Сочинение «Сталинская коллективизация в романе «Поднятая целина. Изображение коллективизации в романе м. шолохова «поднятая целина»

Роман М. Шолохова “Поднятая целина” можно назвать спорным. Несмотря на то, что автор пытается утвердить жизнеспособность идеи колхозного уклада крестьянской жизни, он, как талантливый художник, отражает глубокие противоречия, обнаружившиеся в процессе “сплошной коллективизации”. Внешне конфликт романа разворачивается вокруг борьбы коммунистов с контрреволюционерами. В более широком смысле основной конфликт произведения состоит в борьбе нового и старого в сознании людей.
Новым в жизни хуторян было то, что они должны были оставить свои личные хозяйства и сообща пойти в колхоз. В отношении к коллективизации и раскрываются характеры героев, их жизненные принципы. Именно коллективизация становится тем “переломом”, который нередко называют “великим” и который наверняка и был таковым по силе влияния на судьбы людей.
Шолохов видел, в какой острейшей обстановке проходила коллективизация на Дону. Вот строки одного из его писем из Вешенской, написанного в 1929 году: “А Вы бы поглядели, что творится у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полостей, продают в Хоперском округе у самого истого середняка, зачастую даже маломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшится”. Это дает нам основание предположить, что отображение коллективизации в “Поднятой целине” - это лишь часть правды, которую знал и видел Михаил Шолохов. Исполняя социальный заказ, писатель намеренно смягчает краски. Но острота конфликта на деревне все равно видна в романе.
Беззакония и репрессии, сопровождавшие сплошную коллективизацию, автор списывает на “перегибы” местных властей, которые исказили “мудрую и гуманную” политику коммунистов. Поэтому признание высшим руководством страны этих перегибов так благотворно влияет на шолоховских крестьян. “Власть наша хуторская надурила, кое-кого дуриком в колхоз вогнали, много середняков окулачили... Ить наш председатель Совета так нас зануздал было, что на собрании и слова супротив него не скажи... и порешилл мы все через ту статью в газете “Правда” не восставать”, говорят казаки на призывы к восстанию против Советской власти. Эти настроения изображены в “Поднятой целине” как массовые. Но так ли легко было поверить, что творившиеся в стране беззакония происходят не с молчаливого согласия сверху?
Примером революционного рвения, сопровождавшегося прямым насилием над людьми, можно назвать поведение коммуниста Макара Нагульнова. Вот как он агитирует хуторян вступать в колхоз: “...кое-кому из наших злодеев, хотя они и середняки числются, прямо говорил: “Не идешь в колхоз? Ты, значит, против Советской власти? В 19-м году с нами бился, супротивничал, а зараз против? Ну, тогда и от меня миру не жди. Я то я, гада, так гробану, что всем чертям муторно станет”. Говорил я так? Говорил. И даже наганом по столу постукивал”. Секретарь партячейки колхоза Макар Нагульнов не просто фанатично следует идее. В своей непримиримой борьбе за Советскую власть он не замечает человека, ни во что не ставит человеческую жизнь. Раскрывая этот образ, Шолохов показывает то, что в его понимании было перегибами. Всей логикой повествования он отмежевывает Нагульновых от высшей власти страны. Сама идея коллективизации остается для автора чистой. Но, мне кажется, что никакие доверительные беседы Давыдова с хуторянами не могут прикрыть того, что ради великой идеи тружеников насильно отрывали от земли, навязывая им новую жизнь.
Это подтверждает и образ Кондрата Майданникова, хозяйственника, тяжким трудом нажившего свое добро и не желавшего с ним расставаться ради коллективного счастья. Раньше было принято считать, что “великий перелом” произошел в душе этого середняка, когда он пошел в колхоз. И сам Шолохов трактует поведение своего героя как борьбу “жалости-гадюки” и стремления к светлой колхозной жизни. В этом образе как раз и раскрывается противоречивость позиции самого автора. С одной стороны, Кондрат Майданников - разумный трудолюбивый хозяин, который понимает разницу между “моим” и “нашим”. Он ставит под сомнение эффективность колхозного хозяйства, потому что человек не испытывает в этом случае личной заинтересованности в конечном результате. К тому же колхозом руководит горожанин, который мало что понимает в ведении крестьянского хозяйства. С другой стороны, стараясь приспособиться к реалиям новой жизни, Кондрат бранит себя за собственнические инстинкты.
Мне кажется, наиболее правдивым получился у Шолохова образ Андрея Разметнова. Член гремяченской партячейки, верящий в святость идеи коллективизации, он тем не менее не смог принять участие в раскулачивании Гаевых, когда увидел страдания детей. Внутренняя раздвоенность героя, которая расценивалась советской критикой как его мягкотелость, на самом деле является глубочайшей трагедией этого человека. И в конце концов чуткость, доброта, человечность Андрея Разметнова берут свое. Он приходит в сельсовет со словами: “Больше не работаю... Раскулачивать больше не пойду”. Наверное, не случайно в финале романа Разметнов не погибает, как Давыдов и Нагульнов. В нем больше всего было жизни, человечности. Этот герой не изменил ни себе, ни своим односельчанам.
Жизнь в Гремячем Логу во время “великого перелома” показана далекой от нормального состояния. Казаки будто утратили свое вольнолюбие, характер, гордую, смелую натуру. Огромное давление активистов коллективизации на хуторян приводит деревню в состояние постоянной напряженности. “Жизнь в Гремячем Логу стала на дыбы, как норовистый конь перед трудным препятствием”, - пишет Шолохов. На примере Гремячего Лога мы видим, как события того трагического времени отразились на судьбах всего российского крестьянства. Правда, в романе показана только сила этого вмешательства, но не его трагические последствия. И все же мы отдаем должное таланту Шолохова, который смог отобразить в романе потерю крестьянством веры в стабильность жизни, в возможность свободного выбора, спокойной работы на земле.

Эпоха коллективизации - один из самых противоречивых и печальных периодов в истории России, осмыслить и оценить который до сих пор нелегко не только писателям, но и историкам, социологам, философам. Однако приоритет открытия этой темы принадлежит, безусловно, литературе. Одним из первых обратился к ней М. Шолохов в романе «Поднятая целина». Судьба этой книги не менее драматична, чем описанная в ней трагедия крестьянства. Долгое время считалось, что «Поднятая целина» - произведение, выражающее безусловное принятие политики партии в деревне, но это совсем не так. От писателя не могло укрыться, что проведение коллективизации сопровождалось ожесточением нравов, что человеческая жизнь постепенно утрачивала свою истинную ценность, а насильственная смерть превращалась в привычное дело. Страницы романа буквально «залиты человеческой кровью».

За восемь месяцев жизни в Гремячем Логу, отраженных автором, своей смертью умер только хуторской пастух Агей, остальные были убиты в ходе коллективизации и раскулачивания. Не случайно первоначальное название «Поднятой целины» было «С потом и кровью». Редакция журнала «Новый мир» изменила заглавие, роману была дана трактовка, не терпящая многозначности, но все это не смогло заглушить тревоги автора, глубоко сомневавшегося в оправданности крови и жертв, приносимых во имя счастливого будущего. Шолохову нелегко было безоговорочно принять даже самую великую цель, если она достигается бесчеловечными средствами.

Рассказывая историю гремяченского колхоза, автор старается быть объективным и верным исторической правде. Он стремится показать, как постепенно меняется сознание хуторян под влиянием преобразующейся действительности, но не имеет права закрывать глаза и отворачиваться при виде жестокости и разрушающейся человечности, даже если она необходима для успеха колхозного движения. Шолохову удалось раскрыть народную жизнь в целом, в ее едином порыве, и в то же время проникнуть в тайники души каждого отдельного героя.

Сюжетное действие романа развивается крайне напряженно. Писатель предельно точен в воссоздании хронологии событий. Их отсчет начинается с появления в хуторе двух человек, от которых будет зависеть дальнейшая судьба Гремячего Лога. Один из них - рабочий, 25-тысячник, присланный проводить политику партии в деревне, а другой - враг, старающийся сорвать новые начинания. Как все просто: с одной стороны враги, с другой - герои, готовые отдать жизнь за великое дело. Однако социальное противостояние - это только внешняя сторона событий. Мы начинаем понимать, что патологическая жестокость свойственна не только белогвардейцу Половцеву, переживающему агонию, прекрасно осознающему свою обреченность, а потому испытывающему звериную ненависть к новой жизни и желание задушить ее в смертельной хватке. Не менее жесток и коммунист-фанатик Макар Нагульнов, который «за родимый социализм» готов перестрелять из пулемета «тысячу... дедов, детишек, баб» и вершит самосуд над Банником.

Кажется, что с чувством удовлетворения показывает нам Шолохов рост самосознания казачества, радуясь вместе с Давыдовым при виде того, с каким пылом Устин Рыкалин бросается спасать колхозное сено. Психологически точно воссоздает писатель характер Кондрата Майданникова, мучительно преодолевающего «жалость-гадюку к своему добру». Череда массовых народных сцен, мастерски выписанных автором, раскрывает нелегкий процесс «революции в умах», во время которого наблюдались всплески озлобленности и приливы доброго расположения.

Но не все так безоблачно, как может показаться при поверхностном восприятии описанных событий. Сопротивление колхозному строительству неминуемо возникает в душе почти каждого крестьянина. Деформируется народная нравственность. Умный хозяин и хороший сын Яков Островное, окончательно запутавшийся, преследуемый По-ловцевым и собственным страхом, морит голодом и доводит до смерти свою мать. Опьяненные вседозволенностью «борцы за раскулачивание» превращаются в почти что мародеров, с упоением грабящих чужое добро. Утрачиваются привычные патриархальные ценности, нарушается равновесие в жизни и душе. Но самая страшная потеря - это утрата земледельцами чувства хозяина. Наверное, не нуждается в дополнительных комментариях сознание людей, считавших, что в дождь хозяин пахать не будет, а колхозникам - надо!

К сожалению, безоговорочными сторонниками колхоза становятся не привыкшие работать бедняки, прикрывающие собственное хозяйственное невежество лозунгами о язве собственности. Совершенным абсурдом выглядит обвинение, предъявленное Титу Бородину: «...Начал богатеть, несмотря на наше предупреждение. Работал день и ночь...» Вот и получается, что «враг» Яков Островнов приносит колхозу не больше вреда, чем многие строители новой жизни, не представляющие, что такое крестьянский труд, но лихо оперирующие революционными фразами. При всем обаянии характер деда Щукаря не может не вызвать настороженности: а не является ли его пренебрежение к собственности (хотя и не до конца выдержанное: достаточно вспомнить, как он «уберег» свою худобу от обобществления) свидетельством лени и неумения по-настоящему работать.

Не идеализирует Шолохов и тех, кто стоит во главе колхозного строительства. Очень часто Давыдов и Нагульнов руководствуются не человечностью, а классовой ненавистью. Макар Нагульнов, аскет и ригорост, состоящий «весь из углов», убежденно заявляет: «Кабы из каждой контры после одного удара наганом по голове по сорок пудов хлеба вылетало, я бы всю жизнь только тем и занимался, что ходил бы да ударял их». Правда, иногда и в нем просыпается человек с ранимой и незащищенной душой, любящий свою непутевую Лушку, слушающий пение петухов по ночам и упорно изучающий английский язык в ожидании мировой революции.

Но Нагульнов старается подавить в себе и скрыть от других эти «слабости». Давыдов несколько мягче, чем секретарь партячейки, но и питерский рабочий готов быть жестоким, если того требует революционная необходимость. Довольно странными и нелепыми выглядят попытки председателя колхоза управлять тем, о чем он имеет весьма смутное представление: ведь Давыдов приобретает первые познания в крестьянском хозяйстве, уже осуществляя коренной перелом в деревне. Как мне кажется, ближе всех автору «жалостливый» Андрей Разметнов. Может быть, поэтому именно ему писатель оставляет жизнь и право продолжить начатые преобразования?

Нелегко идет процесс формирования колхоза. Не производит картина, нарисованная писателем, впечатления благополучия. Невозможно дать окончательные ответы на сложные вопросы, поднятые в романе, но книга Шолохова помогает нам выработать мудрое отношение ко многим проблемам современности и, опираясь на вековые национальные традиции и трагический послереволюционный опыт, увидеть достойное человека будущее.

Но для очень многих казаков хутора Гремячий Лог легче сезон батрачить бесплатно из последних сил, лишь бы не навязывали им колхоз. Автор романа довольно правдиво рисует настроение большинства хуторян, которые собрались на сход обсуждать вопрос вступления в колхоз. Русские крестьяне, которые только-только получили землю, о колхозах рассуждали примерно так: «Сначала дали землю, теперь - отбирают!» И болела у них душа. Казаки же, которые владели землей всегда, испокон веков, тем более не желали объединяться. Они к тому же справедливо подозревали, что колхозы будут грабительскими. И поэтому на сходе многие были согласны с Николаем Люшней, который здраво рассуждал, что «колхоз - дело это добровольное, хочешь - иди, а хочешь - со стороны гляди!». Так вот он и хочет со стороны глядеть. Но добровольности как раз-то советская власть и не терпела. Уже все было решено за крестьян и казаков в Москве, не верящей слезам и крови, за кремлевскими стенами, сколько хозяев и в какой срок вступит в колхозы. И начинают общие собрания колхозников выносить постановления о выселении кулацких семей. Как это сделала гремяченская беднота на следующий день после убийства Хопрова.

Решение вынесено было единогласно. И те, кому совесть и гордость не позволяли жить бедно: Титок, Фрол Дамасков и другие, - едут теперь на голод, холод и смерть на далекий север. А с ними и те, кого потом власти уже не решаются назвать кулаками, - многодетный Гаев и ему подобные.

Раскулачивание называлось тогда административной мерой. Ее применяли к тем, кого считали врагами, хотя бы ничего противозаконного человек и не совершил. Поэтому-то так униженно просят прощения казаки и бабы после бабьего бунта. Не потому, что считают себя неправыми: они хотели взять зерно, которое им принадлежало и без которого они обречены на голод. А потому, что боятся, что их объявят врагами и сошлют. И не пустыми словами, а страшной угрозой звучит давыдов-ское: «Большевики не мстят, а беспощадно карают только врагов...» И многое значит его обещание - не считать участников бабьего бунта врагами и не применять к ним административных мер. А кроме раскулачивания есть еще и меры, которые «убеждают», что колхоза казакам не миновать: лишение гражданских и избирательских прав, после чего человека в любой момент могли арестовать; объявление бедных крестьян «подкулачниками», если у них просыпались совесть и жалость. Объявление «социально опасным» и, наконец, наган и холодная комната. Последние меры отлично применял Макар Нагульнов.

И идут помимо воли казаки в колхоз. Среди колхозников вынужден прятаться и крепкий хозяин Яков Лукич Островное, который успел замаскироваться, чтобы не попасть под раскулачивание. Только с Половцевым и может откровенно поговорить он о колхозе, о бедняках, которые теперь там заправляют: «Он, может, всю жизнь на печи лежал да об сладком куске думал, а я... да что там гутарить!» А Яков Лукич всю жизнь работал, да интересовался агротехникой, да горб наживал. А теперь все под корень! Да, ужасная пора, когда трудолюбивый и удачливый человек вынужден прятаться. Конечно, писатель рисует Островнова, Половцева черными красками. Но, думается, здесь налицо явная предвзятость. Хорошие душевные качества мало зависят от денежного состояния.

За короткое время, что описано в романе «Поднятая целина», читатель наглядно видит плоды «великого перелома». В хуторе не остается зажиточных хозяев; хлеб для хлебозаготовок выбивают силой; крестьян, захотевших, согласно лживой сталинской статье «Головокружение от успехов», выйти из колхоза, лишают семенного хлеба; перед вступлением в колхоз порезано много скота и т. п. А впереди страну ждут страшный голод, репрессии и война...

Оправдывая жестокости и беззакония, Шолохов пытается изобразить дело так, будто на Дону готовится антисоветское восстание. Сегодня уже известно, что большинство из тех контрреволюционных организаций, которые так успешно «раскрывало» ГПУ и НКВД, были попросту выдуманы. Скорее всего, не существовал и описанный в романе «Союз освобождения Дона».

«Поднятая целина» невольно разоблачает и другой обман Сталина, что раскулачивание - это мера, принятая как защита против террора кулаков, которые всячески вредят колхозам. Нет, ничем русский народ не заслужил уничтожение миллионов самых работящих своих хозяев. А если и были где-то случаи сопротивления, то это была месть отдельных людей, доведенных до отчаяния ограблением и насилием над ними и их близкими. Таков и Тимофей Рваный. Читая роман, горюешь, что оказались так страшно изломаны и исковерканы судьбы, души и нравы казаков. И невольно думаешь о том, до какого же унижения довела Россию ее колхозная система, если она вынуждена просить пропитания в других странах.

Образы романа «Поднятая целина»

Условно все персонажи произведения делятся как бы на три лагеря: «коммунисты», «враги» и те, чья позиция неясна, или же неоднозначна, кому на протяжении романа приходится определяться, с кем он, по какую сторону баррикады находится.

Макар Нагульнов в изображении Шолохова сложен и противоречив. Это с одной стороны, любящий Лукерью (свою Лушку), страдающий от ее неверности человек. Кроме этого, особенно во второй книге романа он показан и лириком, влюбленным в ночные голоса, вслущивающимся в дружный хор петухов вместе со своим напарником дедом Щукарём (сцены ночного бодрствования, «скупки» петухов, нарушающих общий хор). Он искренне мечтает о мировой революции, об освобождении всего человечества от рабства и социальной несправедливости. Все это герой делает искренне, на пределе духовных сил. Да вся беда в том, что Нагульнов – жертва сталинского тоталитаризма, утопических идеалов, что живет он в драматическое и суровое время. Этим временем, верностью утопическим идеалам, ВТО, что правду можно воздвигнуть на крови и обусловлены теневые стороны его характера.

Основные черты героя в этом плане – экстремизм и жестокость. Ему ничего не стоит ударить человека, под дулом нагана добиться ложного оговора, арестовать невинного, совершить самосуд. С каким пафосом он убеждает председателя колхоза насчет владельцев личного скота: «Режут скотину, гады! Готовы в три горла жрать, лишь бы в колхоз не сдавать. Я вот что предлагаю: нынче же вынести собранием ходатайство, чтобы злостных резаков расстрелять!.. На чем будем сеять, ежели не вступившие в колхоз быков перережут?.. Сема! Жаль ты моя! Чего у тебя мозга такая ленивая?.. Ить пропадем мы, ежели с посевом не управимся!.. Надо беспременно расстрелять двоих-троих гадов за скотину!» В другом случае будет плакаться: «В сердце кровя сохнут, как вздумаешь о наших родных братьях, над какими… буржуи измываются», однако жалость, проявленная Разметновым к конкретным малым ребятишкам раскулачиваемого Гаева, которых в январскую стужу вышвырнули из дома, доводит его до истерики.

Давыдов предан идеалам коллективизации, душевный и простой человек. Однако он ничего не смыслит в сельском хозяйстве и все же учит «темных» казаков уму-разуму. «Надо больше сеять», – заявляет он в своей «программной» речи. «Надо организовать колхоз и уничтожить кулака как общего нашего кровососа».

Характерной особенностью Давыдова является его соответствие целям и задачам текущего момента, которые он понимает прямолинейно и довольно упрощенно, а потому всегда знает, что ему надо делать. В формирующейся командно-административной системе такие герои в дальнейшем станут надежными винтиками общепролетарского дела. И этот герой-романтик – жертва системы, вызывающая не только неприязнь, но и сочувствие. Противоречивое отношение к нему и самого автора: он и любит его, и гордится им, и одновременно осуждает. Отсюда и знаменитое признание: «Вот и отпели донские соловьи дорогим моему сердцу Давыдову и Нагульнову…». Отсюда и преждевременная смерть. Получается, что Шолохов все-таки любил их? Действительно, на то и настоящий писатель, чтобы всякого своего героя любить, как ребенка. Наивен, как ребенок, и Давыдов (сцена в школе с Федоткой и гранатой). Во второй книге Семен Давыдов переоценивает свои волевые поступки, влюбляется в Варюху-горюху, прислушивается к советам казаков.

Председатель сельсовета Андрей Разметнов, человек, поставленный у власти и призванный быть хозяином, но по своей природе им стать не имеющий для этого таланта. Когда в 1913 году уходил он на военную службу, то «не только коня, – и полагающееся казаку обмундирование не на что было ему купить». Овдовевшего Андрея Разметнова пригласила крыть хату тоже вдова, Марина Пояркова, а затем предложила переночевать. «Уже перед зарей она спросила: – Приедешь завтра хату докрывать… Не ходи… Ну уж какой из тебя крыльщик! Дед Щукарь лучше тебя кроет, – и громко засмеялась: – Нарочно тебя покликала… Чем же окромя, примануть? То-то ты мне убытку наделал! Хату все одно надо перекрывать под корешок». Через несколько дней дом перекрывал дед Щукарь, «хуля перед хозяйкой никудышнюю работу Андрея». Он – не хозяин. И этим многое сказано.

Но вот он стал председателем сельсовета, и хуторяне выговаривают ему: «В сапогах зиму и лето ходишь, а нам и на чирики товару нету!.. Комиссаром стал… Наел мурло…». Разметнов гуляет по округе «с уверенной ухмылкой, поигрывавшей в злобноватых его глазах» и грозится: «Мы им рога посвернем! Все будут в колхозе». Однако даже Нагульнову надоели его болтовня и безделье: «Почему же ты фуражечку на бочок сдвинешь и по целым дням сиднем сидишь в своем Совете, либо замызганную свою портфелю зажмешь под мышкой и таскаешь по хутору, как неприкаянный? Что, секретарь твой не сумеет какую-нибудь справку о семейном положении выдать?» Очень метко характеризует Разметнова один из хуторян: «Андрюшка… – этот рыском живет, внатруску, лишнего не перебежит и не переступит, пока ему кнута не покажешь… Значит, что ему остается делать при его атаманском звании? Руки в бока – и распоряжаться, шуметь, бестолочь устраивать, под ногами у людей путаться…»

Будь выборы хоть чуть-чуть демократичнее, не отдали бы люди свои голоса за Андрея Разметнова. Этот герой – яркое олицетворение власти картонной, декоративной. Однако именно такая советская власть устраивала власть подлинную.

И все-таки именно Андрей Разметнов из трех гремяченских руководителей – наименее фанатичный персонаж. Ему свойственно сочувствие страдающим от коллективизации людям. Трагична и его личная судьба (случай с женой, поруганной белоказаками; постоянная бедность, нищета).

Не отступает Шолохов от правды и при изображении героев, противостоящих коммунистам. В частности, вполне реалистичным и жизненно достоверным получился у писателя образ Якова Лукича Островнова.

Всю жизнь Островнов «тянулся к богатству». Рассчитывал окрепнуть, выучить сына, купить золотые часы на цепочке и… автомобиль. Но все не получалось. Нажитое отбирала советская власть. «Продразверсткой в первый раз обидели товарищи, – жалуется Островнов, – забрали все зерно под гребло. А потом этим обидам и счет я потерял. Хоть счет-то им можно произвесть: обидют и квиток выпишут, чтоб не забыл. – Яков Лукич встал, полез рукой за зеркало и вытянул, улыбаясь в подстриженные усы, связку бумаг. – Вот они тут, квитки об том, что сдавал в двадцать первом году: а сдавал и хлеб, и мясу, и маслу, и кожи, и шерсть, и птицу, и целыми быками водил в заготконтору. А вот это окладные листы по единому сельскому налогу, по самооблоту и опять же квитки за страховку… И за дым из трубы платил, и за то, что скотина живая на базу стоит… Словом… Жил я – сам возля земли кормился и других возля себя кормил. Хоть и не раз шкуру с меня сымали, а я опять же ею обрастал…».

Понятно, что не мог Яков Лукич любить Советскую власть, которая грабила его бессчетно. Поэтому они с ней – «враги, крест-накрест». Хотя какой с трусоватого, не выносящего вида крови Островнова враг? Понимающий это подпоручик Лятьевский, настоящий враг, говорит ему: «…зачем ты, дура этакая стоеросова, связался с нами?.. Половцеву и мне некуда деваться… А вот ты?.. Ты, по-моему, просто жертва вечерняя. Эх, ты… Жук навозный!».

Яков Лукич – враг-вредитель – на грош убытка приносит колхозу сотню прибыли. По его инициативе обустраиваются теплые базы, начинается сооружение сети накопительных прудов, он уговаривает колхозников загатить Дурной Лог, из года в год размывавший богатые земли, доказывает выгодность хуторского кирпичного заводика. Не случайно Лятьевский с издевкой допытывает Островнова: «Какими же методами работаешь?.. Ведь ты же диверсионер… Ну что ты там делаешь? Лошадей стрихнином травишь, орудия производства портишь или что-либо еще?» Однако, «врагу-вредителю» не до шуток, ему тут же захотелось «пожаловаться на то, как он болеет душой, одновременно строя и разрушая обобществленное хуторское хозяйство». В том-то и дело, что столетиями формировавшаяся созидательная привычка не за страх, а за совесть трудиться на земле, отдавать ей всего себя, не позволяет ему как следует вредительствовать. Так и суждено Якову Лукичу Островнову разрываться между большевистскими мечтателями и белогвардейскими авантюристами.

Интересен в романе персонаж-середняк Кондрат Майданников , переживающий за хуторской разор, болеющий сердцем при виде беспорядка в колхозе.

Колхоз еще только образуется, а Майданников уже предчувствует: «Трудно будет… Видал вон: трое работают, а десять под плетнем… сидят». Еще только обобществляют личное добро, а сын бедняка Семена Куженкова, перевернув сани с сеном, на упрек Майданникова огрызается: «Оно теперича не наше, колхозное». Прошло совсем немного времени, а лентяй Куженков отличился еще раз: коней сам не повел поить, послал мальчика. «Энтот, – с горечью замечает Майданников, – погнал весь табун к речке в намет. Напилась какая, не напилась – опять захватил в намет и – до конюшни».

Попав в тенета большевистской пропаганды, Кондрат будет мучиться в тисках колхозной системы, но служить ей не за страх, а за совесть.

Свое великое достоинство – умение быть хозяином – он, однако, будет пытаться сохранить.

Не трудно предсказать дальнейшую судьбу Кондрата. Выбившийся в председатели колхоза станет он сражаться с бюрократической районной машиной, охраняя колхоз от чиновничьей глупости и произвола.

Сюжет романа «Поднятая целина» переносит нас на Дон, на хутор Гремячий Лог, куда одновременно приезжают участники и идеологи будущего конфликта: один, Половцев, ночью, как волк, потому что он белогвардеец, другой, бывший путилов-ский рабочий и красный моряк Давыдов, -- днем, открыто. Половцев хочет втянуть передохнувших после гражданской казаков в Союз борьбы за освобождение Дона, Давыдов как двадцатипятитысячник должен собрать всех в колхоз, поприжав покрепче кулака. После приезда вожаков стремительно разворачивается сюжетное действие с его основными «узлами»: первым собранием бедняков, принявшим решение раскулачить «богатеньких», сценой раскулачивания Гаева, Лапшинова и прочих, раздачей имущества беднякам, вторым собранием гремяченцев по созданию колхоза, драматическим «бабьим бунтом», сценой пахоты, когда Давыдов сумел организовать социалистическое соревнование бригад. Массовые сцены -- художественная особенность нового, советского романа -- романа социалистического реализма. Что хочет сказать художник таким сюжетостроением? «Течет» масса народная, выявляя свое, заинтересованное отношение к новым идеям, стало быть, народ -- хозяин и творец истории. Так ли это? Половцев сразу взял в оборот местного агронома и крепкого хозяина Якова Лукича Островнова.

Давыдов сразу начал подзадоривать бедняков: «Кулак гноит хлеб в земле», и жалобные голоса незамедлительно откликнулись: «Эти (быки) у богатых, им и ветер в спину», а Любишкин предложил: добро богатых нужно отдать в колхоз.

Роман «Поднятая целина» повествует о создании колхоза и полифоничности мнений самих крестьян. Все заинтересованы, равнодушных не было: мужик в лисьем треухе предложил собрать бедняков в один колхоз, середняков -- в другой, а лодырей -- на выселки. Николай Люшня убежден: «колхоз -- дело добровольное, хочешь иди, хочешь -- со стороны гляди», т. е. он за свободу выбора. Доводы Кондрата Майданникова, середняка, привлекают, но не убеждают: он верно назвал причины незащищенности единоличного хозяйства -- и засуха, и проливные дожди, и неурожай, и свалившаяся вдруг на работника хворость, и смерть хозяина. Он серьезен и обстоятелен, этот человек, который принимал у своей коровы, трепеща, маленького, дрожащего бычка, растил как ребенка, а теперь, голосуя за колхоз, отдавал свою «худобу» в чужие руки, возможно, ленивые и равнодушные. «Правда» Кондрата трогает нас до слез, ибо его трудовые мозоли, любовь к родному наделу, животине свидетельствуют о глубокой укорененности в жизни и понятном каждому страхе за будущее. Какая же вина лежит на бездумных устроителях колхозов за миллионы обманутых Май-данниковых! А предпосылки трагедии уже обозначены в итогах собрания. «Ты нас не силуй», -- прозвучал голос одного из многих. «Таких, как ты, всех угробим», -- пообещал коммунист Давыдов, не вдумавшийся в народные мнения. А ведь коряво, без опоры на науку были высказаны идеи фермерского хозяйства на всех уровнях: для богатых, для середняков, для бедняков с постоянной и целенаправленной помощью государства последнимощью государства последним.

Жизнь в Гремячем Логе встала как «норовистый конь перед препятствием», и это естественно: кто-то сводил на общий баз свою скотину, кто-то убивал коров и телушек, объедаясь до болезни мясом, кто-то приходил на конюшню покормить своего коня. Брожение усилилось, когда стало известно, что соседи из другого колхоза претендуют на часть семенного фонда. Мужики готовы были развязать новую гражданскую войну: «Ярские приехали забирать семфонд!», а в ответ: «Вас в Соловки надо сажать, собаки на сене!» Страшные по свирепости и жестокости сцены!

В драматических коллизиях романа раскрываются характеры интересные, самобытные, описанные ярко, пластично, с юмором и со слезами. Не может читатель не сочувствовать Давыдову с его широтой души и внутренней правдивостью, но ставшему носителем командно-административной системы и ее заложником, не может не горевать над неустроенностью жизни, несогретостью Нагульнова, верящего в мировую революцию и готового за нее жизнь отдать, несущего в себе страшную идеологию «нагульнов-щины» и фанатизм, граничащий с безумием.

Значение романа «Поднятая целина», бесспорно, и в мало-мальски правдивом изображении деревни 30-х годов на фоне лубочной, парадной советской литературы, и в том, что Шолохов, по существу, открыл своим романом «деревенскую прозу» XX века. И наш интерес к произведениям Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина, В. Тендрякова, В. Шукшина неизменен именно потому, что мы когда-то в школе впервые познакомились с деревенскими проблемами, сроднились с ними благодаря Шолохову.

Идея коллективизации ощутимо повлияла на причину возникновения многих художественных произведений. Небезызвестный роман М. Шолохова имеет прямое отношение к роковому периоду поствоенно-коммунистической эпохи. Проблема голода двадцатых годов прошлого века является характерной причиной образования колхозов. Более того, роман настолько аккуратно написан, тщательно продуман, что в период строжайшей цензуры он был вынесен в массы, не смотря на политические взгляды самого писателя и его единомышленников.

Здесь показано все - строгость и справедливость, жестокость и трусость. Герои романа то и дело перемежаются по своим характерам, объединяя в единую понятную картину обстоятельства того времени.

(Кадр из кинофильма "Поднятая целина", СССР 1959-61 гг )

Все действия происходят в краткий период, несколько месяцев 1930 года, которые динамично развивают создание коллективизации. Надуманный восторг создания принципиально нового человека и духовный крах - вся суть или даже горе того времени.

Неравнодушный читатель с первых и до последних строк чувствует вкус горечи, которым наделен роман. Через жестокие прогибы трудолюбивый народ превращается в единую бездушную массу, у которой должна быть одна идея. Особенно те из деревни, если верить историческим фактам, которые намного беднее, чем их зажиточные соседи, охотно идут навстречу страшной идеи, рассуждая, что это новый виток в судьбе народа, что это сделает их жизнь намного легче. Когда все станет общим, ровным, тогда-то и справедливо. Но к чему могут привести реформы, нужно скрыть от самого себя под пеленой бездушности. Тогда, как другой стороне, тем, кто нажил своим горбом, «кидать» все в общий котел, вряд ли это кажется справедливым.

(Дед Щукарь - Владимир Дорофеев, к/ф "Поднятая целина", СССР 1959-61 гг )

Но и не без юмора относится к такому повороту событий один из героев Шолохова - дед Щукарь. Чтобы с ним не происходило на протяжении всей жизни, это вызывает все же умиление. Он как бы разбавляет всю трагическую историю своим чувством юмора и незаменимым присутствием. Его непосредственность и обаяние немного сглаживают острые углы перелома. Таким образом автор удачно вписывает иронию в характер происходящего. Если обратить внимание на другого персонажа - Молчуна, то можно увидеть антипод Щукаря, хотя первый так же принимает активное участие в деле обобщения собственностей, дабы улучшить жизнь. Это весьма печальный герой, тихий и кроткий работяга.

Бедная сторона с радостью готова пойти на принятие самых страшных решений раскулачивания. Вдохновленные перспективами, они, невзирая на разный по сути человеческий нрав, являют собой голодных волков. И любого из них не сложно понять, благо сам Шолохов, будучи очевидцем исторических перемен, подкрепляет реалистичность повествования общением с участниками «нового колхоза».

(Андрей Разметнов - Николай Баженов, к/ф "Поднятая целина", СССР 1959-61 гг )

Так, Андрей Разметнов, выступающий председателем сельсовета, показан как человек великодушный, не смеющий приобщиться к насилию.

До сих пор роман остается актуальным. В нем просто и жизненно выражена проблема людей, ведомых начальниками революции, способных броситься в омут с головой, не оглядываясь на жестокие последствия, дабы на корню сломать вековые устои.

Г^"^ Начинается коллективизация в хуторе Гремячий Лог не столько ^потому, что для этого созданы хоть какие-нибудь условия в данном "месте в данное время, сколько от романтически-героического революционного порыва уполномоченного Давыдова, присланного из города, от станка, незнакомого с местными условиями, чужака, не знающего, а значит, не жалеющего людей, с которыми ему придется работать. Романтически-героический порыв этот спровоцирован распоряжением "с самого верха" о стопроцентной коллективизации и ликвидации кулачества как класса.*^
Надо заметить, что Давыдов приезжает в хутор не один. Вместе с ним, хотя и тайно от него, приезжает туда есаул Половцев, и - тоже в связи с постановлением о сплошной коллективизации. Есаул понимает, что если у мужика, у казака всерьез начнут отнимать нажитое им своим горбом добро, то не вынесет этого хозяйская душа, пойдет казак на все, чтобы отстоять то, что имеет, в чем вся жизнь его заключается, и поднять его на восстание будет легче всего.
Итак, в хутор одновременно прибывают чужие деревне люди, чтобы вмешаться в ее жизнь, мало об этой жизни зная, мало ее ценя и мало уважая ее законы. Характерно, что бумага, которую должен подписать вступивший в "Союз освобождения родного Дона" Яков Лукич, очень похожа на заявление о вступлении в колхоз: "Обязуюсь беспрекословно слушаться своих начальников и командиров. Обязуюсь все свое достояние привести на алтарь православного отечества. В чем и подписуюсь".
Попытка собрать людей в колхоз и в союз освобождения как бы взаимно друг друга исключают, бросают друг на друга мрачный отсвет, взаимно выявляют беспочвенность и волюнтаризм и того, и другого предприятия.
--""Колхоз начинает организовываться зимой, когда нет ни подготовленных помещений для содержания больших групп скота и птицы вместе, ни достаточного количества кормов. Животные и птица мерзнут и голодают, а люди, даже убежденные, своим умом дошедшие до пользы обобществления, как, например, Кондрат Майданников, сердцем тоскуют по своей животине, и тошно, и горько им на опустелом базу.
Люди, зачисленные в разряд кулаков, практически перестают быть людьми. Они становятся врагами, а значит - волками. Такого человека уже не жалко, и ребенка его не жалко, и семьи его не жалко. Макар Нагульнов пламенно заявляет, что готов детишек, баб и стариков пострелять для блага революции. Как мы теперь знаем, судьба, уготовленная раскулаченным и сосланным, была гораздо страшнее немедленной смерти от пули. Но Шолохов умеет показать в самом накале "классовой борьбы*, борьбы людей, которые считают друг друга врагами, а значит, нелюдьми, возможность иного, некровопролитного разрешения. В этом ему помогает юмор. Один из самых замечательных персонажей романа, дед Щукарь, переворачивает односторонне серьезный смысл происходящего, сначала просто показывая смешные стороны этой страшной борьбы, когда на него, "колхозного активиста", набрасывается Титков кобель, а потом, позже, своей беспрерывной борьбой с бывшим кулацким козлом, а затем своим горем и слезами по нему, утонувшему, дорогому и единственному, без которого вся жизнь его отныне опустела, вовсе меняет смысл слова "враг" на противоположный.
Изображением петушиного хора, столь прекрасного потому, что каждый петух поет своим, ни на кого не похожим голосом, рассуждением героев о скуке людей, похожих на голые прутья в общем венике, если они не обладают своей "чудинкой", Шолохов стремится предупредить однозначное восприятие происходящего, и мне кажется, что ему это вполне удается.
Вряд ли в то время могло быть написано и напечатано произведение, рисующее происходящее так неоднозначно, если бы не имя писателя, не подверженное критике и не вызывающее сомнений.