчезнут». Долго, «ибо русскому скитальцу необходимо именно всемирное счастье, чтоб успокоиться, – дешевле он не примирится».

«Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, который в праведную землю верил, – говорил очередной странник в нашей литературе, Лука, из пьесы М. Горького «На дне». – Должна, говорил, быть на свете праведная страна… в той, дескать, земле – особые люди населяют… хорошие люди! Друг дружку они уважают, друг дружке – завсяко-запросто – помогают… и все у них славно-хорошо! И вот человек все собирался идти… праведную эту землю искать. Был он – бедный, жил – плохо… и когда приходилось ему так уже трудно, что хоть ложись да помирай, – духа он не терял, а все, бывало, усмехался только да высказывал: „Ничего! Потерплю! Еще несколько – подожду… а потом брошу всю эту жизнь и – уйду в праведную землю…“ Одна у него радость была – земля эта… И вот в это место – в Сибири дело-то было – прислали ссыльного ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками… Человек и говорит ученому: „Покажи-ка ты мне, сделай милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?“ Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел – нет нигде праведной земли! „Все верно, все земли показаны, а праведной – нет!“

Человек – не верит… Должна, говорит, быть… ищи лучше! А то, говорит, книги и планы твои ни к чему, если праведной земли нет… Ученый – в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а праведной земли вовсе нет. Ну, тут человек и рассердился – как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил – есть! а по планам выходит – нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: „Ах ты… сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый…“ Да в ухо ему – раз! Да еще!.. (Помолчав .) А после того пошел домой – и удавился!»

1860-е годы обозначили крутой исторический перелом в судьбах России, порывавшей отныне с подзаконным, «домоседским» существованием и всем миром, всем народом отправлявшейся в долгий путь духовных исканий, отмеченный взлетами и падениями, роковыми искушениями и уклонениями, но путь праведный именно в страстности, в искренности своего неизбывного стремления обрести правду. И пожалуй, впервые откликнулась на этот глубинный процесс, охвативший не только «верхи», но и самые «низы» общества, поэзия Некрасова.

1

Поэт начал работу над грандиозным замыслом «народной книги» в 1863 году, а заканчивал смертельно больным в 1877-м, с горьким сознанием недовоплощенности, незавершенности задуманного: «Одно, о чем сожалею глубоко, это – что не кончил свою поэму «Кому на Руси жить хорошо». В нее «должен был войти весь опыт, данный Николаю Алексеевичу изучением народа, все сведения о нем, накопленные „по словечку“ в течение двадцати лет», – вспоминал о беседах с Некрасовым Г. И. Успенский.

Однако вопрос о «незавершенности» «Кому на Руси жить хорошо» весьма спорен и проблематичен. Во-первых, признания самого поэта субъективно преувеличены. Известно, что ощущение неудовлетворенности бывает у писателя всегда, и чем масштабнее замысел, тем оно острее. Достоевский писал о «Братьях Карамазовых»: «Сам считаю, что и одной десятой доли не удалось того выразить, что хотел». Но дерзнем ли мы на этом основании считать роман Достоевского фрагментом неосуществленного замысла? То же самое и с «Кому на Руси жить хорошо».

Во-вторых, поэма «Кому на Руси жить хорошо» была задумана как эпопея, то есть художественное произведение, изображающее с максимальной степенью полноты и объективности целую эпоху в жизни народа. Поскольку народная жизнь безгранична и неисчерпаема в бесчисленных ее проявлениях, для эпопеи в любых ее разновидностях (поэма-эпопея, роман-эпопея) характерна незавершенность, незавершаемость. В этом заключается ее видовое отличие от других форм поэтического искусства.

«Эту песенку мудреную

Тот до слова допоет,

Кто всю землю, Русь крещеную,

Из конца в конец пройдет».

Сам ее Христов угодничек

Не допел – спит вечным сном -

так выразил свое понимание эпического замысла Некрасов еще в поэме «Коробейники». Эпопею можно продолжать до бесконечности, но можно и точку поставить на каком-либо высоком отрезке ее пути.

До сих пор исследователи творчества Некрасова спорят о последовательности расположения частей «Кому на Руси жить хорошо», так как умирающий поэт не успел сделать окончательных распоряжений на этот счет.

Примечательно, что сам этот спор невольно подтверждает эпопейный характер «Кому на Руси жить хорошо». Композиция этого произведения строится по законам классической эпопеи: оно состоит из отдельных, относительно автономных частей и глав. Внешне эти части связаны темой дороги: семь мужиков-правдоискателей странствуют по Руси, пытаясь разрешить не дающий им покоя вопрос: кому на Руси жить хорошо? В «Прологе» как будто бы намечена и четкая схема путешествия – встречи с помещиком, чиновником, купцом, министром и царем. Однако эпопея лишена четкой и однозначной целеустремленности. Некрасов не форсирует действие, не торопится привести его к всеразрешающему итогу. Как эпический художник, он стремится к полноте воссоздания жизни, к выявлению всего многообразия народных характеров, всей непрямоты, всего петляния народных тропинок, путей и дорог.

Мир в эпопейном повествовании предстает таким, каков он есть, – неупорядоченным и неожиданным, лишенным прямолинейного движения. Автор эпопеи допускает «отступления, заходы в прошлое, скачки куда-то вбок, в сторону». По определению современного теоретика литературы Г. Д. Гачева, «эпос похож на ребенка, шествующего по кунсткамере мироздания. Вот его внимание привлек один герой, или здание, или мысль – и автор, забыв обо всем, погружается в него; потом его отвлек другой – и он так же полно отдается ему. Но это не просто композиционный принцип, не просто специфика сюжета в эпосе… Тот, кто, повествуя, делает „отступления“, неожиданно долго задерживается на том или ином предмете; тот, кто поддается соблазну описать и то и это и захлебывается от жадности, греша против темпа повествования, – тот тем самым говорит о расточительности, изобилии бытия, о том, что ему (бытию) некуда торопиться. Иначе: он выражает идею, что бытие царит над принципом времени (тогда как драматическая форма, напротив, выпячивает власть времени – недаром там родилось тоже, казалось бы, только „формальное“ требование единства времени)».

Введенные в эпопею «Кому на Руси жить хорошо» сказочные мотивы позволяют Некрасову свободно и непринужденно обращаться со временем и пространством, легко переносить действие из одного конца России в другой, замедлять или ускорять время по сказочным законам. Объединяет эпопею не внешний сюжет, не движение к однозначному результату, а сюжет внутренний: медленно, шаг за шагом проясняется в ней противоречивый, но необратимый рост народного самосознания, еще не пришедшего к итогу, еще находящегося в трудных дорогах исканий. В этом смысле и сюжетно-композиционная рыхлость поэмы не случайна: она выражает своей несобранностью пестроту и многообразие народной жизни, по-разному обдумывающей себя, по-разному оценивающей свое место в мире, свое предназначение.

Стремясь воссоздать движущуюся панораму народной жизни во всей ее полноте, Некрасов использует и все богатство устного народного творчества. Но и фольклорная стихия в эпопее выражает постепенный рост народного самосознания: сказочные мотивы «Пролога» сменяются былинным эпосом, потом лирическими народными песнями в «Крестьянке» и, наконец, песнями Гриши Добросклонова в «Пире на весь мир», стремящимися стать народными и уже частично принятыми и понятыми народом. Мужики прислушиваются к его песням, иногда согласно кивают, но последнюю песню, «Русь», они еще не услышали: он еще не спел ее им. А потому и финал поэмы открыт в будущее, не разрешен.

Быть бы нашим странникам под одною крышею,

Если б знать могли они, что творилось с Гришею.

Но странники не услышали песни «Русь», а значит, еще не поняли, в чем заключается «воплощение счастия народного». Выходит, что Некрасов не допел свою песню не только потому, что смерть помешала. Песни его не допела в те годы сама народная жизнь. Более ста лет прошло с тех пор, а песня, начатая великим поэтом о русском крестьянстве, все еще допевается. В «Пире» лишь намечен проблеск грядущего счастья, о котором мечтает поэт, сознающий, сколь много дорог впереди до его реального воплощения. Незаконченность «Кому на Руси жить хорошо» принципиальна и художественно значима как признак народной эпопеи.

«Кому на Руси жить хорошо» и в целом, и в каждой из своих частей напоминает крестьянскую мирскую сходку, которая является наиболее полным выражением демократического народного самоуправления. На такой сходке жители одной деревни или нескольких входивших в «мир» деревень решали все вопросы совместной мирской жизни. Сходка не имела ничего общего с современным собранием. На ней отсутствовал председатель, ведущий ход обсуждения. Каждый общинник по желанию вступал в разговор или перепалку, отстаивая свою точку зрения. Вместо голосования действовал принцип общего согласия. Недовольные переубеждались или отступали, и в ходе обсуждения вызревал «мирской приговор». Если общего согласия не получалось, сходка переносилась на следующий день. Постепенно, в ходе жарких споров, вызревало единодушное мнение, искалось и находилось согласие.

Сотрудник некрасовских «Отечественных записок», писатель-народник H. Н. Златовратский так описывал самобытную крестьянскую жизнь: «Вот уже второй день, как у нас идет сход за сходом. Посмотришь в окно, то в одном, то в другом конце деревни толпятся хозяева, старики, ребятишки: одни сидят, другие стоят перед ними, заложив руки за спины и внимательно кого-то слушая. Этот кто-то махает руками, изгибается всем туловищем, кричит что-то весьма убедительно, замолкает на несколько минут и потом опять принимается убеждать. Но вот вдруг ему возражают, возражают как-то сразу, голоса подымаются выше и выше, кричат в полное горло, как и подобает для такой обширной залы, каковы окрестные луга и поля, говорят все, не стесняясь никем и ничем, как и подобает свободному сборищу равноправных лиц. Ни малейшего признака официальности. Сам старшина Максим Максимыч стоит где-то сбоку, как самый невидный член нашей общины… Здесь все идет начистоту, все становится ребром; если кто-либо, по малодушию или из расчета, вздумает отделаться умолчанием, его безжалостно выведут на чистую воду. Да и малодушных этих, на особенно важных сходах, бывает очень мало. Я видел самых смирных, самых безответных мужиков, которые <…> на сходах, в минуты общего возбуждения, совершенно преображались и <…> набирались такой храбрости, что успевали перещеголять заведомо храбрых мужиков. В минуты своего апогея сход делается просто открытой взаимной исповедью и взаимным разоблачением, проявлением самой широкой гласности».

Вся поэма-эпопея Некрасова – это разгорающийся, постепенно набирающий силу мирской сход. Он достигает своей вершины в заключительном «Пире на весь мир». Однако общий «мирской приговор» все-таки не выносится. Намечается лишь путь к нему, многие первоначальные препятствия устранены, по многим пунктам обозначилось движение к общему согласию. Но итога нет, жизнь не остановлена, сходки не прекращены, эпопея открыта в будущее. Для Некрасова здесь важен сам процесс, важно, что крестьянство не только задумалось о смысле жизни, но и отправилось в трудный, долгий путь правдоискательства. Попробуем поближе присмотреться к нему, двигаясь от «Пролога. Части первой» к «Крестьянке», «Последышу» и «Пиру на весь мир».

2

В «Прологе» о встрече семи мужиков повествуется как о большом эпическом событии.

В каком году – рассчитывай,

В какой земле – угадывай,

На столбовой дороженьке

Сошлись семь мужиков…

Так сходились былинные и сказочные герои на битву или на почестей пир. Эпический размах приобретает в поэме время и пространство: действие выносится на всю Русь. Подтянутая губерния, Терпигорев уезд, Пустопорожняя волость, деревни Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайна могут быть отнесены к любой из российских губерний, уездов, волостей и деревень. Схвачена общая примета пореформенного разорения. Да и сам вопрос, взволновавший мужиков, касается всей России – крестьянской, дворянской, купеческой. Потому и ссора, возникшая между ними, – не рядовое событие, а великий спор . В душе каждого хлебороба, со своей частной судьбой, со своими житейскими интересами, пробудился вопрос, касающийся всех, всего народного мира.

По делу всяк по своему

До полдня вышел из дому:

Тот путь держал до кузницы,

Тот шел в село Иваньково

Позвать отца Прокофия

Ребенка окрестить.

Пахом соты медовые

Нес на базар в Великое,

А два братана Губины

Так просто с недоуздочком

Ловить коня упрямого

В свое же стадо шли.

Давно пора бы каждому

Вернуть своей дорогою -

Они рядком идут!

У каждого мужика была своя дорога, и вдруг они нашли дорогу общую: вопрос о счастье объединил народ. И потому перед нами уже не обыкновенные мужики со своей индивидуальной судьбой и личными интересами, а радетели за весь крестьянский мир, правдоискатели. Цифра «семь» в фольклоре является магической. Семь странников – образ большого эпического масштаба. Сказочный колорит «Пролога» поднимает повествование над житейскими буднями, над крестьянским бытом и придает действию эпическую всеобщность.

Сказочная атмосфера в «Прологе» многозначна. Придавая событиям всенародное звучание, она превращается еще и в удобный для поэта прием характеристики народного самосознания. Заметим, что Некрасов играючи обходится со сказкой. Вообще его обращение с фольклором более свободно и раскованно по сравнению с поэмами «Коробейники» и «Moроз, Красный нос». Да и к народу он относится иначе, часто подшучивает над мужиками, подзадоривает читателей, парадоксально заостряет народный взгляд на вещи, подсмеивается над ограниченностью крестьянского миросозерцания. Интонационный строй повествования в «Кому на Руси жить хорошо» очень гибок и богат: тут и добродушная авторская улыбка, и снисхождение, и легкая ирония, и горькая шутка, и лирическое сожаление, и скорбь, и раздумье, и призыв. Интонационно-стилистическая многозвучность повествования по-своему отражает новую фазу народной жизни. Перед нами пореформенное крестьянство, порвавшее с неподвижным патриархальным существованием, с вековой житейской и духовной оседлостью. Это уже бродячая Русь с проснувшимся самосознанием, шумная, разноголосая, колючая и неуступчивая, склонная к ссорам и спорам. И автор не стоит от нее в стороне, а превращается в равноправного участника ее жизни. Он то поднимается над спорщиками, то проникается сочувствием к одной из спорящих сторон, то умиляется, то возмущается. Как Русь живет в спорах, в поисках истины, так и автор пребывает в напряженном диалоге с нею.

В литературе о «Кому на Руси жить хорошо» можно встретить утверждение, что открывающий поэму спор семи странников соответствует первоначальному композиционному плану, от которого поэт впоследствии отступил. Уже в первой части произошло отклонение от намеченного сюжета, и вместо встреч с богатыми и знатными правдоискатели начали опрашивать народную толпу.

Но ведь это отклонение сразу же совершается и на «верхнем» уровне. Вместо помещика и чиновника, намеченных мужиками для опроса, почему-то происходит встреча с попом. Случайно ли это?

Заметим прежде всего, что провозглашенная мужиками «формула» спора знаменует не столько первоначальный замысел, сколько уровень народного самосознания, в этом споре проявляющийся. И Некрасов не может не показать читателю его ограниченность: мужики понимают счастье примитивно и сводят его к сытой жизни, материальной обеспеченности. Чего стоит, например, такой кандидат на роль счастливца, каким провозглашается «купчина», да еще «толстопузый»! И за спором мужиков – кому живется весело, вольготно на Руси? – сразу же, но пока еще исподволь, приглушенно, встает другой, гораздо более значительный и важный вопрос, который составляет душу поэмы-эпопеи, – как понимать человеческое счастье, где его искать и в чем оно заключается?

В финальной главе «Пир на весь мир» устами Гриши Добросклонова дается такая оценка современному состоянию народной жизни: «Сбирается с силами русский народ и учится быть гражданином».

По сути, в этой формуле – главный пафос поэмы. Некрасову важно показать, как зреют в народе объединяющие его силы и какую гражданскую направленность они приобретают. Замысел поэмы отнюдь не сводится к тому, чтобы непременно заставить странников осуществить последовательные встречи по намеченной ими программе. Гораздо важнее оказывается здесь совсем иной вопрос: что такое счастье в извечном, православно-христианском его понимании и способен ли русский народ соединить крестьянскую «политику» с христианской моралью?

Поэтому фольклорные мотивы в «Прологе» выполняют двойственную роль. С одной стороны, поэт использует их, чтобы придать зачину произведения высокое эпическое звучание, а с другой – чтобы подчеркнуть ограниченность сознания спорщиков, уклоняющихся в своем представлении о счастье с праведных на лукавые пути. Вспомним, что об этом Некрасов говорил не раз уже давно, например, в одном из вариантов «Песни Еремушке», созданной еще в 1859 году.

Изменяют наслаждения,

Жить не значит – пить и есть.

В мире лучше есть стремления,

Благородней блага есть.

Презирай пути лукавые:

Там разврат и суета.

Чти заветы вечно правые

И учись им у Христа.

Эти же два пути, пропетые над Русью ангелом милосердия в «Пире на весь мир», открываются теперь перед русским народом, празднующим поминки по крепям и встающим перед выбором.

Средь мира дольного

Для сердца вольного

Есть два пути.

Взвесь силу гордую,

Взвесь волю твердую:

Каким идти?

Эта песня звучит над Русью оживающей из уст посланника самого Творца, и судьба народная будет прямо зависеть от того, на какой путь выйдут странники после долгих блужданий и петляний по русским проселкам.

Пока же поэта радует лишь само желание народа искать правду. А направление этих поисков, соблазн богатством в самом начале пути не может не вызвать горькой иронии. Поэтому сказочный сюжет «Пролога» характеризует еще и невысокий уровень крестьянского сознания, стихийного, смутного, с трудом пробивающегося к всеобщим вопросам. Мысль народная еще не обрела четкости и ясности, она еще слита с природой и выражается подчас не столько в слове, сколько в действии, в поступке: вместо размышления в ход пускаются кулаки.

С 1863 по 1877 год создавал Некрасов "Кому на Руси жить хорошо". Замысел, герои, сюжет в процессе работы несколько раз менялись. Скорее всего, замысел до конца раскрыть не удалось: автор умер в 1877 году. Несмотря на это, "Кому на Руси жить хорошо" как народная поэма считается завершенным произведением. Предполагалось, что в нем будет 8 частей, а удалось закончить лишь 4.

С представления персонажей начинается поэма "Кому на Руси жить хорошо". Герои эти - семеро мужиков из деревень: Дырявино, Заплатово, Горелово, Неурожайка, Знобишино, Разутово, Неелово. Они встречаются и заводят разговор о том, кому счастливо и хорошо живется на Руси. У каждого из мужиков есть свое мнение. Один считает, что помещик счастлив, другой - что чиновник. Счастливыми также называют купца, попа, министра, вельможного боярина, царя мужики из поэмы "Кому на Руси жить хорошо". Герои стали спорить, развели костер. Даже до драки дошло дело. Однако к согласию прийти им так и не удается.

Скатерть-самобранка

Вдруг Пахом совершенно неожиданно поймал птенца. Маленькая пеночка, мать его, попросила мужика отпустить птенца на волю. Она подсказала за это, где можно отыскать скатерть-самобранку - очень полезную вещь, которая непременно пригодится в долгой дороге. Благодаря ей мужики во время путешествия не испытывали недостатка в еде.

Рассказ попа

Следующими событиями продолжается произведение "Кому на Руси жить хорошо". Герои приняли решение узнать любой ценой, кто живет счастливо и весело на Руси. Они отправились в дорогу. Сначала на пути им повстречался поп. Мужики к нему обратились с вопросом о том, счастливо ли он живет. Тогда поп рассказал о своей жизни. Он считает (в чем мужики не смогли не согласиться с ним), что счастье невозможно без покоя, чести, богатства. Поп полагает, что если бы у него было все это, он был бы полностью счастлив. Однако он обязан и днем, и ночью, при любой погоде отправляться туда, куда ему скажут - к умирающим, к болеющим. Всякий раз попу приходится видеть людское горе и страдание. У него даже иногда недостает сил взять за службу воздаяние, так как люди последнее отрывают от себя. Когда-то все было совсем по-другому. Поп говорит, что щедро вознаграждали его богатые помещики за отпевание, крещение, венчание. Однако теперь далеко богатые, а у бедных денег нет. Почета у попа также нет: его не уважают мужики, о чем говорит множество народных песен.

Странники отправляются на ярмарку

Странники понимают, что нельзя назвать счастливым этого человека, что отмечает автор произведения "Кому на Руси жить хорошо". Герои вновь отправляются путь и оказываются по дороге в селе Кузьминском, на ярмарке. Это село грязное, хотя и богатое. Очень много в нем заведений, в которых жители предаются пьянству. Они пропивают свои последние деньги. Например, у старика не осталось денег на башмачки для своей внучки, так как он пропил все. Все это наблюдают странники из произведения "Кому на Руси жить хорошо" (Некрасов).

Яким Нагой

Они замечают также ярмарочные развлечения и драки и рассуждают о том, что мужик вынужден пить: это помогает выдержать тяжелую работу и вечные лишения. Пример этому - Яким Нагой, мужик из деревни Босово. Он работает до смерти, "до полусмерти пьет". Яким считает, что не будь пьянства, была бы великая печаль.

Продолжают путь странники. В произведении "Кому на Руси жить хорошо" Некрасов рассказывает о том, что они хотят найти счастливых и веселых людей, обещают бесплатно поить этих счастливцев. Поэтому самые разные люди пытаются выдать себя за таковых - страдающий от паралича бывший дворовый, долгие годы облизывавший тарелки за барином, измученные работники, нищие. Однако путники понимают сами, что этих людей нельзя назвать счастливыми.

Ермил Гирин

Мужики однажды услышали о человеке по имени Ермил Гирин. Его историю далее рассказывает Некрасов конечно, всех деталей ее не передает. Ермил Гирин - бургомистр, которого очень уважали, справедливый и честный человек. Он вознамерился однажды выкупить мельницу. Без расписки одолжили ему деньги мужики, настолько ему доверяли. Однако произошел крестьянский бунт. Теперь Ермил находится в остроге.

Рассказ Оболт-Оболдуева

Гаврила Оболт-Оболдуев, один из помещиков, рассказал о судьбе дворян после Им раньше многое принадлежало: крепостные, деревни, леса. Дворяне могли по праздникам приглашать в дом крепостных, чтобы молиться. Но после барин не был уже полноправным владельцем мужиков. Прекрасно знали странники, насколько непростая жизнь была во времена крепостничества. Но им понять нетрудно также, что намного тяжелее стало дворянам после отмены крепостного права. И мужикам теперь не легче. Поняли странники, что им не удастся найти счастливого среди мужчин. Поэтому они решили пойти к женщинам.

Жизнь Матрены Корчагиной

Мужикам рассказали, что в одной деревне живет крестьянка по имени Матрена Тимофеевна Корчагина, которую все называют счастливицей. Они ее нашли, и Матрена рассказала мужикам о своей жизни. Этим рассказом продолжает Некрасов "Кому на Руси жить хорошо".

Краткое содержание истории жизни этой женщины следующее. Детство ее было безоблачным и счастливым. У нее была работящая семья, непьющая. Мать дочку холила и лелеяла. Когда выросла Матрена, она стала красавицей. К ней однажды посватался печник из другой деревни, Филипп Корчагин. Матрена рассказала, как тот уговаривал ее выйти замуж за него. Это было единственным светлым воспоминанием этой женщины за всю ее жизнь, которая была беспросветной и тоскливой, хотя муж к ней хорошо относился по крестьянским меркам: почти не бил. Однако он отправился в город на заработки. Матрена жила в доме свекра. К ней здесь все плохо относились. Единственным, кто был добр к крестьянке, был очень старый дед Савелий. Он ей рассказывал, что за убийство управляющего попал на каторгу.

Вскоре Матрена родила Демушку - милого и красивого ребенка. Она не могла расстаться с ним ни на минуту. Однако женщина должна была работать в поле, куда ей не разрешала свекровь брать ребенка. Дед Савелий следил за малышом. Он однажды не углядел за Демушкой, и ребенок был съеден свиньями. Приехали разбираться из города, на глазах матери вскрывали малыша. Это было для Матрены тяжелейшим ударом.

Затем пятеро детей родилось у нее, все мальчики. Доброй и заботливой матерью была Матрена. Однажды Федот, один из детей, пас овец. Одну из них унесла волчица. В этом был виноват пастух, которого следовало наказать плетьми. Тогда Матрена упросила, чтобы вместо сына избили ее.

Она также рассказала, что ее мужа однажды хотели забрать в солдаты, хотя это было нарушением закона. Тогда Матрена отправилась в город, будучи беременной. Здесь женщина повстречала Елену Александровну, добрую губернаторшу, которая помогла ей, и мужа Матрены отпустили.

Счастливой женщиной считали Матрену крестьяне. Однако, выслушав ее рассказ, мужики поняли, что ее нельзя назвать счастливой. Слишком много страданий и бед было в ее жизни. Матрена Тимофеевна сама также говорит, что женщина на Руси, в особенности крестьянка, не может быть счастливой. Очень уж тяжела ее доля.

Выживший из ума помещик

Путь на Волгу держат мужики-странники. Здесь идет покос. Тяжелой работой заняты люди. Вдруг удивительная сцена: унижаются косцы, угождают старому барину. Оказалось, что помещик Он не может осознать, что уже отменено Поэтому его родственники уговорили мужиков так себя вести, как будто оно по-прежнему действует. Им обещали за это Согласились мужики, но были обмануты в очередной раз. Когда умер старый барин, наследники им ничего не дали.

История о Якове

Неоднократно по дороге странники слушают народные песни - голодную, солдатскую и другие, а также разные истории. Им запомнилась, например, история о Якове, верном холопе. Он старался всегда угодить и ублажить барина, который унижал и бил холопа. Однако это приводило к тому, что Яков любил его еще больше. У барина в старости отказали ноги. За ним продолжал ухаживать Яков, как за родным ребенком. Но он не получил за это никакой благодарности. Гриша, молодой парень, племянник Якова, хотел жениться на одной красавице - крепостной девушке. Из ревности старый барин отправил в рекруты Гришу. Яков от этого горя ударился в пьянство, но потом вернулся к барину и отомстил. Он его отвез в лес и прямо перед барином повесился. Так как у того ноги были парализованы, он не мог никуда деться. Барин просидел всю ночь под трупом Якова.

Григорий Добросклонов - народный заступник

Эта и другие истории заставляют задуматься мужиков о том, что им не удастся найти счастливых. Однако они узнают о Григории Добросклонове, семинаристе. Это сын дьячка, видевший с детства страдания и беспросветную жизнь народа. Он сделал выбор в ранней юности, решил, что отдаст свои силы на борьбу за счастье своего народа. Григорий образован и умен. Он понимает, что Русь сильная и справится со всеми бедами. Григорию в дальнейшем предстоит славный путь, громкое имя народного заступника, "чахотка и Сибирь".

Мужики слушают об этом заступнике, но у них нет еще понимания, что такие люди смогут сделать счастливыми других. Это произойдет еще не скоро.

Герои поэмы

Некрасов изобразил различные слои населения. Простые крестьяне становятся главными героями произведения. Они были освобождены реформой 1861 года. Но жизнь их после отмены крепостного права изменилась несильно. Та же тяжелая работа, беспросветный быт. После реформы к тому же имевшие собственные земли крестьяне оказались в еще более тяжелом положении.

Характеристика героев произведения "Кому на Руси жить хорошо" может быть дополнена тем, что автор создал удивительно достоверные образы крестьян. Характеры их весьма точны, хотя и противоречивы. Не только доброта, сила и цельность характера есть в русских людях. В них сохранились на генетическом уровне угодливость, раболепство, готовность подчиняться деспоту и тирану. Пришествие Григория Добросклонова, нового человека, - символ того, что честные, благородные, умные люди появляются среди забитого крестьянства. Пусть судьба их будет незавидной и тяжелой. Благодаря им в крестьянской массе возникнет самосознание, и люди наконец смогут бороться за счастье. Именно об этом мечтают герои и автор поэмы. Н.А. Некрасова ("Кому на Руси жить хорошо", "Русские женщины", "Мороз, и другие произведения) считают поистине народным поэтом, которого интересовала судьба крестьянства, его страдания, проблемы. Поэт не мог остаться равнодушным к его нелегкой доле. Произведение Н.А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" написано с таким сочувствием к народу, что заставляет и сегодня сопереживать его судьбе в то нелегкое время.

© Лебедев Ю. В., вступительная статья, комментарии, 1999

© Годин И. М., наследники, иллюстрации, 1960

© Оформление серии. Издательство «Детская литература», 2003

* * *

Ю. Лебедев
Русская одиссея

В «Дневнике писателя» за 1877 год Ф. М. Достоевский подметил характерную особенность, появившуюся в русском народе пореформенного времени, – «это множество, чрезвычайное современное множество новых людей, нового корня русских людей, которым нужна правда, одна правда без условной лжи, и которые, чтобы достигнуть этой правды, отдадут все решительно». Достоевский увидел в них «наступающую будущую Россию».

В самом начале XX века другой писатель – В. Г. Короленко вынес из летней поездки на Урал поразившее его открытие: «В то самое время, как в центрах и на вершинах нашей культуры говорили о Нансене, о смелой попытке Андрэ проникнуть на воздушном шаре к Северному полюсу, – в далеких уральских станицах шли толки о Беловодском царстве и готовилась своя собственная религиозно-ученая экспедиция». Среди простых казаков распространилось и окрепло убеждение, что «где-то там, „за далью непогоды“, „за долами, за горами, за широкими морями“ существует „блаженная страна“, в которой промыслом Божиим и случайностями истории сохранилась и процветает во всей неприкосновенности полная и цельная формула благодати. Это настоящая сказочная страна всех веков и народов, окрашенная только старообрядческим настроением. В ней, насажденная апостолом Фомой, цветет истинная вера, с церквами, епископами, патриархом и благочестивыми царями… Ни татьбы, ни убийства, ни корысти царство это не знает, так как истинная вера порождает там и истинное благочестие».

Оказывается, еще в конце 1860-х годов донские казаки списывались с уральскими, собрали довольно значительную сумму и снарядили для поисков этой обетованной земли казака Варсонофия Барышникова с двумя товарищами. Барышников отправился в путь через Константинополь в Maлую Азию, далее – на Малабарский берег, наконец, в Ост-Индию… Экспедиция возвратилась с неутешительным известием: Беловодья ей найти не удалось. Спустя тридцать лет, в 1898 году, мечта о Беловодском царстве вспыхивает с новой силой, находятся средства, снаряжается новое паломничество. «Депутация» казаков 30 мая 1898 года садится на пароход, отправляющийся из Одессы в Константинополь.

«С этого дня, собственно, и началось заграничное путешествие депутатов Урала в Беловодское царство, и среди международной толпы купцов, военных, ученых, туристов, дипломатов, разъезжающих по свету из любопытства или в поисках денег, славы и наслаждений, замешались три выходца как бы из другого мира, искавшие путей в сказочное Беловодское царство». Короленко подробно описал все перипетии этого необычного путешествия, в котором, при всей курьезности и странности задуманного предприятия, проступала все та же, отмеченная Достоевским, Россия честных людей, «которым нужна одна лишь правда», у которых «стремление к честности и правде непоколебимое и нерушимое, и за слово истины всякий из них отдаст жизнь свою и все свои преимущества».

В великое духовное паломничество втягивалась к исходу XIX века не только верхушка русского общества, к нему устремлялась вся Россия, весь ее народ.

«Эти русские бездомные скитальцы, – замечал Достоевский в речи о Пушкине, – продолжают и до сих пор свое скитальчество и еще долго, кажется, не исчезнут». Долго, «ибо русскому скитальцу необходимо именно всемирное счастье, чтоб успокоиться, – дешевле он не примирится».

«Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, который в праведную землю верил, – говорил очередной странник в нашей литературе, Лука, из пьесы М. Горького «На дне». – Должна, говорил, быть на свете праведная страна… в той, дескать, земле – особые люди населяют… хорошие люди! Друг дружку они уважают, друг дружке – завсяко-запросто – помогают… и все у них славно-хорошо! И вот человек все собирался идти… праведную эту землю искать. Был он – бедный, жил – плохо… и когда приходилось ему так уже трудно, что хоть ложись да помирай, – духа он не терял, а все, бывало, усмехался только да высказывал: „Ничего! Потерплю! Еще несколько – подожду… а потом брошу всю эту жизнь и – уйду в праведную землю…“ Одна у него радость была – земля эта… И вот в это место – в Сибири дело-то было – прислали ссыльного ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками… Человек и говорит ученому: „Покажи-ка ты мне, сделай милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?“ Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел – нет нигде праведной земли! „Все верно, все земли показаны, а праведной – нет!“

Человек – не верит… Должна, говорит, быть… ищи лучше! А то, говорит, книги и планы твои ни к чему, если праведной земли нет… Ученый – в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а праведной земли вовсе нет. Ну, тут человек и рассердился – как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил – есть! а по планам выходит – нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: „Ах ты… сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый…“ Да в ухо ему – раз! Да еще!.. (Помолчав .) А после того пошел домой – и удавился!»

1860-е годы обозначили крутой исторический перелом в судьбах России, порывавшей отныне с подзаконным, «домоседским» существованием и всем миром, всем народом отправлявшейся в долгий путь духовных исканий, отмеченный взлетами и падениями, роковыми искушениями и уклонениями, но путь праведный именно в страстности, в искренности своего неизбывного стремления обрести правду. И пожалуй, впервые откликнулась на этот глубинный процесс, охвативший не только «верхи», но и самые «низы» общества, поэзия Некрасова.

1

Поэт начал работу над грандиозным замыслом «народной книги» в 1863 году, а заканчивал смертельно больным в 1877-м, с горьким сознанием недовоплощенности, незавершенности задуманного: «Одно, о чем сожалею глубоко, это – что не кончил свою поэму «Кому на Руси жить хорошо». В нее «должен был войти весь опыт, данный Николаю Алексеевичу изучением народа, все сведения о нем, накопленные „по словечку“ в течение двадцати лет», – вспоминал о беседах с Некрасовым Г. И. Успенский.

Однако вопрос о «незавершенности» «Кому на Руси жить хорошо» весьма спорен и проблематичен. Во-первых, признания самого поэта субъективно преувеличены. Известно, что ощущение неудовлетворенности бывает у писателя всегда, и чем масштабнее замысел, тем оно острее. Достоевский писал о «Братьях Карамазовых»: «Сам считаю, что и одной десятой доли не удалось того выразить, что хотел». Но дерзнем ли мы на этом основании считать роман Достоевского фрагментом неосуществленного замысла? То же самое и с «Кому на Руси жить хорошо».

Во-вторых, поэма «Кому на Руси жить хорошо» была задумана как эпопея, то есть художественное произведение, изображающее с максимальной степенью полноты и объективности целую эпоху в жизни народа. Поскольку народная жизнь безгранична и неисчерпаема в бесчисленных ее проявлениях, для эпопеи в любых ее разновидностях (поэма-эпопея, роман-эпопея) характерна незавершенность, незавершаемость. В этом заключается ее видовое отличие от других форм поэтического искусства.


«Эту песенку мудреную
Тот до слова допоет,
Кто всю землю, Русь крещеную,
Из конца в конец пройдет».
Сам ее Христов угодничек
Не допел – спит вечным сном -

так выразил свое понимание эпического замысла Некрасов еще в поэме «Коробейники». Эпопею можно продолжать до бесконечности, но можно и точку поставить на каком-либо высоком отрезке ее пути.

До сих пор исследователи творчества Некрасова спорят о последовательности расположения частей «Кому на Руси жить хорошо», так как умирающий поэт не успел сделать окончательных распоряжений на этот счет.

Примечательно, что сам этот спор невольно подтверждает эпопейный характер «Кому на Руси жить хорошо». Композиция этого произведения строится по законам классической эпопеи: оно состоит из отдельных, относительно автономных частей и глав. Внешне эти части связаны темой дороги: семь мужиков-правдоискателей странствуют по Руси, пытаясь разрешить не дающий им покоя вопрос: кому на Руси жить хорошо? В «Прологе» как будто бы намечена и четкая схема путешествия – встречи с помещиком, чиновником, купцом, министром и царем. Однако эпопея лишена четкой и однозначной целеустремленности. Некрасов не форсирует действие, не торопится привести его к всеразрешающему итогу. Как эпический художник, он стремится к полноте воссоздания жизни, к выявлению всего многообразия народных характеров, всей непрямоты, всего петляния народных тропинок, путей и дорог.

Мир в эпопейном повествовании предстает таким, каков он есть, – неупорядоченным и неожиданным, лишенным прямолинейного движения. Автор эпопеи допускает «отступления, заходы в прошлое, скачки куда-то вбок, в сторону». По определению современного теоретика литературы Г. Д. Гачева, «эпос похож на ребенка, шествующего по кунсткамере мироздания. Вот его внимание привлек один герой, или здание, или мысль – и автор, забыв обо всем, погружается в него; потом его отвлек другой – и он так же полно отдается ему. Но это не просто композиционный принцип, не просто специфика сюжета в эпосе… Тот, кто, повествуя, делает „отступления“, неожиданно долго задерживается на том или ином предмете; тот, кто поддается соблазну описать и то и это и захлебывается от жадности, греша против темпа повествования, – тот тем самым говорит о расточительности, изобилии бытия, о том, что ему (бытию) некуда торопиться. Иначе: он выражает идею, что бытие царит над принципом времени (тогда как драматическая форма, напротив, выпячивает власть времени – недаром там родилось тоже, казалось бы, только „формальное“ требование единства времени)».

Введенные в эпопею «Кому на Руси жить хорошо» сказочные мотивы позволяют Некрасову свободно и непринужденно обращаться со временем и пространством, легко переносить действие из одного конца России в другой, замедлять или ускорять время по сказочным законам. Объединяет эпопею не внешний сюжет, не движение к однозначному результату, а сюжет внутренний: медленно, шаг за шагом проясняется в ней противоречивый, но необратимый рост народного самосознания, еще не пришедшего к итогу, еще находящегося в трудных дорогах исканий. В этом смысле и сюжетно-композиционная рыхлость поэмы не случайна: она выражает своей несобранностью пестроту и многообразие народной жизни, по-разному обдумывающей себя, по-разному оценивающей свое место в мире, свое предназначение.

Стремясь воссоздать движущуюся панораму народной жизни во всей ее полноте, Некрасов использует и все богатство устного народного творчества. Но и фольклорная стихия в эпопее выражает постепенный рост народного самосознания: сказочные мотивы «Пролога» сменяются былинным эпосом, потом лирическими народными песнями в «Крестьянке» и, наконец, песнями Гриши Добросклонова в «Пире на весь мир», стремящимися стать народными и уже частично принятыми и понятыми народом. Мужики прислушиваются к его песням, иногда согласно кивают, но последнюю песню, «Русь», они еще не услышали: он еще не спел ее им. А потому и финал поэмы открыт в будущее, не разрешен.


Быть бы нашим странникам под одною крышею,
Если б знать могли они, что творилось с Гришею.

Но странники не услышали песни «Русь», а значит, еще не поняли, в чем заключается «воплощение счастия народного». Выходит, что Некрасов не допел свою песню не только потому, что смерть помешала. Песни его не допела в те годы сама народная жизнь. Более ста лет прошло с тех пор, а песня, начатая великим поэтом о русском крестьянстве, все еще допевается. В «Пире» лишь намечен проблеск грядущего счастья, о котором мечтает поэт, сознающий, сколь много дорог впереди до его реального воплощения. Незаконченность «Кому на Руси жить хорошо» принципиальна и художественно значима как признак народной эпопеи.

«Кому на Руси жить хорошо» и в целом, и в каждой из своих частей напоминает крестьянскую мирскую сходку, которая является наиболее полным выражением демократического народного самоуправления. На такой сходке жители одной деревни или нескольких входивших в «мир» деревень решали все вопросы совместной мирской жизни. Сходка не имела ничего общего с современным собранием. На ней отсутствовал председатель, ведущий ход обсуждения. Каждый общинник по желанию вступал в разговор или перепалку, отстаивая свою точку зрения. Вместо голосования действовал принцип общего согласия. Недовольные переубеждались или отступали, и в ходе обсуждения вызревал «мирской приговор». Если общего согласия не получалось, сходка переносилась на следующий день. Постепенно, в ходе жарких споров, вызревало единодушное мнение, искалось и находилось согласие.

Сотрудник некрасовских «Отечественных записок», писатель-народник H. Н. Златовратский так описывал самобытную крестьянскую жизнь: «Вот уже второй день, как у нас идет сход за сходом. Посмотришь в окно, то в одном, то в другом конце деревни толпятся хозяева, старики, ребятишки: одни сидят, другие стоят перед ними, заложив руки за спины и внимательно кого-то слушая. Этот кто-то махает руками, изгибается всем туловищем, кричит что-то весьма убедительно, замолкает на несколько минут и потом опять принимается убеждать. Но вот вдруг ему возражают, возражают как-то сразу, голоса подымаются выше и выше, кричат в полное горло, как и подобает для такой обширной залы, каковы окрестные луга и поля, говорят все, не стесняясь никем и ничем, как и подобает свободному сборищу равноправных лиц. Ни малейшего признака официальности. Сам старшина Максим Максимыч стоит где-то сбоку, как самый невидный член нашей общины… Здесь все идет начистоту, все становится ребром; если кто-либо, по малодушию или из расчета, вздумает отделаться умолчанием, его безжалостно выведут на чистую воду. Да и малодушных этих, на особенно важных сходах, бывает очень мало. Я видел самых смирных, самых безответных мужиков, которые <…> на сходах, в минуты общего возбуждения, совершенно преображались и <…> набирались такой храбрости, что успевали перещеголять заведомо храбрых мужиков. В минуты своего апогея сход делается просто открытой взаимной исповедью и взаимным разоблачением, проявлением самой широкой гласности».

Вся поэма-эпопея Некрасова – это разгорающийся, постепенно набирающий силу мирской сход. Он достигает своей вершины в заключительном «Пире на весь мир». Однако общий «мирской приговор» все-таки не выносится. Намечается лишь путь к нему, многие первоначальные препятствия устранены, по многим пунктам обозначилось движение к общему согласию. Но итога нет, жизнь не остановлена, сходки не прекращены, эпопея открыта в будущее. Для Некрасова здесь важен сам процесс, важно, что крестьянство не только задумалось о смысле жизни, но и отправилось в трудный, долгий путь правдоискательства. Попробуем поближе присмотреться к нему, двигаясь от «Пролога. Части первой» к «Крестьянке», «Последышу» и «Пиру на весь мир».

2

В «Прологе» о встрече семи мужиков повествуется как о большом эпическом событии.


В каком году – рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков…

Так сходились былинные и сказочные герои на битву или на почестей пир. Эпический размах приобретает в поэме время и пространство: действие выносится на всю Русь. Подтянутая губерния, Терпигорев уезд, Пустопорожняя волость, деревни Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайна могут быть отнесены к любой из российских губерний, уездов, волостей и деревень. Схвачена общая примета пореформенного разорения. Да и сам вопрос, взволновавший мужиков, касается всей России – крестьянской, дворянской, купеческой. Потому и ссора, возникшая между ними, – не рядовое событие, а великий спор . В душе каждого хлебороба, со своей частной судьбой, со своими житейскими интересами, пробудился вопрос, касающийся всех, всего народного мира.


По делу всяк по своему
До полдня вышел из дому:
Тот путь держал до кузницы,
Тот шел в село Иваньково
Позвать отца Прокофия
Ребенка окрестить.
Пахом соты медовые
Нес на базар в Великое,
А два братана Губины
Так просто с недоуздочком
Ловить коня упрямого
В свое же стадо шли.
Давно пора бы каждому
Вернуть своей дорогою -
Они рядком идут!

У каждого мужика была своя дорога, и вдруг они нашли дорогу общую: вопрос о счастье объединил народ. И потому перед нами уже не обыкновенные мужики со своей индивидуальной судьбой и личными интересами, а радетели за весь крестьянский мир, правдоискатели. Цифра «семь» в фольклоре является магической. Семь странников – образ большого эпического масштаба. Сказочный колорит «Пролога» поднимает повествование над житейскими буднями, над крестьянским бытом и придает действию эпическую всеобщность.

Сказочная атмосфера в «Прологе» многозначна. Придавая событиям всенародное звучание, она превращается еще и в удобный для поэта прием характеристики народного самосознания. Заметим, что Некрасов играючи обходится со сказкой. Вообще его обращение с фольклором более свободно и раскованно по сравнению с поэмами «Коробейники» и «Moроз, Красный нос». Да и к народу он относится иначе, часто подшучивает над мужиками, подзадоривает читателей, парадоксально заостряет народный взгляд на вещи, подсмеивается над ограниченностью крестьянского миросозерцания. Интонационный строй повествования в «Кому на Руси жить хорошо» очень гибок и богат: тут и добродушная авторская улыбка, и снисхождение, и легкая ирония, и горькая шутка, и лирическое сожаление, и скорбь, и раздумье, и призыв. Интонационно-стилистическая многозвучность повествования по-своему отражает новую фазу народной жизни. Перед нами пореформенное крестьянство, порвавшее с неподвижным патриархальным существованием, с вековой житейской и духовной оседлостью. Это уже бродячая Русь с проснувшимся самосознанием, шумная, разноголосая, колючая и неуступчивая, склонная к ссорам и спорам. И автор не стоит от нее в стороне, а превращается в равноправного участника ее жизни. Он то поднимается над спорщиками, то проникается сочувствием к одной из спорящих сторон, то умиляется, то возмущается. Как Русь живет в спорах, в поисках истины, так и автор пребывает в напряженном диалоге с нею.

В литературе о «Кому на Руси жить хорошо» можно встретить утверждение, что открывающий поэму спор семи странников соответствует первоначальному композиционному плану, от которого поэт впоследствии отступил. Уже в первой части произошло отклонение от намеченного сюжета, и вместо встреч с богатыми и знатными правдоискатели начали опрашивать народную толпу.

Но ведь это отклонение сразу же совершается и на «верхнем» уровне. Вместо помещика и чиновника, намеченных мужиками для опроса, почему-то происходит встреча с попом. Случайно ли это?

Заметим прежде всего, что провозглашенная мужиками «формула» спора знаменует не столько первоначальный замысел, сколько уровень народного самосознания, в этом споре проявляющийся. И Некрасов не может не показать читателю его ограниченность: мужики понимают счастье примитивно и сводят его к сытой жизни, материальной обеспеченности. Чего стоит, например, такой кандидат на роль счастливца, каким провозглашается «купчина», да еще «толстопузый»! И за спором мужиков – кому живется весело, вольготно на Руси? – сразу же, но пока еще исподволь, приглушенно, встает другой, гораздо более значительный и важный вопрос, который составляет душу поэмы-эпопеи, – как понимать человеческое счастье, где его искать и в чем оно заключается?

В финальной главе «Пир на весь мир» устами Гриши Добросклонова дается такая оценка современному состоянию народной жизни: «Сбирается с силами русский народ и учится быть гражданином».

По сути, в этой формуле – главный пафос поэмы. Некрасову важно показать, как зреют в народе объединяющие его силы и какую гражданскую направленность они приобретают. Замысел поэмы отнюдь не сводится к тому, чтобы непременно заставить странников осуществить последовательные встречи по намеченной ими программе. Гораздо важнее оказывается здесь совсем иной вопрос: что такое счастье в извечном, православно-христианском его понимании и способен ли русский народ соединить крестьянскую «политику» с христианской моралью?

Поэтому фольклорные мотивы в «Прологе» выполняют двойственную роль. С одной стороны, поэт использует их, чтобы придать зачину произведения высокое эпическое звучание, а с другой – чтобы подчеркнуть ограниченность сознания спорщиков, уклоняющихся в своем представлении о счастье с праведных на лукавые пути. Вспомним, что об этом Некрасов говорил не раз уже давно, например, в одном из вариантов «Песни Еремушке», созданной еще в 1859 году.


Изменяют наслаждения,
Жить не значит – пить и есть.
В мире лучше есть стремления,
Благородней блага есть.
Презирай пути лукавые:
Там разврат и суета.
Чти заветы вечно правые
И учись им у Христа.

Эти же два пути, пропетые над Русью ангелом милосердия в «Пире на весь мир», открываются теперь перед русским народом, празднующим поминки по крепям и встающим перед выбором.


Средь мира дольного
Для сердца вольного
Есть два пути.
Взвесь силу гордую,
Взвесь волю твердую:
Каким идти?

Эта песня звучит над Русью оживающей из уст посланника самого Творца, и судьба народная будет прямо зависеть от того, на какой путь выйдут странники после долгих блужданий и петляний по русским проселкам.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОЛОГ


В каком году – рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Подтянутой губернии,
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень:
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова -
Неурожайка тож,
Сошлися – и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?

Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал: попу.
Купчине толстопузому! -
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил, в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров сказал: царю…

Мужик что бык: втемяшится
В башку какая блажь -
Колом ее оттудова
Не выбьешь: упираются,
Всяк на своем стоит!
Такой ли спор затеяли,
Что думают прохожие -
Знать, клад нашли ребятушки
И делят меж собой…
По делу всяк по своему
До полдня вышел из дому:
Тот путь держал до кузницы,
Тот шел в село Иваньково
Позвать отца Прокофия
Ребенка окрестить.
Пахом соты медовые
Нес на базар в Великое,
А два братана Губины
Так просто с недоуздочком
Ловить коня упрямого
В свое же стадо шли.
Давно пора бы каждому
Вернуть своей дорогою -
Они рядком идут!
Идут, как будто гонятся
За ними волки серые,
Что дале – то скорей.
Идут – перекоряются!
Кричат – не образумятся!
А времечко не ждет.

За спором не заметили,
Как село солнце красное,
Как вечер наступил.
Наверно б ночку целую
Так шли – куда не ведая,
Когда б им баба встречная,
Корявая Дурандиха,
Не крикнула: «Почтенные!
Куда вы на ночь глядючи
Надумали идти?..»

Спросила, засмеялася,
Хлестнула, ведьма, мерина
И укатила вскачь…

«Куда?..» – переглянулися
Тут наши мужики,
Стоят, молчат, потупились…
Уж ночь давно сошла,
Зажглися звезды частые
В высоких небесах,
Всплыл месяц, тени черные
Дорогу перерезали
Ретивым ходокам.
Ой тени! тени черные!
Кого вы не нагоните?
Кого не перегоните?
Вас только, тени черные,
Нельзя поймать – обнять!

На лес, на путь-дороженьку
Глядел, молчал Пахом,
Глядел – умом раскидывал
И молвил наконец:

«Ну! леший шутку славную
Над нами подшутил!
Никак ведь мы без малого
Верст тридцать отошли!
Домой теперь ворочаться -
Устали – не дойдем,
Присядем, – делать нечего.
До солнца отдохнем!..»

Свалив беду на лешего,
Под лесом при дороженьке
Уселись мужики.
Зажгли костер, сложилися,
За водкой двое сбегали,
А прочие покудова
Стаканчик изготовили,
Бересты понадрав.
Приспела скоро водочка.
Приспела и закусочка -
Пируют мужички!

Косушки по три выпили,
Поели – и заспорили
Опять: кому жить весело,
Вольготно на Руси?
Роман кричит: помещику,
Демьян кричит: чиновнику,
Лука кричит: попу;
Купчине толстопузому, -
Кричат братаны Губины,
Иван и Митродор;
Пахом кричит: светлейшему
Вельможному боярину,
Министру государеву,
А Пров кричит: царю!

Забрало пуще прежнего
Задорных мужиков,
Ругательски ругаются,
Немудрено, что вцепятся
Друг другу в волоса…

Гляди – уж и вцепилися!
Роман тузит Пахомушку,
Демьян тузит Луку.
А два братана Губины
Утюжат Прова дюжего, -
И всяк свое кричит!

Проснулось эхо гулкое,
Пошло гулять-погуливать,
Пошло кричать-покрикивать,
Как будто подзадоривать
Упрямых мужиков.
Царю! – направо слышится,
Налево отзывается:
Попу! попу! попу!
Весь лес переполошился,
С летающими птицами,
Зверями быстроногими
И гадами ползущими, -
И стон, и рев, и гул!

Всех прежде зайка серенький
Из кустика соседнего
Вдруг выскочил, как встрепанный,
И наутек пошел!
За ним галчата малые
Вверху березы подняли
Противный, резкий писк.
А тут еще у пеночки
С испугу птенчик крохотный
Из гнездышка упал;
Щебечет, плачет пеночка,
Где птенчик? – не найдет!
Потом кукушка старая
Проснулась и надумала
Кому-то куковать;
Раз десять принималася,
Да всякий раз сбивалася
И начинала вновь…
Кукуй, кукуй, кукушечка!
Заколосится хлеб,
Подавишься ты колосом -
Не будешь куковать!
Слетелися семь филинов,
Любуются побоищем
С семи больших дерев,
Хохочут, полуночники!
А их глазищи желтые
Горят, как воску ярого
Четырнадцать свечей!
И ворон, птица умная,
Приспел, сидит на дереве
У самого костра.
Сидит и черту молится,
Чтоб до смерти ухлопали
Которого-нибудь!
Корова с колокольчиком,
Что с вечера отбилася
От стада, чуть послышала
Людские голоса -
Пришла к костру, уставила
Глаза на мужиков,
Шальных речей послушала
И начала, сердечная,
Мычать, мычать, мычать!

Мычит корова глупая,
Пищат галчата малые.
Кричат ребята буйные,
А эхо вторит всем.
Ему одна заботушка -
Честных людей поддразнивать,
Пугать ребят и баб!
Никто его не видывал,
А слышать всякий слыхивал,
Без тела – а живет оно,
Без языка – кричит!

Сова – замоскворецкая
Княгиня – тут же мычется,
Летает над крестьянами,
Шарахаясь то о землю,
То о кусты крылом…

Сама лисица хитрая,
По любопытству бабьему,
Подкралась к мужикам,
Послушала, послушала
И прочь пошла, подумавши:
«И черт их не поймет!»
И вправду: сами спорщики
Едва ли знали, помнили -
О чем они шумят…

Намяв бока порядочно
Друг другу, образумились
Крестьяне наконец,
Из лужицы напилися,
Умылись, освежилися,
Сон начал их кренить…
Тем часом птенчик крохотный,
Помалу, по полсаженки,
Низком перелетаючи,
К костру подобрался.

Поймал его Пахомушка,
Поднес к огню, разглядывал
И молвил: «Пташка малая,
А ноготок востер!
Дыхну – с ладони скатишься,
Чихну – в огонь укатишься,
Щелкну – мертва покатишься,
А все ж ты, пташка малая,
Сильнее мужика!
Окрепнут скоро крылышки,
Тю-тю! куда ни вздумаешь,
Туда и полетишь!
Ой ты, пичуга малая!
Отдай свои нам крылышки,
Все царство облетим,
Посмотрим, поразведаем,
Поспросим – и дознаемся:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?»

«Не надо бы и крылышек,
Кабы нам только хлебушка
По полупуду в день, -
И так бы мы Русь-матушку
Ногами перемеряли!» -
Сказал угрюмый Пров.

«Да по ведру бы водочки», -
Прибавили охочие
До водки братья Губины,
Иван и Митродор.

«Да утром бы огурчиков
Соленых по десяточку», -
Шутили мужики.
«А в полдень бы по жбанчику
Холодного кваску».

«А вечером по чайничку
Горячего чайку…»

Пока они гуторили,
Вилась, кружилась пеночка
Над ними: все прослушала
И села у костра.
Чивикнула, подпрыгнула
И человечьим голосом
Пахому говорит:

«Пусти на волю птенчика!
За птенчика за малого
Я выкуп дам большой».

– А что ты дашь? -
«Дам хлебушка
По полупуду в день,
Дам водки по ведерочку,
Поутру дам огурчиков,
А в полдень квасу кислого,
А вечером чайку!»

– А где, пичуга малая, -
Спросили братья Губины, -
Найдешь вина и хлебушка
Ты на семь мужиков? -

«Найти – найдете сами вы.
А я, пичуга малая,
Скажу вам, как найти».

– Скажи! -
«Идите по лесу,
Против столба тридцатого
Прямехонько версту:
Придете на поляночку,
Стоят на той поляночке
Две старые сосны,
Под этими под соснами
Закопана коробочка.
Добудьте вы ее, -
Коробка та волшебная:
В ней скатерть самобраная,
Когда ни пожелаете,
Накормит, напоит!
Тихонько только молвите:
«Эй! скатерть самобраная!
Попотчуй мужиков!»
По вашему хотению,
По моему велению,
Все явится тотчас.
Теперь – пустите птенчика!»

– Постой! мы люди бедные,
Идем в дорогу дальную, -
Ответил ей Пахом. -
Ты, вижу, птица мудрая,
Уважь – одежу старую
На нас заворожи!

– Чтоб армяки мужицкие
Носились, не сносилися! -
Потребовал Роман.

– Чтоб липовые лапотки
Служили, не разбилися, -
Потребовал Демьян.

– Чтоб вошь, блоха паскудная
В рубахах не плодилася, -
Потребовал Лука.

– Не прели бы онученьки… -
Потребовали Губины…

А птичка им в ответ:
«Все скатерть самобраная
Чинить, стирать, просушивать
Вам будет… Ну, пусти!..»

Раскрыв ладонь широкую,
Пахом птенца пустил.
Пустил – и птенчик крохотный,
Помалу, по полсаженки,
Низком перелетаючи,
Направился к дуплу.
За ним взвилася пеночка
И на лету прибавила:
«Смотрите, чур, одно!
Съестного сколько вынесет
Утроба – то и спрашивай,
А водки можно требовать
В день ровно по ведру.
Коли вы больше спросите,
И раз и два – исполнится
По вашему желанию,
А в третий быть беде!»
И улетела пеночка
С своим родимым птенчиком,
А мужики гуськом
К дороге потянулися
Искать столба тридцатого.
Нашли! – Молчком идут
Прямехонько, вернехонько
По лесу по дремучему,
Считают каждый шаг.
И как версту отмеряли,
Увидели поляночку -
Стоят на той поляночке
Две старые сосны…
Крестьяне покопалися,
Достали ту коробочку,
Открыли – и нашли
Ту скатерть самобраную!
Нашли и разом вскрикнули:
«Эй, скатерть самобраная!
Попотчуй мужиков!»
Глядь – скатерть развернулася,
Откудова ни взялися
Две дюжие руки,
Ведро вина поставили,
Горой наклали хлебушка
И спрятались опять.
«А что же нет огурчиков?»
«Что нет чайку горячего?»
«Что нет кваску холодного?»
Все появилось вдруг…
Крестьяне распоясались,
У скатерти уселися.
Пошел тут пир горой!
На радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед не драться зря,
А с толком дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести -
В домишки не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками старыми,
Покуда делу спорному
Решенья не найдут,
Покуда не доведают
Как ни на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
Зарок такой поставивши,
Под утро как убитые
Заснули мужики…