Роман как держава Роман – это государство, большое или маленькое. У него свои законы, свое население, своя валюта, имеющая или не имеющая хождения за пределами страны. У романа свои берега, свои границы, своя война, свой мир и свое время, не вписывающееся в систему измерения

ДЕРЖАВА РЕРИХА Рерихом нельзя не восхищаться, мимо его драгоценных полотен нельзя пройти без волнения. Даже для профана, который видит живопись смутно, как во сне, и принимает ее постольку, поскольку она воспроизводит знакомую действительность, картины Рериха полны

В конце 1881 года, на одном из вечеров, члены мамонтовского кружка читали по ролям весеннюю пьесу-сказку «Снегурочка» А.Н. Островского. Васнецову выпало на долю читать «Деда Мороза», а затем, когда решено было поставить «Снегурочку» на сцене, эта роль также сохранилась за ним. Но что было важней всего - Мамонтов поручил Васнецову выполнить декорации и рисунки костюмов для постановки. Отнекиваться не полагалось, и Виктор Михайлович, хотя и не писал никогда театральных декораций, принялся за работу.

«Так как это было перед самым Рождеством, - рассказывал он в своих воспоминаниях, - то пришлось спешить и быстро сделать рисунки декораций, костюмов и роль разучивать, что с непривычки было трудновато. Рисунки одобрены, Савва Иванович весело подбадривает, энергия растет. Собственными руками написал я четыре декорации - Пролог, Берендеев посад, Берендееву палату и Ярилину долину. Писал я их опять и понятия не имевший, как пишутся декорации. До часу или до двух ночи, бывало, пишешь широкой малярной кистью по холсту, разостланному по полу, и сам не знаешь, что выйдет. Поднимешь холст, а Савва Иванович уже тут, взглянет ясным соколиным оком, скажет бодро, одушевленно: «А хорошо!» Посмотришь - и впрямь как будто хорошо. И как это удавалось - не поймешь».

Но не только декорации были хороши, а и сам Васнецов в роли хозяина русской зимы был хорош. Он расхаживал по сцене в длинной, просторной холщевой рубахе, кое-где прошитой серебром, в рукавицах, с пышной копной белых, стоящих дыбом волос, с большой белой лохматой бородой и произносил нараспев своим русским говором на «о»:

«...Потянуся к жильям из оврагов полянами,
Подкрадусь, подползу я туманами,
Над деревней дымок завивается,
В одну сторону погибается;
    Я туманом седым
    Заморожу дым,
    Как он тянется,
    Так останется.
По-над полем, по-над лесом
    перевесом.
    Любо мне,
Любо, любо, любо».

Чудесные образы Островского были особенно близки Васнецову, была близка ему и тема «Снегурочки» - рассказ о мирной счастливой стране Берендеев, где живет «честной и добрый народ», где трудятся веселясь, поклоняются свету и теплу и где нет места людям с холодным и злым сердцем.

«Изгоним же последней стужи след
Из наших душ и обратимся к солнцу»... -

говорится в заключительных строках пьесы. В «Снегурочке», как и в любимых Васнецовым сказках, сквозила мечта о народном счастье, всегда волновавшая художника. Особенно роднило Васнецова с Островским то обстоятельство, что оба они черпали свои замыслы из одного неиссякаемого источника - народного творчества. Из песен и былин рождались живописные полотна художника, короткая сказка превратилась у писателя в пьесу - народную драму. И как художник, так и драматург самые сказочные образы создавали на основе реальной действительности.

Жителям царства Берендея Островский придал черты древних славян-язычников, почитающих бога солнца - Ярилу. Васнецов, выполняя свои эскизы костюмов и декораций, следовал указаниям Островского, но много привнес нового, оригинального. Эти совершенно законченные акварельные рисунки даже нельзя назвать эскизами, они могут служить самостоятельными иллюстрациями к сказке. Васнецов удивительно уловил ощущение праздничности, радости жизни, веселый дух, который царит в Берендеевой слободке, во всей стране Берендеев. Кажется, словно весенний ветер повеял в воздухе и сейчас раздастся хор молодых голосов, славящих природу. И в то же время эскизы полны сказочного поэтического очарования.

Вот заречная слободка Берендеевка. Конец деревенской улицы со скворешней на высоком шесте. Вдали - лоскутки полей, а по обе стороны - словно игрушечные домики - приветливые терема с точеными раскрашенными наличниками. На первом плане - резная скамеечка и яркожелтый подсолнечник. Всё дышит спокойствием и довольством. И даже дом незадачливого кутилы Бакулы выглядит уютно под соломенной крышей.

«Веселы грады в стране Берендеев,
Миром красна Берендеева держава!»

Едва ли не лучший эскиз - «Берендеева палата». Это открытые в сад сени царского дворца, через арки которых видны вершины деревьев и возвышающиеся над ними деревянные резные башни других построек. Архитектура палаты тоже деревянная, древнерусская. Столбы, похожие на веретена, подпирают шатровые перекрытия; из верхних полукруглых окошечек над галереей льется яркий свет, под которым переливами золота и ярких красок сияют потолки и балки, стены и столбы палаты, разукрашенные цветами, человеческими фигурами, изображениями светил и животных. Их значение объясняет двум «дуракам»-скоморохам сам царь Берендей, который своими руками расписывал хоромы:

«Палатное письмо имеет смысл.
Небесными кругами украшают
Подписчики в палатах потолки
Высокие; в простенках узких пишут
Утеху глаз - лазоревы цветы
Меж травами зелеными; а турьи
Могучие и жилистые ноги -
На притолках дверных, подножьях
Прямых столбов, на коих
Покоится тяжелых матиц груз.
В преддвериях, чтоб гости веселее
Вступали в дом, писцы живописуют
Таких, как вы, шутов и дураков...»

Разнообразны и причудливы узоры Берендеевой палаты, которые нигде не повторяются дважды. В центре потолка, на черном фоне, солнце с человеческим лицом, в окружении месяца и звезд, освещает таинственный город. Столбы все разные: есть розовый, расписанный гигантскими васильками, подсолнухом и земляникой, есть и красные, с изображением птицы Сирина или воина, закалывающего оленя, есть и простые, бревенчатые, на фоне которых голубеют незабудки. А над столбами, на синих скатах шатров, свернувшаяся кольцом стерлядь, волшебная кошка с громадными светящимися глазами, раки, петухи, пряничные рогатые олени и много-много другого. «Никогда еще ничья фантазия, - писал о «Палате Берендея» Стасов, - не заходила так далеко и так глубоко в воссоздании архитектурных форм и орнаментики древней Руси, сказочной, легендарной, былинной. Всё, что осталось у нас в отрывках бытовых от древнерусской жизни, в вышивках, лубочных рисунках, пряниках, деревянной древней резьбе, - всё это соединилось здесь в чудную, несравненную картину».

«Ярилина долина» - декорация-пейзаж. Лето вступает в свои права, и горячие солнечные лучи пронизывают дремучую чащу, освещая вековые деревья, поросшее осокой лесное озеро и вершину горы на берегу. Сочные, звонкие краски передают радостное настроение берендеев и берендеек, которые собрались в долину, чтобы славить «краснопогодное лето хлебородное». Но есть в пейзаже и задумчивая сказочная таинственность. И, глядя на причудливый силуэт торчащей из заводи коряги или белые чашечки водяных лилий, мы вспоминаем короткую юность хрупкой Снегурочки, растаявшей в блеске летнего утра.

Когда к пьесе-сказке композитором Римским-Корсаковым была написана музыка и «Снегурочку» решили в 1885 году перенести на сцену организованного Мамонтовым оперного театра, Васнецов дополнил и переработал свои эскизы. Всё лето, предшествовавшее постановке, в Абрамцеве изучали материалы для костюмов - рязанские и тульские одежды, головные уборы, старинные вышивки и рисунки. Костюмы получились на славу, но взыскательный художник не ограничился чисто механическим перенесением на сцену образцов народного декоративного искусства.

Он населил сказочную страну Берендеев живыми реальными людьми с разнообразными характерами и внешностью. Нежная, скромная Снегурочка в старинном сарафане и лапоточках; влюбчивый и пылкий торговый гость Мизгирь в расшитой рубахе, богатом кафтане и нарядных сафьяновых сапожках на каблуках; юноша-пастушок Лель с венком весенних цветов на голове, с берестяной дудкой подмышкой и посошком; гордая красавица Купава, одетая в узорчатое нарядное платье, с монистами и бусами. Здесь скоморохи и гусляры, царь и бояре, бирючи, берендеи и крестьяне-бедняки - целая галерея бытовых образов древней Руси, наделенных типическими национальными чертами.

Впечатление от спектакля получилось грандиозное. Участница мамонтовских постановок, Н.В. Поленова вспоминает, как художник Суриков, присутствовавший на первом представлении, был вне себя от восторга. Когда вышли Бобыль и Бобылиха и с ними толпа берендеев с широкой масляницей, с деревянной козой, когда заплясал старик в белом мужицком армяке, его широкая русская натура не выдержала и он разразился неистовыми аплодисментами, подхваченными всем театром.

Несмотря на серьезный успех постановки и восторженные отзывы, Васнецов больше не писал декораций. Его увлекли другие - монументальные - работы, но герои царства Берендея всё же занимали место в его воображении. И много времени спустя, в 1899 году, он создал две картины на тему сказки Островского: «Снегурочка» и «Гусляры-слепцы».

Снегурочка - дитя Мороза и Весны - изображена в лесу, в момент, когда она распрощалась с родителями и отправляется к людям, в страну Берендеев. Пейзаж напоминает эскиз, сделанный Васнецовым к «Прологу» пьесы: отяжелевшие от снега лапы елей и толстые белые сугробы повсюду, освещенные зеленоватым лунным светом. А сама девушка, как и у Островского:

«Боярышня! Живая ли? Живая.
В тулупчике, в сапожках, в рукавичках».

Оставляя за собой в снегу ямки-следы, движется Снегурочка к Берендееву посаду, и ее серьезное, настороженное личико, весь ее милый облик полны тревоги и ожидания неизведанной, но желанной новой жизни среди людей.

«Гусляры» повторяют акварельный рисунок 1885- 1886 годов. На деревянной скамье, на фоне выходящей в сад арки Берендеевой палаты, сидят, «опустив долу померкшие очи», старец и два молодых гусляра. Перебирая струны, баяны поют о том, что в окрестных царствах война и разорение, «стоны по градам, притоптаны нивы», и только в стране Берендея покой и мир.

«Вещие звонкие струны рокочут
Громкую славу царю Берендею».

Примечания

Матица (устаревшее слово) - главная балка, поддерживающая потолочный настил деревянных построек.

Мир берендеев в сказке А.Н.Островского и в фильме режиссера П.Кадочникова. Захаров Георгий 7 «б» кл.

А.Н. Островский создал пьесу «Снегурочка» по мотивам устного народного творчества (песен, сказок, обрядов, игр), в котором отражены быт и труд русского народа. Действие происходит в сказочном месте - царстве Берендея. Откуда появилось это название? Это название не вымышленное: под старинным городом Переяславлем-Залесским существует Берендеево болото, на месте которого, по преданию, было Берендеево царство.

Описывая законы этой страны, Островский словно рисует своей идеал общественного устройства. В царстве Берендея люди живут по законам совести и чести, стараются не вызвать гнев богов. Здесь очень большое значение придается красоте. Ценится красота окружающего мира, красота девушек, цветов, песен. Не случайно певец любви Лель оказывается столь популярен. Он как бы олицетворяет молодость, пылкость, горячность. Сам царь Берендей символизирует народную мудрость. Он прожил на свете немало, поэтому знает очень многое. Царь беспокоится о своем народе, ему кажется, что в сердцах людей появляется что-то недоброе:

В сердцах людей заметил я остуду Немалую; горячности любовной Не вижу я давно у берендеев. Исчезло в них служенъе красоте; Не вижу я у молодежи взоров, Увлажненных чарующею страстью; Не вижу дев задумчивых, глубоко Вздыхающих. На глазках с поволокой Возвышенной тоски любовной нет, А видятся совсем другие страсти: Тщеславие, к чужим нарядам зависть И прочее.

О каких ценностях думает царь Берендей? Его не беспокоят деньги и власть. Он заботится о сердцах и душах своих подданных. Рисуя царя именно таким, Островский желает показать идеальную картинку сказочного общества. Только в сказке люди могут быть так добры, благородны и честны. И это намерение писателя в изображении сказочной идеальной действительности согревает душу читателя, заставляет задуматься о прекрасном и возвышенном.

Премудрый Берендей, художник и поэт, "отец земли своей", слуга народа, доступный всем и каждому, проходя между гуляющими берендеями и гордясь их достоинствами, говорит: Народ великодушный во всем велик, - мешать с бездельем дело Не станет он; трудиться, так трудиться, Плясать и петь - так вдоволь, - до упаду. Взглянув на вас разумным оком, скажешь, Что вы народ честной и добрый; ибо Лишь добрые и честные способны Так громко петь и так плясать отважно. Берендеи неравнодушны к красоте окружающей их природы, и царь с восхищением произносит: Полна чудес могучая природа! Дары свои обильно рассыпая...

Берендеи свято чтят и хранят любовь. Для них она "благо, чувство, великий дар природы, счастье жизни, весенний цвет ее!". Брак в среде берендеев свободен и "не терпит принуждения". Но он связан у них с нерушимой верностью и долгом, с правдой и совестью. Именно любовь и стала сюжетным центром чудесной сказки, сотканной из народно-поэтических мотивов. Снегурочка олицетворяет сердечную стужу, дитя Мороза и Весны. Охраняя свою дочь, Мороз внес охлаждение и в отношения берендеев. А за "сердечную остуду" берендеев Ярило-Солнце, сердясь, "стужей мстит". Тоскуя от одиночества, желая быть счастливой, как все берендеи, Снегурочка выпрашивает у своей матери девичью любовь.-Загоревшись восторгом кипучих страстей, Снегурочка, как и предсказывал ее отец, гибнет "от сладких чувств любви".. С кончиной Снегурочки вмешательство Мороза в жизнь берендеев прекратилось. И царь призывает берендеев: Изгоним же последний стужи след Из наших душ и обратимся к Солнцу. Сказка завершается славой богу Яриле: Красное Солнце наше! Нет тебя в мире краше.

Реферат

На тему:

Царство берендеев в фольклорно-мифологической драме А.Н. Островского «Снегурочка»

Введение.

Глава I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники

Глава II. Фольклорная основа сказки

Глава III. Конфликт сказки

Глава IV. Царство берендеев

Заключение.

Введение

Не было для меня лучшего царства,

как царство берендеев, не было лучшего

миросозерцания и религии, как поклонение

Яриле-Солнцу.

Римский-Корсаков

К жанру сказки Островский обращается в 1867-1868 годах. В это время им была начата сказка «Иван-царевич» - нечто вроде феерии. Возможно, возникшая потом Снегурочка имеет какую-то связь с названной сказкой, ибо в первоначальном варианте Снегурочки одним из действующих лиц должен был быть Иван-царевич. В следующих сценариях женихом был и сын Бермяты, важничающий своим происхождением, и просто грубый фанфарон.

Островский создал не сказку-поэму, а сказку-драму и в этом плане выступил новатором. Он не пользовался каким-то до него бытовавшим сказочным сюжетом. Из отдельных, разных старинных преданий он создал оригинальное произведение поэтического искусства. Его сказка-драма приобретает совершенно новое поэтически-жанровое качество. Это уже не что иное, как драматическая сказка-эпопея с участием не одиночек-героев, а целого организованного племени. И «действом» не во имя достижения эгоистических целей для героев-одиночек, а во имя жизни целого племени, целого народа.

Оригинальность «Весенней сказки» Островского в том, что она соединяет в себе два очень разных самостоятельных начала: общественное реалистическое содержание, реалистический народный идеал и фантастическую форму. Причем соединение этих начал так органично, что фантастически-сказочная форма не закрывает, не затемняет главной, реалистической, человечески-жизненной тенденции. Пожалуй, наоборот, она ее выясняет, обнаруживает, овнешняет до особо убедительной яркости. У Островского в «Снегурочке» «сказочный мир воспроизведён так искусно, что виден и слышан какой-то реальный мир» (И.А. Гончаров)

Сказочность, волшебство таят и обнаруживают здесь силу особого внушения, заклинания, гипнотическую энергию для битвы за мечту и для достижения этой мечты. Тем самым сказка, сказочность для Островского приобретает смысл особо энергичного общественного действия, действия с помощью фантастических средств.

Если схематизировать композицию «Снегурочки», то она предстанет как целый ряд самостоятельных хоров-«действ», соединяющихся затем в общем разноголосом и разнодейственном событии и в конечном счете - в аккордовом одическом звучании финала.

В «Весенней сказке» два главных, самостоятельных и сложных конфликта, соединяющихся затем в общий конфликт, доходящий до горячего накала и разряжающийся в конце концов противоречивым синтезом: трагедией и апофеозом. Первый частный конфликт - столкновение олицетворенных явлений природы - Холода и Тепла. Здесь источник непогоды и бедствий на земле. Второй конфликт - общественный. Его результат - всеобщее несогласие в жизни самих людей. Оба конфликта объединяются в поток действий за благополучие и счастье. Конец - апофеоз - завоевание тепла и света, благополучия и счастья через утрату холодности и разъединенности человеческих сердец.

Глава I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники

С именем царя Берендея мы уже сталкивались в русской литературе у Жуковского («Сказка о царе Берендее»). Но в сказке Островского есть не только царь Берендей, но и царство берендеев. И царь потому Берендей, что он царь у берендеев, поэтому следует искать оправдание имени народа сказочной страны берендеев, в которой царствует Берендей.

Вряд ли стоит искать ответ в историческом понятии этого названия, но всё же приведём и его. Берендеи - тюркское по происхождению, этнографически близкое печенегам племя. Кочевало за восточными границами Древней Руси. Теснимые с востока половцами, берендеи в конце XI века искали защиты у русских и входили с ними в разные союзные соглашения. По договорам с русскими князьями они селились на границах Древней Руси и нередко несли сторожевую службу в пользу Русского государства. Но после нашествия татар были рассеяны и частью смешались с населением Золотой Орды, а частью - с русскими. Как самостоятельная народность не сохранились. Очевидно, что это не те берендеи. Ответ можно отыскать в биографии писателя.

Предки драматурга - люди Северной Руси. В двадцать пять лет Островский впервые едет на родину предков. Уже с полпути от Москвы до Костромы он видит особенный русский народ. Молодой Островский встречает «типы русской красоты, солидной, которая меряется саженью и особенным каким-то широким вкусом... красавицы в русском тоже вкусе, красавицы без всякого упрека, то есть со стороны красоты... учтивость русская, обворожительная, с улыбкой; без заграничного лоску, а так в душу лезет, да и на поди… Что за типы, что за красавицы женщины и девочки. Вот где я об земь бился и разрывался пополам»

Эти записи - от впечатлений после Переяславля. А потом Островский приходит к выводу, в котором определяет даже этнографическую границу Северной Руси. И ее отличительные особенности. «С Переяславля начинается Меря - земля, обильная горами и водами, и народ и рослый, и красивый, и умный, и откровенный, и обязательный, и вольный ум, и душа нараспашку». Исторически меря – племя, жившее до 9-го,

10-го веков на территории нынешних Ярославской и Костромской областей. По своему этнографическому происхождению принадлежащее к финно-угорской группе. С увеличением населения северных славян, с его расселением и все большим укреплением в Северной Руси оно рассредоточивалось среди русских и сливалось с ними. Совершился, исторически естественный процесс этнографической селекции - образования обновленной северной группы славян. Меря Островский называл северный русский народ, к которому по крови Островский принадлежал сам, и был предметом его удивления и восхищения. Позже, в пути от Переяславля к Костроме он встречается с русскими-берендеями из села Берендеево. И все люди этой стороны окрещены Островским берендеями.

Вполне возможно, что Островский знал поэтическое народное предание о берендеевом царстве, бытовавшее среди жителей Переяславля-Залесского. Невдалеке от городка находилось знаменитое Берендеево болото, бывшее когда-то озером. Посреди болота на острове были остатки древнего поселения – городища. Там-то, по преданию, в древние времена и жило счастливое племя берендеев, которым управлял мудрый и добрый царь. В сказании о берендеях воплотилась вековая мечта крестьянства о жизни в мире, согласии и материальном достатке.

Легенду о древнем племени берендеев Островский мог почерпнуть и в трудах А.Н. Афанасьева, где приводились не только народные предания, но и летописные упоминания о нём. Берендеи, как многие славянские народы жили общиной, во главе которой мог стоять только мудрейший и старейший член племени.

«А это кто? Кафтан-то

Узорчатый, обвязка золотая

И по пояс седая борода»

Это сказочный царь, «премудрый, великий Берендей, владыка среброкудрый, отец земли своей» - по старшинству и мудрости главный берендей страны «обетованной»:

Веселы грады в стране берендеев

Радостны песни по рощам и долам,

Миром красна Берендея держава…

Мечта о мире, богатстве, гармонии, о добром и справедливом царе нашла своё воплощение в изображённом Островским сказочном царстве.

Одним из источников написания можно считать труд Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», в котором собран огромный материал из этнографии, истории, мифологии десятков народов. Островский был знаком с этим трудом Афанасьева, увлекался чтением его «Русских народных сказок», что, несомненно, обогатило поэтическую фантазию драматурга.

В русских народных сказках имеются варианты сказки о снегурочке, которая тает от пламени костра. Но Островский создал свою Снегурочку, отличающуюся от одноимённых героинь, вылепленных из снега (Снежевиночки, Снегурушки).

Драматург по-своему истолковал страх Снегурочки перед Ярило-Солнцем. «Идея сделать Снегурочку недоступной чувству любви, представить в её образе олицетворение деревенского целомудрия и невинности, приписать пробуждению чувства любви такую разрушительную силу, эта идея есть лирический домысел Островского. Островский как бы создал новый миф в поэтическом образе».

Высказывалось предложение, что одним из источников сказки был роман П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», где русский писатель, приятель Островского, дал одну из первых художественных обработок поэтического мифа о древнеславянском боге Яриле.

Наконец, главным источником сказки явидась поэзия крестьянских праздников, жизнь и быт крестьян в окрестностях Щелыкова. Обратим внимание на ремарки драматурга, воссоздающие обстановку действия «Снегурочки", Места всех «действ» сказки-это места владений самого драматурга, а дворец Берендея - это дом самого Островского. В первом «пояснении» к «Прологу» Островский рисует картинку сказочного начала. И вот какой она представлена: «Начало весны. Полночь. Красная горка, покрытая снегом. Направо кусты и редкий безлистый березник; налево сплошной частый лес больших сосен и елей с сучьями, повисшими от тяжести снега; в глубине, под горой, река... За рекой Берендеев посад, столица царя Берендея... в окнах огни». Эти огни в полночь ранней весны, когда лес безлистый, с Красной горки, находящейся перед усадьбой Островского на другой стороне реки, можно видеть и теперь, несмотря на разросшийся лес по обоим берегам реки. Недалеко от Красной горки и Ярилина долина, на которой показано последнее «действо» сказки.

Те русские-берендеи, которыми так восхищался Островский, которых так любил, жили в северной полосе России, где теплое лето короче холодной зимы. Хороших, добрых лет в этой стороне бывает больше, чем плохих, недобрых. В такие времена русские-берендеи могут иметь в достатке всего, что может дать их северная земля. Однако бывают, и нередко, «недобрые» лета, короткие, хояодные, дождливые, без ясного, теплого солнца. Они «приводили» за собой тоскливые голодные годины. Все это испытывал на земле берендеев и сам Островский. «По случаю дурной погоды у нас лето нынче отменилось, сена не было, яровые не дозрели и уж испорчены морозами, теперь идут беспрерывные дожди и мешают сжать даже солому. Хорошо убрали только рожь, которая урожайна, хотя и были вымочки. Вот тут и хозяйничай как знаешь" Можло представить, в каком положении в такие годы оказывались крестьяне. Нередко урожай, а отсюда и благополучие земледельца Северной Руси зависели не столько от его труда, сколько от погоды. Теплое, продолжительное лето - хороший хлеб. Холодное, дождливое лето - нет хлеба.

Главная мечта - теплое солнце и обильный урожай. И создаются два главных божества: Ярило - бог тепла и солнца и Кострома - богиня плодородия. Им посвящаются и думы, и молитвы. Им слагаются песни. Для них и жертвоприношения, и всенародные весенние «действа».

И все-таки главное божество из двух - Ярило. От него зависит и плодородие. Поэтому именно ему - самое большое внимание людей.

Торжества в честь Ярилы бытовали в Костромском крае и во времена Островского. Вот, скажем, как пишет об этом один из костромских краеведов того времени в «Губернских ведомостях»: «Нынешнее ярилово гулянье, совершающееся в Костроме, во всесвятское заговенье, уже не сопровождается ранее существовавшими обрядами, не слышится уже и песен мифического характера. Впрочем, к некоторым песням новейшего происхождения присоединяется припев: «Лелю» - божеству любви. Сколько можно было наблюдать, в настоящее время гулянье ограничивается только тем, что молодые парни и девицы составляют круги, поют песни, или стоя на одном месте, или ходя кругом попарно... В обычае остаются и игры, но опять-таки современные... Затем веселые песни сопровождаются пляской... Любовь - основной мотив песен, которые поются народом во время Ярилова гулянья».

Глава II. Фольклорная основа сказки

«Снегурочка» насыщена тем фольклором, который Островский мог черпать в своем родном Поволжье. Итак, в основе песен и обрядов берендеев лежат северно-русские фольклорные песни и обряды. Укажем лишь на некоторые из них.

«Снегурочка» - песенная пьеса, по материалу она – старинно-народная.

Весь песенный фонд, которым пользуется драматург в своих пьесах, делится на такие жанры: народные песни, романсы и стилизации тех и других. К стилизации старинных песен относятся изумительные по художественному мастерству песни гусляров в «Снегурочке».

Уже первые страницы повествования встречают нас хором птиц, который заимствован драматургом из народной песни:

Собирались птицы,

Собирались певчи

Стадами, стадами.

Садились птицы,

Садились певчи

Рядами, рядами…

Орел воевода,

Перепел подъячий,

Подъячий, подъячий…

В репертуаре Леля – песнопевца песни, которые представляют собой если не цитаты, то перефразировку подлинников фольклора. «Земляничка-ягодка». (Песенник 1780г.):

Земляничка-ягодка

Без пригреву вызрела,

Сиротинка-девушка

Без призору выросла,

Ладо мое, Ладо!

«Как по лесу лес шумит». (Песенник Авдеевой, 1848 г.):

Как по лесу лес шумит,

За лесом пастух поет,

Раздолье мое!

Ельник, мой ельничек,

Частый мой, березничек,

Приволье мое!

«Туча со громом сговаривались»:

В роще подруженьки врозь разбрелись,

Кто по кусточкам, кто по ельничку,

Ягодки брали, аукалися

Милой подруженьки нет как нет;

Все-то девицы расплакалися:

Нашу подруженьку не волк ли заел,

Лель, мой Лель! Лели-лели, Лель!

Для детального изучения обрядов у Островского были широкие возможности. Кроме книжных источников, он черпал фольклор непосредственно из жизни. Много материала давали Островскому его поездки, особенно в Щелыково. Из огромного количества обрядов Островский выбирал для изображения в своих пьесах очень крупные и важные обряды: календарные и свадебные. Драматург не ставил своей задачей дать подробное описание их; его цели – не этнографические, а художественно-литературные. Подробно изображает драматург зимне-весенний праздник – масленицу. Обряд проводов масленицы, вставленный в пролог «Снегурочки», с мифологической основой _ сжигание (смерть) зимы при наступлении (рождении) весны – относится к древнейшим и чрезвычайно распространенным. У Островского чучело не уничтожают: оно олицетворяет собою определенное время года, которое, если и минует («умирает»), то вновь придет («оживает»). Об этом в «Снегурочке» говорит само чучело, перечисляя памятные даты мифологического календаря: «Сгорят огни купальные», «Карачуна проводите», «Придет пора морозная, морозная-колядная: Овсень-коляду кликати». Чучело обещает: «Тогда и ждать меня опять».

Каждый акт «Снегурочки вставлен в венок стилизованной или подлинной народной поэзии. Композиционной рамкой третьего акта являются обряды, связанные с празднованием Семика (четверг на седьмой неделе после пасхи), одного из главных летних праздников. В этот день завивали венки и пускали их по воде с гаданием о возможном замужестве, наряжали срубленное дерево (обычно – березу), водили хороводы, пели песни. Вот песня парней и девушек в «Снегурочке»:

Ай, во поле липонька.

Под липою бел шатер.

В том шатре стол стоит.

За тем столом девица.

Рвала цветы со травы.

Плела венок с яхонты.

Кому венок износить?

Носить венок милому.

Островский дает эту песню в качестве иллюстрации хода действия: Снегурочка сплела венок и отдала его Лелю.

Чтобы еще более усилить характерные особенности семицкого обряда Островский включил в него игровую песню Брусилы: «Купался бобер»

Заиграем при народе

Игру свою, что два года учили,

Тишком от всех, в овинах хоронясь

Песня сопровождается мимической игрой Курилки. Подобные песни-игры, являясь как бы

«зерном» драматического зрелища, сопровождаются имитированием движений зверя.

Издавна в честь Ярилы устраивались гулянья, сопровождавшиеся различными драматическими действами. Вся лучезарная весенняя сказка замыкается изображением появления солнца-Ярилы, которому берендеи поют хвалебный гимн.

Свет и сила

Бог Ярило.

Красное солнце наше!

Нет тебя в мире краше.

Даруй, бог света,

Теплое лето.

Красное солнце наше!

Нет тебя в мире краше

Краснопогодное,

Лето хлебородное.

Красное солнышко наше!

Нет тебя в мире краше.

Кроме календарных обрядов, Островский использовал в «Снегурочке» элементы свадебного обряда. В пьесе есть эпизод, в котором звучит отголосок старинной формы брачного процесса, как купли-продажи. Это – выкуп Купавы Мизгирем:

Голубушки-девицы,

Пришел красы девичьей погубитель.

С подружками, с родными разлучитель.

Не выдавайте подружку, схороните!

А выдайте, так за великий выкуп.

Глава III. Конфликт сказки

Конфликт сказки основывается на столкновении и поэтическом развитии противостоящих друг другу сил тепла и холода. Начало конфликта – в мире стихий, между Морозом и Весной, союз которых противоестествен уже по своей природе. Оставить бы Весне Мороза, да вот беда, «у них со старым дочка – Снегурочка».

В Морозе нет любви ни к миру живой природы, ни к миру людей:

По чумам, по юртам кочевников,

По зимовкам зверовщиков

Захожу, заброжу, зашаманствую,

Будут мне в пояс кланяться.

Высокомерие всевластного самодура, холодная, леденящая сила делают Мороза злым, демоническим в противоположность Яриле – доброму и теплому божеству берендеев.

« Свет и сила,

Бог Ярило

Красное солнце наше!

Нет тебя в мире краше», -

поют Яриле приветственную песню берендеи.

В мысли художника холод олицетворяется, принимает грозное обличье. Недоброе, злое-его суть. Чем более Мороз холоден, тем более это ему «любо»:

Живется мне не худо. Берендеи

О нынешней зиме не позабудут,

Веселая была; плясало Солнце

От холоду на утренней заре,

А к вечеру вставал с ушами месяц.

Задумаю гулять, возьму дубинку,

Повыясню, повысеребрю ночку,

Уж то-то мне раздолье и простор.

Всевластный господин зимы, Мороз и летом не дает покоя Стране берендеев. Уходя на север, он хочет оставить, и оставляет здесь, частицу самого себя. Да и с севера, издалека, он посылает в страну берендеев густые облака, чтобы отградить солнце от земли; он сеет холодные дожди и туманы, чтобы закрыть земле всякую возможность лодоношения.

Лето - пора Ярилы. Ярило гонит Мороза из страны берендеев. Но не так-то спросто сдается Мороз. Он отступает, но с боем. И нередко вырывает частицу победы. Ярило- заклятый враг Мороза. Вечный враг. И ему - все негодование Мороза. Особенно в те времена, когда наступает его, Ярилы, пора власти здесь, на земле береядеев.

Злой Ярило,

Палящий бог ленивых берендеев,

В угоду им поклялся страшной клятвой

Губить меня, где встретит. Топит, плавит

Дворцы мои, киоски, галереи,

Изящную работу украшений,

Подробностей мельчайшую резьбу,

Плоды трудов и замыслов.

В борении с Морозом у Ярилы - хитрый замысел: подослать Весну, с красотой и любовью. Покорить, расслабить Мороза очарованием и лаской. Затея удается. Но товарный Мороз и любовь свою обернул злом и для Ярилы, и для берендеёв. Дочь свою от Весны, Снегурочку, красавицу в Весну, холодную в Мороза, он оставляет на лето в лесах страны берендеев. И тем холодит эту несчастную землю. Пятнадцать лет Снегурочке. Пятнадцать лет она тайно живет в лесах берендеев. Пятнадцать лет подряд у берендеев несчастье. Снегурочка становится невольной причиной «повсюдной сердечной остуды», бедствий и холода для берендеев, ибо ее рождение нарушило законы природы и жизни.

Для Мороза же Ярило «злой, палящий бог», который только и ждет того, чтобы заронить Снегурочке в сердце «лучом своим огонь любви». Потому и Лель, песнями которого заслушивается Снегурочка, Морозу ненавистен, так как «ярым солнцем пронизан он насквозь».

Солнце почиталось божеством благим, милосердным, имя его сделалось синонимом счастья. Отсюда объясняется мифологическая связь солнца с судьбою, в руках которой людское счастье.

Недоброе сулит Ярилин гнев:

Холодные ветра и суховеи,

Медвяных рос убыточные порчи,

Неполные наливы хлебных зёрен,

Ненастную уборку – недород,

И ранние осенние морозы

Тяжёлый год и житниц оскуденье.

Бог – оплодотворитель, представитель благодатной весны назывался у славян Ярило, он признавался покровителем любви и браков:

В Ярилин день…

…сойдутся берендеи;

…И пусть тогда сольются

В единый клич привет навстречу солнцу

Угодней нет Яриле жертвы.

От него зависели дожди и ясная погода.

…наше лето,

Короткое, год от году короче

Становится, а весны – холодней, -

Туманные, сырые, сочно осень,

Печальные.

Значение Ярилы вполне объясняется из самого его имени и сохранившихся о нём преданий. Корень –яр совмещает в себе понятия 1) весеннего света и теплоты; 2) юной, стремительной, до неистовства возбужденной силы; 3) любовной страсти и плодородия.

Глава IV. Царство берендеев

Несчастье берендеев не столько от «зол» природы, сколько от них самих. Зло - в их делах, в их отношениях друг к другу, в устройстве их жизни. Сами люди не могут навести порядки на своей земле. Сами неравно разделили богатства, сами себе устроили и барство и холопство. Здесь утеряно сочувствие, участие. Здесь беда человека - беда чужая.

Островскому слышится диалог царя берендеев с одним из своих приближенных - Бермятой. В нем едкая, ироническая оценка «благополучия» в пределах его страны.

Великий парь счастливых берендеев,

Живи вовек! От радостного утра,

От подданных твоих и от меня

Привет тебе! В твоем обширном царстве

Покуда все благополучно.

Правда ль?

Воистину.

Не верю я, Бермята. \

В суждениях твоих заметна легкость. \

Не раз тебе и словом и указом.

Приказано, и повторяю вновь,

Чтоб глубже ты смотрел на вещи, в сущность

Проникнуть их старался, в глубину.

Нельзя ж легко, порхая мотыльком,

Касаться лишь поверхности предметов.

Поверхностность - порок в почетных лицах,

Поставленных высоко над народом.

Не думай ты, что все благополучно,

Когда народ не голоден, не бродит

С котомками, не грабит по дорогам.

Не думай ты, что если нет убийств

И воровства...

Воруют понемножку.

И ловите?

Зачем же их ловить,

Труды терять? Пускай себе воруют.

Когда-нибудь да попадутся; в силу

Пословицы народной: «Сколько вору

Ни воровать, кнута не миновать».

Итак, мы переходим к первому человеку страны берендеев, в пьесу «поселен» царь - Берендей. Он сказочен и, как царь, необычен. В нем сосредоточены нити всех жизненных начал его страны. И что совсем необычно, в его уме и сердце «нити» от человеческих дум и чувствований: от умов и сердец берендеев.

Берендей - не просто средоточие людских настроений, в нем активна мысль, контролирующая, упорядочивающая и направляющая эти настроения. В Берендее совмещаются мудрость и простота, справедливость и доброта, любовь к людям и целомудрие, царская власть и наивная скромность. Берендей - настоящий сказочный царь, таким его хотел видеть Островский.

Мудрая и добрая суть царя Берендея ощущении сложной, конфликтной жизни своего народа, в оценке причин несчастья людей, в поиске способов искоренения таких причин для достижения всеобщего благополучия.

Берендей чуток к настрою жизни. Он слышит людской стон. Он хочет войти в жизнь народную, понять беды народные, причины этих бед. И помочь устроить жизнь без бед и несчастий.

Как все люди «царства», Береядей видит первую причину несчастий - в непогоде, в отсутствии летнего тепла и в этом - первая его озабоченность.

Благополучие - велико слово!

Не вижу я его давно в народе,

Пятнадцать лет не вижу. Наше лето,

Короткое, год от году короче

Становится, а весны холодней,-

Туманные, сырые, точно осень,

Печальные. До половины лета

Снега лежат в оврагах и лядинах,

Из них ползут туманы по утрам,

А к вечеру выходят злые сестры -

Трясучие и бледные кумохи,

И шляются по деревням, ломая,

Знобя людей...

В основах общежития, в людском эгоизме и в отношениях, построенных на эгоизме. В потере людского родства, в утрате любви между людьми, утрате чувства красоты.

В сердцах людей заметил я остуду

Не малую; горячности любовной

Не вижу я давно у берендеев.

Исчезло в них служенье красоте...

Короче, друг, сердечная остуда

Повсюдная, - сердца охолодели,

И вот тебе разгадка наших бедствий

И холода: за стужу наших чувств

И сердится на нас Ярило-Солнце

И стужей мстит. Понятно?

И тут вот рождается та самая «фантастическая» идея действия. Если понятны причины народного несчастья, почему не уничтожить их? Соединить разъединенных людей, порушить вражду, преодолеть людскую холодность, украсить человеческую жизнь любовью - вот задача. Свершить это великое дело - значит добиться всеобщего счастья на земле берендеев.

Бессонницей томимый,

Продумал я всю ночь, до утра вплоть,

И вот на чем остановился: завтра,

В Ярилин день, в заповедном лесу,

К рассвету дня сойдутся берендеи;

Велим собрать, что есть в моем народе,

Девиц-невест и парней-женихов

И всех зараз союзом неразрывным

Соединим, лишь только Солнце брызнет

Румяными лучами по зеленым

Верхам дерев. И пусть тогда сольются

В единый клич привет на встречу Солнцу

И брачная торжественная песнь.

Угодней нет Яриле жертвы!

Островский опускает ла землю борьбу богов. Здесь, на земле, их продолжения - дети: Снегурочка и Лель, дочь Мороза и сын Ярилы - Солнца. И суть конфликта здесь, на земле, - землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка - молодые, красивые люди, парень и девушка. Судьба их сводит неспроста. Они должны полюбить друг друга. И если бы так! Тогда бы кончилась вечная борьба тепла и холода. Кончились бы муки берендеев. Однако может ли состояться такое соединение? Ведь оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел бога Ярилы.

У некоторых славянских народов весна называлась Лялей или Лелей, что совпадало с древней Ладой, богиней любви и весеннего плодородия. Очевидно родство имени Леля с именем матери Снегурочки – Весны, а также родство их «душ».

Весна – Лель, Весна – Снегурочка, Снегурочка - Лель. Дочь Весны, Снегурочка испытывает влечение к теплым и трепетным стихиям жизни. В этом и кроется разгадка детской привязанности Снегурочки к пастушку.

Снегурочка, сама того не понимая, поступает с Лелем по-детски эгоистично: «Поди от нас, уйди подальше, Лель! / Не я гоню, нужда велит». Снегурочка – дитя, которое может играть или не играть со своей любимой игрушкой (Лелем), но от других оберегает ее болезненно ревностно: «…с другими девицами водиться перестань, ласкаешь их, а мне сердечко больно, целуешь их, а я гляжу да плачу». Но «Солнца любимый сын» и дочь Мороза не будут вместе, так как разные они не только по своей природе, но и по отношению к жизни. Ледяное сердечко Снегурочки еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.

В стране берендеев образуются союзы без любви. Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может любить. Кажется, что полюбили друг друга Купава и Мизгирь. Но ведь это только кажется, а любви-то нет! Невозможность счастливых союзов обнаруживается при самом их зарождении. Разрушение наметившихся союзов происходит до наступления торжеств в честь Ярилы. Но все дело не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах любви. Именно - на началах любви. Вот это чудо и должно произойти. Островский творит это чудо.

Можно предположить, что союз Леля и Купавы обусловлен даже их именами. Очень давно празднество Ярилы называлось Купальскими праздниками. Имена Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно и то же плодотворящее божество лета. Значит, «Купава», как и «Ярило», может обозначать «свет», «тепло», «солнце».

А Лель? «Его (солнца) тепло в речах моих… в крови и в сердце». Купава – «солнечная», а Лель – «Солнца любимый сын». Их союз словно освящен самым языческим божеством, да и породы они одной – берендеевской.

Сквозь языческий колорит народной безудержной жизни в «весенней сказке» проходит мысль о христианской любви – любви одухотворенной, в основе которой не страсть, а сострадание и жалость. В старину на Руси говорили: «Жалеет – значит любит»

Снегурочка, сердце которой еще не оттаяло, не может понять поступок Леля - принародный поцелуй с Купавой, в основе которого лежит сострадание и понимание чужого горя.

Не случаен выбор Морозом Бобылей, для которых счастье в том только, «чтобы в руках богатство было». Мороз предпочитает худших лучшим, холодные сердца горячим. Ведь Бобылю, «что день – то пир, что утро – то похмелье, - вот самое законное житье!» В холоде Бобылей, думает Мороз, сохранится и холодная наивность Снегурочки.

Нельзя ли найти сходство между Снегурочкой и Мизгирем, привыкшим не дарить, а покупать любовь. Он, как и Снегурочка, которая только собирается взять у матушки «немножечко сердечного тепла, чтоб только лишь чуть теплилось сердечко», не знает настоящей любви, хотя красавиц видел много. То, что он называл любовью, не горячее чувство, а лишь увлечение. Потому, встретив «лучшую красоту», он, не задумываясь, оставляет прежнюю – Купаву: «Любил тебя, теперь люблю другую – Снегурочку».

Мизгирь той же породы, что и Мороз: властный, холодный, эгоистичный. Он из тех, кто не останавливается перед осуществлением своих желаний и прихотей и не задумывается о своих поступках: «Сердце приказывать привыкло… Вольно ему любить и разлюбить». Мизгирь готов заплатить за любовь: «Люби меня… Дарами бесценными красу твою осыплю бесценную», «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай».

Снегурочка для Мизгиря не такая, как все девушки-берендейки, которые и «любят без оглядки», и «обеими руками обнимают», и «весело глядят». Мизгирю нравится необычность Снегурочки:

Опущены стыдливые глаза,

Ресницами покрыты; лишь украдкой

Мелькнет сквозь них молящий нежно взор…

Одной рукой ревниво держит друга,

Другой его отталкивает прочь.

Обделённые сердечной теплотой, а потому чужие для берендеев Снегурочка и Мизгирь были отторгнуты слобожанами.

Но и в душе Мизгиря впервые пробуждается настоящее, истинное чувство любви. И хотя этому чувству пока нет ответа, так как Снегурочке еще не дано любить, искреннее чувство само по себе для Мизгиря - высочайшая найграда. Потому что именно оно пробуждает в человеке человеческое.

Заключительные сцены «Весенней сказки» показаны на лесной «Ярилиной поляне» в ночь. Здесь собрались все берендеи. И перед восходом солнца происходят удивительные превращения. Люди объединяются и соединяются в общем веселье. Соединяются душами, сердцами.

Однако соединения эти свершаются не без препятствий и не без драматизма. Происходит особенно страстная, великая борьба за любовь. Огнем, разжигающим эту страсть любви и борений, становится Лель, он находит свою любовь. Любовь ответную, горячую. Пастух Лель, которого Мураш не допускал до своего порога, нашел искреннюю любовь его дочери - Купавы. Отец же Купавы, Мураш, искренне рад за любовь своей дочери. Свершилось то, что ранее казалось невозможным.

«Измена» Леля оскорбляет Снегурочку. В ней рождается чувство тревожной зависти к чужой любви. Она хочет вернуть к себе Леля, вернуть во что то ни стало; Она всюду преследует Леля, умоляет вернуться к ней.

Однако, муки Снегурочки-не от потерянной любви. Ее, любви, не было и нет. Она не способна любить. И страсть ее поэтому - не любовная. И страсть, и муки, и действа ее - от ума, а не от сердца, от оскорбленности, от ущемленности ее самолюбия.

Отчаяние, вспыхнувшее вместе с прозрением, гонит Снегурочку к матери Весне. Чтобы выплакать горе, чтобы вымолить любящее сердце.

Родимая, в слезах тоски и горя

Зовет тебя покинутая дочь.

Из тихих вод явись услышать стоны

И жалобы Снегурочки твоей.

Хочу любить, но слов любви не знаю,

И чувства нет в груди...

Мучительную ревность

Узнала я, любви еще не зная.

Отец-Мороз и ты, Весна-Красна,

Дурное мне, завистливое чувство ""

Взамен любви в наследство уделили...

О мама, дай любви!

Любви прошу, любви девичьей.

Когда сердце Снегурочки наполняется любовью, чудо, свершающееся в Снегурочке, оказывается чудом и в сердцах берендеев.

Апофеоз картины, завершающей сказку, в очищении людских судеб от порочных нравов, в обогащении самих людей высокой человечностью.

Любовь Снегурочки живительной влагой разливается по душам берендеев. И согревает их. И объединяет их.

«Весенняя сказка» заканчивается словом царя Берендея и хором всех берендеев под запев сына Ярилы.

Снегурочки печальная кончина

И страшная погибель Мизгиря

Тревожить нас не могут; Солнце знает,

Кого карать и миловать. Свершился

Правдивый суд!..

Изгоним же последний стужи след

Из наших душ и обратимся к Солнцу.

Заключение

Итак, мы рассмотрели царство берендеев, его реалистическую и фольклорную основы, рассмотрели самих берендеев и их царя, так же рассмотрели властвующие над ними силы природы.

Сказочное царство берендеев было создано Островским в рамках жанра сказки-драмы, имеющей оригинальный сюжет. Можно назвать несколько источников, послуживших основой сказке и самому сказочному царству: это быт северно-русского народа, его песни и обряды, это русские народные сказки, мифы, предания, это и труды фольклориста Афанасьева, с которыми был знаком Островский, это и северно-русская природа.

Берендеево царство находится под властью двух сил природы: Мороза и Солнца, Ярилы. Борьба этих двух сил определяет жизнь берендеев. Война между теплом и холодом переносится и на саму землю, в сердца людей, среди них живут и живые воплощения, крайние выражения этих сил – Снегурочка и Лель. В данной работе мы постарались рассмотреть путь берендеев от холодного отчуждения до объединения их перед лицом Ярилы-солнца.

Список использованной литературы.

1) Зуева Т. В., Кирдан Б.П., Русский Фольклор: учебник для высших учебных завелений. – 5-е изд. – М,: Флинта: Наука, 2003

2) Малоземова Л. Ю., «Снегурочка», «весенняя сказка» А. Н. Островского// Литература в школе, 1994 №5

3) Миронов А. В., Великий чародей в стране берендеев. – Ярославль, Верх.-Волж. кн изд., 1973

4) Орлов А. И., А.Н. Островский и фольклор Ивановской области. – ОГИЗ, Ивановское областное издательство, 1948

5) Островский А.Н., Снегурочка: Пьеса/ Вступ. статья, подготовка текста и примечания Л.М. Лотман. – Л.: Сов. писатель, 1989

6) Ревякин А.И., Искусство драматургии А.Н. Островского. – М., Просвещение, 1974