Врубель портреты. М.А.Врубель — характеристика творчества, произведения

Михаил Александрович Врубель — русский художник-постимпрессионист. Родился в Омске 5 марта 1856 года — умер в Санкт-Петербурге 1 апреля 1910 года. Для его живописи были характерны символизм и философия. В каждом образе читается дополнительный подтекст, который указывает на то, что в картине есть второе дно. Одно дело просто рассматривать красиво-написанную живопись, и совсем другое видеть в этом целое произведение, с очень глубокой мыслью. Именно таким художником и являлся Михаил Врубель.

Помимо философии в своих работах он применял совершенно необыкновенную технику, которая поражает ценителей искусства и до сей поры. Напряженные цвета, которые заставляют испытывать неоднозначные чувства, чёткая конструктивность рисунков, завуалированный трагизм. Всё это заставляет людей надолго останавливаться у картин Врубеля в музеях и ловить себя на мысли, что живопись — это прекрасно и волшебно.

Михаил Александрович Врубель родился в Омске в семье военного юриста. Учился в Академии Художеств. Его учителями были П. П. Чистяков, и М. Фортуни. Большое влияние на творчество и мировоззрение русского художника постимпрессиониста оказали прерафаэлиты, художники итальянского Возрождения, а также писатели Вильям Шекспир, Гёте, Лермонтов и другие. Стоит также сказать, что не меньший вклад в искусство художника внёс Абрамцевский кружок (сейчас музей в Абрамцеве). Именно здесь он написал одни из самых известных своих работ: Египтянка, Купава, Мизгирь, Волхова и т.д.

Одной из самых известных картин Михаила Врубеля стала работа под названием «Демон «. Кроме того, что оно наполнено необычайным по накалу трагизмом, какой-то запредельной романтикой, которая лежит за границей жизни, здесь Михаил Александрович применил весь свой опыт и мастерство живописи, что бы воплотить необычайную даже для того времени задумку — написать демона. Цветовой контраст достигает на этом полотне своей кульминации. Стоит сказать, что картина посвящена одному из произведений М. Ю. Лермонтова. Несомненно, художник Михаил Врубель стал ярчайшим и известнейшим живописцем, оставивший в искусстве русского авангарда очень яркий и неизгладимый след.

Лучшим украшением для любого дома является предмет искусства. Если вы не знаете, где купить картину недорого, то в этом вам поможет Бутик Картин. Живописные произведения на любой вкус.

Врубель (фотография)

Автопортрет

Царевна Волхова

Демон Поверженный

Девочка на фоне ковра

Фантастический пейзаж

Жемчужина

Пирующие римляне

Полёт Фауста и Мефистофеля

Публикуем историю гениального Михаила Врубеля, который до конца жизни был верен творчеству.

«Демон поверженный», 1901-1902

1901 год был отмечен крупным семейным событием - у Михаила Александровича Врубеля и его супруги Надежды Ивановны родился сын. Пара готовилась к этому событию очень весело, им казалось, что рождение ребенка не помешает их элегантной и светской жизни, они фантазировали, как уже с ребенком поедут за границу выставлять «Демона».

«Демон сидящий», 1890 (до болезни)

Супругов ждало страшное огорчение - мальчик родился с раздвоенной верхней губой, это глубоко поразило Михаила Врубеля. С того самого момента его близкие и знакомые стали замечать, что с художником происходит что-то неладное.

Михаил Врубель с женой, Надеждой Ивановной Забелой-Врубель, 1892 (до болезни)

Врубель пишет портрет сына, которого назвали Саввой, причем придает его облику то выражение крайней тревоги, которую, вероятно, переживает он сам.

«Портрет сына художника», 1902 (начало болезни, но до первой госпитализации)

В начале 1902 года картина «Демон поверженный» была показана публике на выставке «Мира искусства» в Санкт-Петербурге. Вот что о той выставке вспоминает сестра жены Врубеля, Екатерина Ивановна Ге: «Михаил Александрович, несмотря на то что картина была уже выставлена, каждый день с раннего утра переписывал ее, и я с ужасом видела каждый день перемену. Были дни, что „Демон“ был очень страшен, и потом опять появлялись в выражении лица Демона глубокая грусть и новая красота... Вообще, несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним уже делалось невыносимо».

«Демон поверженный», 1901-1902 (начал до болезни, многократно переписывал)

В марте 1902 года художник впервые был помещен в частную психиатрическую лечебницу. В картине болезни преобладали идеи собственного величия, наступил период столь сильного возбуждения, что на полгода прервались свидания даже с самыми близкими людьми - женой и сестрой.

«Пан», 1899 (до болезни)

В сентябре того же года Врубеля перевезли в клинику психиатра Сербского, в одном пальто и шляпе, даже без белья, так как говорили, что он уничтожил все свои вещи.

«Царевна Лебедь», 1900 (до болезни)

В этой больнице дело пошло гораздо лучше, он писал совершенно логичные письма родным, а по совету доктора стал вновь заниматься живописью.

«Сирень», 1900 (до болезни)

18 февраля 1903 года Михаил Врубель вышел из клиники, но был очень грустным, а к апрелю совсем «расклеился»: часто плакал, тосковал, говорил, что никуда не годен, работать вовсе не мог, хотя ему предлагали разные заказы. 3 мая 1903 года случилось несчастье - умер Саввочка, единственный ребенок Врубелей. Перед лицом этого горя Михаил Александрович вел себя очень мужественно, лично занялся организацией похорон, старался поддержать жену, которая была в отчаянии.

«Портрет Н. И. Забелы-Врубель», 1904 (во время болезни)

После похорон сына Врубели уехали в свое имение под Киевом, там художник стал сильно нервничать, требовал, чтобы его скорее везли в лечебницу. Кто-то посоветовал определить Врубеля в одну из психиатрических клиник Риги.

Один из вариантов работы «Жемчужина», написанный пастелью, ориентировочно 1904 (во время болезни)

На этот раз болезнь была совершенно другого характера: от мании величия не осталось и следа, напротив, ее сменило полное угнетение. Врубель был уныл и грустен, считал себя ничтожеством и хотел лишиться жизни.

«Автопортрет с раковиной», 1905 (во время болезни)

Осенью сестра художника перевезла его из Риги в Москву. В московской клинике он стал рисовать очень удачные портреты больных, но мысли его путались, Врубелю казалось, что и жена, и сестра тоже являются пациентами психиатрической больницы.

«Кувшинки», 1890 (до болезни)

Рисунки, сделанные в клинике, были представлены на выставке московских художников, в них не было видно и тени болезни.

«Гамлет и Офелия», 1884 (до болезни)

В этот период Врубель написал картину «Шестикрылый Серафим», изображающую ангела с горящей лампадой, очень красивую вещь, выполненную жгучими и яркими красками.

«Шестикрылый Серафим (Азраил)», 1904 (во время болезни)

К весне 1904 года художнику было так плохо, что врачи и родственники думали, что он не доживет до лета, хотели везти его за границу, но потом оставили эти планы. На лето московские клиники закрывались, поэтому психиатр Сербский посоветовал поместить Врубеля в недавно открытую в окрестностях Москвы лечебницу психиатра Усольцева. Больные в этой лечебнице жили вместе с семьей доктора и пользовались большой свободой.

«Портрет доктора Ф. А. Усольцева», 1904 (во время болезни)

Переезд в клинику Усольцева принес удивительную пользу: Врубель стал есть (до этого он отказывал себе в пище, считая себя недостойным еды), мысли его прояснились, он рисовал, писал письма родным и друзьям, а через два месяца настолько поправился, что вернулся домой.

Ограда психиатрической больницы, на этом месте находилась клиника Усольцева.

После выписки художника из лечебницы Врубели переехали в Петербург, где Михаил Александрович вел жизнь абсолютно здорового человека: он снял квартиру, провел в ней электричество и очень много работал.

«Утро», 1897 (до болезни)

В этот период Врубель начал писать свою удивительную «Жемчужину», которая сейчас находится в коллекции московской Третьяковской галереи.

«Жемчужина», 1904 (во время болезни)

К началу 1905 года жена стала замечать у Врубеля сильное возбуждение, он стал несговорчивым, раздражительным, непомерно тратил деньги на совершенно ненужные вещи. Жене художника пришлось «выписать» из Москвы психиатра Усольцева, который увез Врубеля в свою московскую лечебницу.

«После концерта» (Портрет жены художника), 1905 (во время болезни)

Усольцев действовал на больного успокаивающе. Оказавшись в клинике, Врубель начал спать, а бессонница всегда была одним из опасных симптомов его болезни. Родственники надеялись, что на этот раз болезнь не будет продолжительной, увы, но они ошиблись - возбуждение в очередной раз сменилось угнетением. Несмотря на болезнь, Врубель не прекращал работать: он нарисовал портрет всей семьи Усольцевых, многих больных и поэта Брюсова, который навещал художника.

«Портрет поэта В. Я. Брюсова», 1906 (во время болезни)

Брюсов оставил очень интересные воспоминания о своей первой встрече с Михаилом Врубелем, состоявшейся в клинике Усольцева: «Правду сказать, я ужаснулся, увидев Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! После обычных приветствий он спросил меня: „Это вас я должен писать?“ И стал рассматривать меня по-особенному, по-художнически, пристально, почти проникновенно. Сразу выражение его лица изменилось. Сквозь безумие проглянул гений».

Фотография поэта Брюсова.

Когда Врубель писал Брюсова, окружающие стали замечать, что у него происходит что-то странное с глазами, художник вынужден был подходить очень близко, чтобы разглядеть модель. Новое страдание приближалось с ужасающей скоростью, кончив портрет Брюсова, Врубель почти не видел своей работы.

«Гадалка», 1894-1895 (до болезни)

Михаил Врубель понимал весь ужас своего положения: художник, мир которого был сказочно прекрасен, - теперь почти слепой... Он стал отказываться от еды, говоря, что если будет голодать 10 лет, то прозреет, и рисунок у него будет необыкновенно хорош.

«Шестикрылый Серафим», 1905 (до болезни)

Несчастный художник теперь стеснялся знакомых, он говорил: «Зачем им приходить, я ведь их не вижу».

«Валькирия (Портрет княгини Тенишевой)», 1899 (до болезни)

Внешний мир все меньше соприкасался с Михаилом Врубелем. Несмотря на все старания его сестры и жены, которые регулярно навещали художника, он погружался в мир собственных грез: рассказывал что-то вроде сказок, что у него будут глаза из изумруда, что он создал все свои произведения во времена Древнего мира или эпохи Возрождения.

«Гензель и Гретель», 1896 (до болезни)

Последний год жизни художник все настойчивее отказывался от мяса, говоря, что не хочет есть «убоины», так что ему стали сервировать вегетарианский стол. Силы постепенно покидали Врубеля, иногда он говорил, что «устал жить».

«Серафим», 1904-1905 (во время болезни)

Сидя в саду в свое последнее лето, он как-то сказал: «Воробьи чирикают мне - чуть жив, чуть жив». Общий облик больного становился как бы утонченнее, одухотвореннее. Врубель шел к концу с полным спокойствием. Когда у него началось воспаление легких, перешедшее затем в скоротечную чахотку, он воспринял это спокойно. В последний сознательный свой день, перед агонией, Врубель особенно тщательно привел себя в порядок, горячо поцеловал руки жены и сестры и больше уже не разговаривал.

Фотография М. А. Врубеля, 1897 (до болезни)

Только ночью, ненадолго придя в себя, художник сказал, обращаясь к человеку, который за ним ухаживал: «Николай, довольно уже мне лежать здесь - поедем в Академию». В этих словах было какое-то предсмертное пророческое предчувствие: уже через сутки Врубель в гробу был торжественно привезен в Академию художеств - свою alma mater.

«Кровать» (из цикла «Бессонница»), 1903-1904 (во время болезни)

Закончить рассказ хочется словами психиатра Усольцева, который, как никто другой, ценил Михаила Врубеля, понимая всю сложность его гениальной личности: «Часто приходилось слышать, что творчество Врубеля - больное творчество. Я долго и внимательно изучал Врубеля, и я считаю, что его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить. Творчество было в основе, в самой сущности его психической личности, и, дойдя до конца, болезнь разрушила его самого... Он умер тяжко больным, но как художник он был здоров, и глубоко здоров».

«Роза в стакане», 1904 (во время болезни)

Если ничего не знать о Михаиле Врубеле, кроме его картин, можно вообразить его похожим на Демона. Но по свидетельству хорошо знавших его людей, ни в характере, ни в наружности знаменитого художника не было ничего демонического.

Внешне это был небольшого роста и хрупкого сложения блондин, немного суетливый, экспансивный, иногда общительный и приветливый, иногда раздражительный. По характеру он был вечным ребенком, беспечным и нерасчетливым.

Сестра его жены, впервые познакомившись с Врубелем, когда тому было сорок лет, записала в дневнике: «Он…показался мне слабым, такой маленький, — мне стало его жалко…я мало верю в его будущность, мало у него сил». А Врубель в то время был уже автором эскизов к росписям Владимирского собора, «Сидящего Демона», иллюстраций к Лермонтову, «Испании», «Гадалки». Правда, его работы видел лишь очень ограниченный круг людей: до конца 1890-х годов они нигде не выставлялись.

Сирень. 1900

К современному ему искусству Врубель относился пренебрежительно. Он не любил посещать выставки и галереи, а в Третьяковскую галерею в первый раз попал 24 мая 1898 года, т. е. когда ему было сорок два года.

Жемчужина. 1904

Врубель родился в Омске, где его отец (впоследствии генерал) служил по военно-юридическому ведомству. Семья часто переезжала, поэтому у будущего художника не было родного гнезда и связанных с ним воспоминаний. Омск, через три года Астрахань, потом год в Петербурге, затем Саратов, снова Петербург, пять лет в Одессе, и, наконец, с 1874 года Врубель надолго обосновался в Петербурге.

Несмотря на кочевую жизнь, детство Михаила проходило беззаботно. Рано лишившись матери, он рос на попечении мачехи, которая оказалась доброй, любящей и заменила мать ему и его старшей сестре Анне; потом у них появились еще братья и сестры. У Михаила было слабое здоровье (он и ходить начал только в три года), но нрав веселый и живой. Пятилетним ребенком он начал рисовать и не бросал карандаша и кисти на протяжении всех гимназических и университетских лет.

Царевна-Лебедь. 1900, окончательный вариант

Гамлет и Офелия. 1888

В 1880 году, в возрасте двадцати четырех лет, сделался студентом-первокурсником Академии художеств.

В Академии художеств Врубель пробыл четыре года, в течение которых его работы были отмечены несколькими медалями. В Академии он работал по классу П. П. Чистякова. В те годы молодой художник так изощрил и натренировал глаз, что различал «грани» не только в строении человеческого тела или головы, где конструкция достаточно ясна и постоянна, но и в таких поверхностях, где она почти неуловима, например в скомканной ткани, цветочном лепестке, пелене снега. Он учился чеканить, огранивать, как ювелир, эти зыбкие поверхности, прощупывал форму вплоть до малейших ее изгибов. Как он это делал, можно видеть на примере его картины «Натурщицы в обстановке Ренессанса».

Умный и проницательный Чистяков разглядел необыкновенную одаренность ученика и выделял его среди других. Поэтому, когда к Чистякову обратился его старый друг профессор А. В. Прахов с просьбой порекомендовать кого-либо из наиболее способных студентов для работы в древнем храме Кирилловского монастыря под Киевом, Чистяков без колебаний представил ему Врубеля со словами:

«Лучшего, более талантливого и более подходящего для выполнения твоего заказа я никого не могу рекомендовать».

Врубель прожил в Киеве с весны 1884 по осень 1889 года, оттуда он на несколько месяцев ездил сначала в Венецию, потом в Одессу и Харьков. Когда художник только приехал в Киев и ознакомился с храмом, то предложил просто расчистить фрески и оставить их в нетронутом виде, но на это не согласились: храм был действующий, и полустертые фигуры святых могли бы смущать прихожан. Требовалось их дописать, сохраняя по возможности стиль XII века.

Врубель написал на стенах несколько фигур ангелов, голову Христа, голову Моисея и, наконец, две самостоятельные композиции — огромное «Сошествие святого духа» на хорах и «Оплакивание» в притворе. В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. У него было внутреннее право не следовать букве древнего стиля, поскольку он уже проник в его дух.

Теперь Кирилловский храм вошел в историю еще и как памятник, запечатленный гением Врубеля.

Полет Фауста и Мефистофеля. 1896

Для написания заказанных иконостасных образов — Христа, Богоматери и святых Кирилла и Афанасия — Врубель отправился в Венецию, где пробыл полгода.

Полученные в Венеции впечатления сыграли огромную роль в творческом развитии Врубеля. И тем не менее художник с нетерпением ждал возвращения на родину. Сохранилось письмо Врубеля из Венеции к его товарищу по Академии, где он говорит:

«…в Италии можно учиться, а творить — только на родной почве; что творить — значит чувствовать, а чувствовать — значит «забыть, что ты художник, и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». И другое восклицание, которое у Врубеля вырывается впервые: «Сколько у нас красоты на Руси!»

Демон поверженный. Иллюстрация к поэме Лермонтова ‘Демон’ 1902

Вернувшись из Венеции, Врубель не находил себе места — то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять; он бурно увлекся какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было.

Их семья к тому времени жила в Харькове, и родители хотели, чтобы Михаил пожил дома, но он даже не отвечал на их письма. Осенью 1886 года отец сам приехал в Киев проведать сына, и его опасения подтвердились. Было видно, что Михаил переживал не только денежный кризис. Бедность он переносил беззаботно, отсутствие славы — тоже: он знал, что рано или поздно она придет. Хуже дело обстояло с личными проблемами. Художник мучился от неразделенной любви, и это казалось ему гораздо более серьезным.

Врубель как раз работал над «Демоном», когда неожиданно приехал отец. Картина отцу резко не понравилась. Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло — художник его уничтожил, и все ныне известные «Демоны» созданы значительно позже. Одновременно Врубель работал тогда и над другими вещами, по заказу киевского мецената И. Н. Терещенко.

Осенью 1889 года Врубель поехал в Казань навестить заболевшего отца — в то время семья жила уже там — и на обратном пути остановился в Москве — всего на несколько дней, как он предполагал. Но Москва его затянула, закружила и навсегда отрезала от Киева. За эти годы Врубель четыре раза побывал за границей, лето проводил в загородных имениях своих друзей.

В одном из них художник В. Серов познакомил его с Саввой Мамонтовым, меценатом русского искусства. С тех пор художник уже не знал такой бедности, как в Киеве. Благодаря Мамонтову ему удавалось получать заказы. В 1891 году Врубелю предложили сделать иллюстрации к собранию сочинений М. Ю. Лермонтова. Таким образом, он мог вернуться к давно задуманному образу Демона. Впрочем, еще раньше им была написана картина «Демон сидящий».

Образ Демона уже давно привлекал Врубеля: он был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. На холсте, в глине, на обрывках бумаги художник ловил лихорадочное мелькание обликов, чередование гордости, ненависти, мятежности, грусти, отчаяния. Все снова и снова появляется незабываемое лицо: косматая грива, узкий овал, излом бровей, трагический рот, — но каждый раз с иным оттенком выражения. То он бросает исступленный вызов миру, то «похож на вечер ясный», то становится жалок.

Известность Врубеля растет. Он создает значительное панно «Микула Селянинович», которое вызвало неоднозначную реакцию, но принесло автору широкую известность.

Микула Селянинович. 1896

Восточный танец. 1887

В 1896 году Врубель женился на певице Надежде Забела. Свадьба их состоялась в Женеве, где Забела была на гастролях. Это было в самом деле гармоническое супружество в течение пяти лет, пока не разразилась беда. В это время художник много работает: создает «Пана», «Царевну-Лебедь», «Сирень», «К ночи» и другие картины…

В первые месяцы 1902 года жена художника, а вскоре и другие стали со страхом замечать у него симптомы психического расстройства. Несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним становилось уже невыносимо.
Молва связывает болезнь Врубеля с его картиной «Поверженный Демон», над этим огромным холстом он работал с особенным напряжением.

И в самом деле, эта картина стала скорбной вехой в биографии Врубеля. Картина еще висела на выставке, когда ее автора пришлось поместить в одну из московских психиатрических лечебниц. Через полгода здоровье художника поправилось, и ему разрешили поехать на отдых в Крым. Но Врубеля уже ничего не интересовало, Крым не нравился, работать он почти не мог. Его тянуло на Украину.

Художник с женой и маленьким сыном поехали в Киев, где мальчик заболел и неожиданно умер. Смерть сына вывела Врубеля из апатии, и он старался поддержать жену, для которой этот год был еще более мучительным. Она пережила смерть отца, тяжелую болезнь матери, сумасшествие мужа и, наконец, внезапную смерть единственного ребенка.

Демон поверженный. 1902. Эскиз акварелью

Ночь в Италии. 1891

Через некоторое время Врубель снова заболел, и его поместили в клинику Сербского в Москве. Вскоре кризис миновал, и все ждали возвращения художника к жизни. Летом 1904 года выздоровевший Врубель переселился в Петербург, так как его жена получила там ангажемент в Мариинском театре.

К художнику пришли слава и почет в самый горестный момент жизни. В 1905 году он показывает на выставке Союза русских художников свою пастель «Жемчужная раковина», которая представляет собой маленькое чудо искусства. Врубель создает еще «Пророка», «Автопортрет». Будучи почти ослепшим, пишет портрет поэта В. Брюсова — последний портрет художника.

И все-таки никакие усилия не могли изменить роковой судьбы. Прогрессирующая болезнь смирила мастера. Он ушел в себя, стал тихим, покорным, безропотным. Так медленно, без внешних событий, но с депрессивным переосмыслением прошлого протекли для ослепшего художника последние четыре года жизни. Под конец Врубель стал тяготиться собой. «Устал жить», — говорил он. И, как считала его сестра, умышленно простудился, стоя под форточкой.

Снегурочка. 1890-е

В феврале 1910 года у него началось воспаление легких, перешедшее в скоротечную чахотку, и 1 апреля художника не стало. Он был похоронен в Петербурге на кладбище Ново-Девичьего монастыря. На его отпевании священник сказал: «Художник Михаил Александрович Врубель, я верю, что бог простит тебе все грехи, так как ты был работником». Речь над могилой держал только один человек — поэт Александр Блок:

«Незаметно протекла среди нас жизнь и болезнь гениального художника. Для мира остались дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности. Для немногих — странные рассказы о земных видениях Врубеля. Для тесного кружка людей — маленькое восковое лицо в гробу с натруженным лбом и плотно сжатыми губами. Как недлинен мост в будущее! Еще несколько десятков лет — и память ослабеет: останутся только творения, да легенда, еще при жизни художника сложившаяся.

Врубель жил просто, как все мы живем; при всей страсти к событиям, в мире ему не хватало событий; и события перенеслись во внутренний мир… Нить жизни Врубеля мы потеряли вовсе не тогда, когда он «сошел с ума», но гораздо раньше: когда он создавал мечту своей жизни — Демона.

Врубель пришел с лицом безумным, но блаженным. Он — вестник; весть его о том, что в сине-лиловую мировую ночь вкраплено золото древнего вечера. Демон его и Демон Лермонтова — символы наших времен:

Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет.

Мы, как падшие ангелы ясного вечера, должны заклинать ночь. Художник обезумел, его затопила ночь искусства, потом — ночь смерти. Он шел, потому что «звуки небес» не забываются. Это он написал однажды голову неслыханной красоты; может быть, ту, которая не удалась в «Тайной Вечере» Леонардо…» (Впервые опубликовано: «Искусство и печатное дело» (Киев), 1910, № 8 — 9. Переработка речи, прочитанной на похоронах М.А. Врубеля 3 апреля 1910 г. )

Игры наяд и тритонов, 1900

Пантомима. 1896

Сошествие Святого Духа на апостолов. 1885

Надгробный плач. 1887

Валькирия. 1899

Италия. Неаполитанская ночь. 1891

Восточная сказка. 1886

Примавера. 1897

Портрет сына художника. 1902

Шиповник, 1884

Девочка на фоне персидского ковра. 1886

Гадалка. 1895

Последний портрет художника. Незавершенный. Портрет поэта Валерия Яковлевича Брюсова. 1906

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Страстная любовь к природе помогает художнику передать ее красоту. Пышные гроздья врубелевской "Сирени" (1900, ГТГ), вспыхивая лиловым огнем, живут, дышат, благоухают в сиянии звездной ночи. Один из современников Врубеля писал: "Природа ослепила его... за то, что он слишком пристально вглядывался в ее тайны".

Наряду с эпическими темами Врубель на протяжении 90-х годов работает над образом Демона. В одном из писем к отцу высказано представление художника о Демоне: "Демон - дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, при всем этом дух властный, величавый ". Первая попытка решить эту тему относится к 1885 году, однако работа была уничтожена Врубелем.

В картине "Демон сидящий" (1890, ГТГ) юный титан изображен в лучах заката на вершине скалы. Могучее прекрасное тело словно не умещается в раме, заломлены руки, трогательно прекрасно лицо, в глазах нечеловеческая скорбь. "Демон" Врубеля - соединение противоречий: красота, величие, сила и в то же время скованность, беспомощность, тоска; его окружает сказочно-прекрасный, но окаменевший, холодный мир. В колорите картины - контрасты. Холодный лиловый цвет "борется" с теплым оранжево-золотистым. Скалы, цветы, фигура написаны по-особому, по-врубелевски: художник как бы рассекает форму на отдельные грани и создается впечатление, что мир соткан из глыб драгоценностей. Рождается ощущение первозданности.

Мысля фантастическими образами, Врубель тесно связан с окружающей жизнью, его Демон глубоко современен, в нем отразились не только личные душевные переживания художника, но сама эпоха с ее контрастами и противоречиями. Как писал А. Блок : "Демон Врубеля символ нашего времени, ни ночь, ни день, ни мрак, ни свет ".

В 1891 году к юбилейному изданию сочинений Лермонтова под редакцией Кончаловского Врубель выполнил иллюстрации, из тридцати - половина относилась к "Демону". Эти иллюстрации, по существу, представляют самостоятельные произведения, значительные в истории русской книжной графики, и свидетельствуют о глубоком понимании Врубелем лермонтовской поэзии. Особенно примечательна акварель "Голова Демона". Она подлинно монументальна. На фоне каменистых заснеженных вершин - голова с шапкой черных кудрей. Бледное лицо, запекшиеся, словно опаленные внутренним огнем, губы, горящие глаза с пронизывающим взглядом, с выражением нестерпимой муки. В этом взгляде - жажда "познанья и свободы", мятежный дух сомнения.

Через несколько лет Врубель пишет "Демона летящего" (1899, ГРМ). Образ пронизан предчувствием гибели, обреченности. Колорит картины мрачен.

И, наконец, к 1901-1902 годам относится последняя картина - "Демон поверженный", над ней Врубель работал напряженно и мучительно. А. Бенуа вспоминает, что картина была уже на выставке "Мира искусства", а Врубель все еще продолжал переписывать лицо Демона, менял колорит.

Разбитое, деформированное тело Демона с изломанными крыльями распростерто в ущелье, гневом горят глаза. Мир погружается в сумрак, последний луч вспыхивает на венце Демона, на вершинах гор. Мятежный дух низвергнут, но не сломлен.

Современники видели в этом образе протестующее начало, прекрасного непокоренного человека. Вспоминаются слова А. Блока : "Что мгновенные бессилья! Время - легкий дым! Мы опять расплещем крылья! Снова отлетим!.." и сказанное несколько позже Шаляпиным : "И писал же он своих Демонов! Крепко, страшно, жутко и неотразимо... От Врубеля мой Демон".

Заканчивая поверженного Демона, Михаил Александрович Врубель тяжело заболел и был помещен в лечебницу. С небольшими перерывами болезнь длится до 1904 года, затем наступает непродолжительное выздоровление.

В 1904 году он едет в Петербург. Начинается последний период творчества.

В 1904 году Врубель пишет "Шестикрылого Серафима", по замыслу связанного со стихотворением Пушкина "Пророк". Могучий ангел в сверкающем радужном оперении в известной мере продолжает тему Демона, но этот образ отличается цельностью, гармоничностью.

В последние годы жизни Врубель создает один из самых нежных, хрупких образов - "Портрет Н. И. Забелы на фоне березок" (1904, ГРМ). К этому же времени относятся интересные автопортреты. С 1905 года художник находится в лечебнице постоянно, но продолжает работать, проявляя себя как блестящий рисовальщик. Он рисует сцены больничного быта, портреты врачей, пейзажи. Рисунки, выполненные в разной манере, отличаются меткой наблюдательностью, большой эмоциональностью. Доктор Усольцев, лечивший Врубеля, пишет: "Это был художник-творец всем своим существом, до самых глубоких тайников психической личности. Он творил всегда, можно сказать, непрерывно, и творчество было для него так же "легко и так же необходимо, как дыхание. Пока жив человек, он все дышит, пока дышал Врубель - он все творил ".

За несколько лет до смерти Врубель начал работать над портретом В. Брюсова (1906, ГРМ). Некоторое время спустя Брюсов писал, что всю жизнь старался быть похожим на этот портрет. Врубель не успел завершить эту работу, в 1906 году художник ослеп. Трагически переживает он страшный удар, в тяжелой больничной обстановке мечтает о синеве неба над темными полями, о перламутровых красках весны. Единственным утешением оставалась музыка. Умер Врубель 1 апреля 1910 года.

Создавая трагические образы, художник воплощал в них светлое благородное начало. Борьба света и тьмы - вот содержание большинства работ Врубеля. Об этом поэтически сказал А. Блок над могилой художника: "Врубель пришел к нам как вестник, что в лиловую ночь вкраплено золото ясного вечера. Он оставил нам своих Демонов, как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем, что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать "

Использованы материалы статьи Федоровой Н.А.. из книги: Дмитриенко А.Ф., Кузнецова Э.В., Петрова О.Ф., Федорова Н.А. 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Ленинград, 1971 г.

Монография о Врубеле. Незамеченные шедевры

Девочка на фоне персидского ковра, 1886

Поездка в Венецию была предпринята для написания заказанных иконостасных образов - Христа, богоматери и святых - Кирилла и Афанасия. Прахов решил, что Врубелю лучше работать над ними не в Киеве, а в Венеции, городе-музее, где перед глазами будет собор св. Марка с его знаменитыми мозаиками, мозаики XII века в Торчелло и полотна прославленных венецианских колористов.
Врубель провел в Венеции около полугода. Оттуда писал сестре: «Перелистываю свою Венецию (в которой сижу безвыездно, потому что заказ на тяжелых цинковых досках, с которыми не раскатишься), как полезную специальную книгу, а не как поэтический вымысел. Что нахожу в ней - то интересно только моей палитре». Больше всего заинтересовали его палитру не корифеи Высокого Возрождения - Тициан, Веронезе,- а их предшественники, мастера кватроченто (XV век), теснее связанные со средневековой традицией,- Карпаччо, Чима да Конельяно и, особенно, Джованни Беллини. Влияние венецианского кватроченто сказалось в исполненных Врубелем монументальных иконах с фигурами в полный рост. Первый биограф Врубеля А.П.Иванов писал о них: «Пластическая музыка этих икон построена в величавых и ясных ладах Дж.Беллини и Карпаччо, а в глубине ее, как доминанта в органном пункте, звучит красочное волшебство мозаик Сан Марко».
Венеция много дала Врубелю и стала важной вехой в его творческом развитии: если встреча с византийским искусством обогатила его понимание формы и возвысила его экспрессию, то венецианская живопись пробудила колористический дар. И все же он нетерпеливо ждал возвращения. С ним происходило то, что часто бывает с людьми, оказавшимися на длительный срок за пределами родины: только тогда чувствуют всю силу ее притяжения. Сохранилось письмо художника из Венеции к его товарищу по Академии В.Е.Савинскому, где он с явным напряжением мысли силится изложить новые и важные для него выводы, к которым пришел в Италии. Он говорит, что здесь, то есть в Италии, можно учиться, а творить - только на родной почве; что творить - значит чувствовать, а чувствовать - значит «забыть, что ты художник, и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». «...Сколько у нас красоты на Руси!» - такое восклицание вырывается у Врубеля впервые. Прежде он был, казалось, довольно равнодушен к «родной почве»: она была чем-то само собой разумеющимся, незамечаемым, замыслы черпались из всемирных источников: античность, Гамлет, Фауст... И только теперь, за границей, возникают у него настроения и мысли, которые потом привели к поэтической интерпретации русских сказок и русской природы.

Была и еще причина, почему Врубелю хотелось поскорее вернуться в Киев. Он был влюблен в жену Прахова Эмилию Львовну, о чем несколько раз, не называя имени, таинственно намекал в письмах к сестре: это было его сокровенное «душевное дело».
Еще до отъезда за границу он несколько раз рисовал Э.Л.Прахову - ее лицо послужило ему прообразом для лика богоматери. Портретное сходство сохранилось и в самой иконе, но там оно приглушено; более явно - в двух карандашных эскизах головы богоматери. Удивительное лицо глядит с этих рисунков: скорее некрасивое, чем красивое, бесконечно трогательное лицо странницы - плат до бровей, как бы припухший рот, расширенные круглые светлые глаза как будто созерцают что-то, другим неведомое.
Из четырех иконостасных образов богоматерь удалась художнику особенно. Это один из его несомненных шедевров. Написана она на золотом фоне, в одеянии глубоких, бархатистых темно-красных тонов, подушка на престоле шита жемчугом, у подножия - нежные белые розы. Богоматерь держит младенца на коленях, но не склоняется к нему, а сидит выпрямившись и смотрит перед собой печальным вещим взором. В чертах и выражении лица мелькает какое-то сходство с типом русской крестьянки, вроде тех многотерпеливых женских лиц, что встречаются на картинах Сурикова.
Впервые почувствованная любовь к родине, первая возвышенная любовь к женщине одухотворили этот образ, приблизили его к человеческому сердцу.
Вернувшись из Венеции, Врубель метался. Он словно не находил себе места - то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять; его потянуло к хмельному «кубку жизни», он бурно увлекался какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, а к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было, отношения же с Праховым стали более холодными и далекими.
Отец художника был в тревоге: сыну уже тридцать лет, университетское образование, художественное образование, «таланту бездна», а между тем ни имени, ни обеспеченного положения - ни кола, ни двора. На настойчивые приглашения приехать и пожить дома (семья жила тогда в Харькове) ничего не отвечает. Осенью 1886 года А.М.Врубель сам приехал в Киев проведать сына, и его опасения подтвердились: «Миша здоров (по его словам), но на вид худ и бледен. С вокзала я отправился прямо к нему и был опечален его комнаткой и обстановкой. Вообрази, ни одного стола, ни одного стула. Вся меблировка два простых табурета и кровать. Ни теплого одеяла, ни теплого пальто , ни платья, кроме того, которое на нем (засаленный сюртук и вытертые панталоны), я не видал. Может быть, в закладе... Больно, горько до слез... мне было все это видеть. Ведь столько блестящих надежд!»

Нет прямых свидетельств душевного состояния художника в то время - он не любил откровенничать, - но достаточно очевидно, что он переживал не только денежный кризис. Бедность он переносил беззаботно, отсутствие славы тоже: он знал, что раньше или позже она придет, а если не придет - что с того? Любовь, зашедшая в тупик, - вот это было серьезно. Но и не только это. Его посещали глубокие смятения, которые он делил со своей эпохой, хотя ближайшие причины, может быть, и были интимными и личными. Врубель рано испытал то, что через два десятилетия Блок называл «наплывом лиловых миров», лилового мрака, одолевающего золотой свет. В нем поднимался богоборческий бунт. Два года Врубель работал для церкви, в атмосфере религиозности, которая так же мало согласовывалась с окружающим, как мало совпадала с идеалом богоматери светская дама Эмилия Прахова. И впервые стал искушать Врубеля и завладевать его воображением сумрачный образ богоборца - Демона.
Он как раз и работал над «Демоном», когда неожиданно приехал отец. Отец описывал неоконченное полотно в том же письме, говоря, что Демон показался ему «злою, чувственною, отталкивающей пожилой женщиной». Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло - художник его уничтожил, все ныне известные «Демоны» сделаны значительно позже. Но замысел и начало относятся к киевскому периоду.
Одновременно Врубель работал тогда и над другими вещами, по заказу киевского мецената И.Н.Терещенко. Они обнаруживают тягу к востоку - цветистому, волшебному, пряному. Для Терещенко Врубель взялся написать картину «Восточная сказка», но сделал только эскиз акварелью, да и тот порвал, когда Э.Л.Прахова отказалась принять его в подарок. Потом, впрочем, он склеил разорванный лист, который доныне составляет гордость Киевского музея русского искусства. Эта большая акварель поразительна. С первого взгляда трудно разобрать, что изображено: глаз ослепляет переливающаяся мозаика драгоценных частиц, озаренных вспышками голубоватого фосфорического света, как если бы мы действительно вошли в пещеру, сокровищ из «Тысячи и одной ночи». Но вот глаз привыкает и начинает различать внутренность шатра персидского принца, устилающие его ковры, самого принца и его одалисок. Фигуры полны чувства и поэзии: принц, приподнявшись на ложе, задумчивым и тяжелым взором смотрит на стоящую перед ним с опущенными глазами прекрасную девушку.

Монография о Врубеле. Киев. Встреча с древностью

Девочка на фоне персидского ковра, 1886

Художник Л.Ковальский, в то время ученик киевской рисовальной школы, рассказывал впоследствии, как он впервые встретился с Врубелем вскоре после прибытия того в Киев. Ковальский расположился писать этюд на высоком холме с видом на Днепр и дальние луга. «Тишина вечера, полное отсутствие кого бы то ни было, только кроме ласточек, которые кружились и щебетали в воздухе. Я в спокойствии созерцания изображал, как умел, свой 30-верстный пейзаж, но тихие шаги, а потом устремленный взгляд заставил меня повернуться. Зрелище было более чем необыкновенное: на фоне примитивных холмов Кирилловского за моей спиной стоял белокурый, почти белый блондин, молодой, с очень характерной головой, маленькие усики тоже почти белые. Невысокого роста, очень пропорционального сложения, одет... вот это-то в то время и могло меня более всего поразить... весь в черный бархатный костюм, в чулках, коротких панталонах и штиблетах. Так в Киеве никто не одевался, и это-то и произвело на меня должное впечатление. В общем, это был молодой венецианец с картины Тинторетто или Тициана, но это я узнал много лет спустя, когда был в Венеции. Теперь же на фоне кирилловских холмов и колоссального купола синевы киевского неба появление этой контрастной, с светлыми волосами, одетой в черный бархат фигуры было более чем непонятным анахронизмом.
...Незнакомец наклонился ближе, посмотрел пристально и серьезным тоном, как будто вещь неизвестно какой важности, сказал: «А где же у вас первый план? Это вот, эти копны сена? Да ведь до них несколько верст! Так нельзя писать, это вы делаете вздор - изучать природу надо начинать от листка, от деталей, а не брать, как вы, всякую всячину и пичкать на ничтожном клочке - это какая-то энциклопедия, а не живопись. Вы не сердитесь, я это потому сказал, что вижу вашу ошибку». Посмотрел еще немного и исчез; я даже не обернулся посмотреть, я был пришиблен обидными словами, которых мне показалось очень много в его замечании, но меня все-таки занимало, что он так искренно и серьезно говорил о моей работе, на которую я смотрел как на вещь, не стоящую внимания,- меня приучили к этому в школе, там серьезно никто не смотрел ни на свою, ни на чужую работу».

Взволнованный Ковальский не стал продолжать этюд и отправился в Кирилловскую церковь повидаться со своими товарищами, которые работали над реставрацией фресок. На хорах он заметил только что встреченного незнакомца; товарищи сказали, что это художник Врубель, и показали начатое им «Сошествие святого духа», а также двух ангелов: «Врубель говорил, что здесь он ближе всего подошел к Византии».
Итак, Врубель в Киеве должен был руководить реставрацией византийских фресок XII века в Кирилловской церкви, кроме того, написать на стенах ее несколько новых фигур и композиций взамен утраченных и еще написать образа для иконостаса. Общее руководство работами принадлежало Прахову.
А.В.Прахов, в тесном общении с которым (и с его семьей) Врубель провел пять киевских лет, был известен в художественных кругах. Историк искусства, археолог, профессор Петербургского университета, он в 70-х годах активно выступал и как художественный критик в журнале «Пчела». В статьях под псевдонимом «Профан» Прахов с большим литературным блеском и темпераментом пропагандировал искусство передвижников. Одну из самых интересных его статей, посвященную Шестой передвижной выставке 1878 года (собственно, двум экспонатам - «Кочегару» Ярошенко и «Протодьякону» Репина), не пропустила цензура. Статья сохранилась в гранках, и впоследствии, уже в наши дни, ее авторство одно время ошибочно приписывали И.Н.Крамскому. Потом Прахов совершенно отошел от критической деятельности, перестал заниматься современным искусством (характерный симптом 80-х годов!) и вернулся к изучению древностей. Однако он не растерял связей с художниками, и его дом в Киеве был почти таким же открытым для них, как дома Поленова и Мамонтова в Москве. Энергичный, деятельный, еще не достигший и сорока лет, Прахов всколыхнул художественную жизнь Киева, предприняв изучение и реставрацию уникальных памятников Киевской Руси. Он же руководил внутренней отделкой нового храма - Владимирского, заложенного в 1860-х годах. О византийском стиле русские художники имели тогда довольно приблизительные представления, о технике реставрации - тоже. Кирилловские фрески находились в плохой сохранности, над их «поновлением» работала артель учеников киевской рисовальной школы, руководимой художником Н.И.Мурашко (с ним Врубель потом близко сошелся). Их малоискусными руками фрески прописывались сверху по сохранившимся контурам (по «графьям»); теперь такой способ был бы сочтен варварским. Сохранились сведения, что Врубель против него возражал, предлагая просто расчистить фрески и оставить их в нетронутом виде, но на это не согласились: храм был действующий, и полустертые фигуры святых могли бы смущать прихожан. Требовалось их дописать, сохраняя по возможности стиль XII века. Как было его сохранить? Не только ученики Мурашко, но и Врубель сам впервые встретился в Киеве с византийским искусством. На несколько месяцев он с головой ушел в изучение древностей, пользуясь, в дополнение к оригиналам Кирилловской церкви и собора св. Софии, книгами, цветными таблицами и фотографиями из богатой библиотеки Прахова. К восстановлению старых фресок по сохранившимся фрагментам он относился с большой бережностью; как вспоминал Н.А.Прахов (сын А.В.Прахова), «не выдумывал ничего от себя, а изучал постановку фигур и складки одежды по материалам, сохранившимся в других местах».
Сейчас, в середине уже не XIX, а XX столетия, Кирилловские фрески реставрированы по всем правилам современной науки, хотя большая их часть безвозвратно утрачена, и лишь некоторые куски старинной росписи в целости сохранились. Но теперь Кирилловский храм вошел в историю еще и как памятник, запечатленный гением Врубеля. Врубель написал на стенах несколько фигур ангелов, голову Христа, голову Моисея и, наконец, две самостоятельные композиции - огромное «Сошествие святого духа» на хорах и «Оплакивание» в притворе. В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. У него было внутреннее право не следовать букве древнего стиля - он проник в его дух.

Благородно-сдержанная экспрессия старинных мозаик и фресок прояснила собственные искания Врубеля. Экспрессия была свойственна его дарованию изначально, но в ранних вещах он сбивался на утрировку и романтические штампы. Так, в рисунке «Свидание Анны Карениной с сыном», сделанном в начале 80-х годов, Анна с преувеличенной пылкостью чуть ли не душит в объятиях ребенка. В рисунках к «Моцарту и Сальери» (1884 год) Сальери выглядит мелодраматическим злодеем. И лишь после приобщения к монументальному византийскому и древнерусскому искусству экспрессия Врубеля становится величавой - исчезает психологический нажим, появляется характерно врубелевское выражение духовной напряженности в сосредоточенном взоре огромных глаз (большие глаза - также черта византийской живописи), при позах как бы оцепеневших, скупом жесте, в атмосфере глубокой тишины. Это есть уже в «Сошествии святого духа», написанном на коробовом своде Кирилловской церкви. По евангельскому преданию, апостолам явился святой дух в виде голубя, исходившие от него языки пламени «почили на каждом из них». После этого апостолы обрели дар говорить на всех языках и проповедовать учение Христа всем народам. Как и другие евангельские сказания, сюжет «Сошествия» имел в церковном искусстве свою иконографическую схему, закрепленную многовековой традицией. Врубель следовал схеме довольно близко, пользуясь, по-видимому, миниатюрами старинных евангелий. Но в трактовке фигур и лиц он проявил себя как художник современный, как психолог. У его апостолов были живые прототипы. Раньше думали, что художник делал подготовительные этюды с душевнобольных (Кирилловский храм находился на территории психиатрической лечебницы), но это неверно: сын А.В.Прахова Н.А.Прахов называет поименно ряд лиц, которые узнаются в «Сошествии»,- киевские ученые, священники, археологи, среди них сам Адриан Викторович Прахов.
продолжение ....

Михаил Врубель. Галерея картин. Живопись

Демон поверженный. 1901	Демон сидящий, 1890. Эскиз	Демон поверженный. 1902	Летящий Демон. 1899
Дама в лиловом. Портрет артистки Н.И. Забелы-Врубель. 1904	Красные цветы и листья бегонии корзине. 1886-1887	Павлин. Начало 1900-х	Восточный танец. 1887
Демон поверженный. 1902. Эскиз акварелью	Портрет К.Д.Арцыбушева. 1897	Шестикрылый серафим. 1905	Ночь в Италии. 1891
Богатырь. 1898	Гамлет и Офелия. 1884	Снегурочка. 1890-е	Шиповник. 1884
Игры наяд и тритонов	Прощание царя морского с царевной Волховой. 1899	Катанья. Сицилия. 1894	Порто-Фино. Италия. 1894

Шестикрылый серафим (Азраил). 1904

Врубель Михаил Александрович (Mikhail Vrubel), русский художник, крупнейший представитель символизма и модерна в русском изобразительном искусстве. Родился в Омске 5 (17) марта 1856 года. Учился Врубель в Петербургской Академии художеств (1880–1884) у Павла Петровича Чистякова; уроки акварели брал у Ильи Ефимовича Репина. Особое влияние на Врубеля оказали живопись венецианского Возрождения (из современников – испанец М.Фортуни и английские прерафаэлиты). Самобытная манера Врубеля – особого рода кристаллический рисунок, мерцающий тонами «сине-лилового мирового сумрака» – окончательно сформировалась в его киевские годы (1884–1889), причем в русле церковного искусства. Приглашенный для реставрации Кирилловской церкви (12 век), Врубель в ряде случаев должен был исполнить новые композиции (в частности, Сошествие Святого Духа, 1884); тогда же художник написал и икону Богоматерь с младенцем (Киевский музей русского искусства). Византийская традиция насыщается здесь острым, трагически-напряженным психологизмом нового времени.

Феерическое великолепие врубелевского колорита в полной мере проявилось в картине Девочка на фоне персидского ковра (1886, там же). После переезда в Москву Врубель становится одним из самых активных членов художественной группы Саввы Мамонтова. Здесь живописец пишет ряд лучших своих картин, работает в майолике – скульптуры Царь Берендей, Лель, Волхова, – все в Третьяковской галерее, Москва, обращаясь к дизайну, исполняет эскизы керамической печи, вазы, скамьи (Музей в Абрамцеве). «Русский стиль» этих вещей находит выражение и в его сценографии, связанной с Московской частной русской оперой Саввы Ивановича Мамонтова, в том числе в оформлении Садко (1897) и Сказки о царе Салтане (1900) Николая Андреевича Римского-Корсакова. Талант Врубеля-декоратора проявляется и в его огромном панно Принцесса Грёза, заказанном для Нижегородской ярмарки (1896, Третьяковская галерея).

Атмосфера волшебной сказки, характерная для картин Пан (1899), Царевна-Лебедь, К ночи, Сирень (все 1900), пронизана характерным для символизма чувством темного хаоса, таящегося за внешними покровами мироздания. Экспрессивно-драматичны и портреты (К. Д. и М. И. Арцыбушевых, а также Саввы Мамонтова, все три 1897; все работы – в Третьяковской галерее). Подспудный трагизм достигает кульминации в тех врубелевских образах, которые восходят к его иллюстрациям к поэме Лермонтова Демон (акварель, белила, 1890–1891, Третьяковская галерея и Русский музей, Санкт-Петербург), – в картинах Демон (1890) и Демон поверженный (1902; обе работы – Третьяковская галерея).

Конгломерат искрящихся форм в последней картине близок уже к беспредметному искусству. В 1902 году Врубеля поражает тяжелый душевный недуг, но и в поздний свой период (проведенный в основном в частных клиниках Москвы и Петербурга) он создает немало работ, отмеченных изысканным мастерством (Жемчужина, 1904; Портрет Валерия Яковлевича Брюсова, 1906), – работ, переходных от модерна к авангарду. В 1906 художник ослеп. Умер Врубель в Петербурге 1 (14) апреля 1910. Влияние его искусства было универсальным: в той или иной мере его испытали практически все крупные мастера русского искусства 20 века.